– Должно быть, вы после такого долгого пути можете порассказать немало занятного! – заметил Вигмар во время пира. – У таких значительных людей, должно быть, припасены значительные новости.
– Есть кое-что порассказать, если вам занятно послушать про свадьбу Альмара Тростинки, конунга барскугов! – отозвался Торвард ярл, который вообще любил поговорить.
Об этом все хотели послушать, особенно женщины: нет такой женщины, которую оставила бы равнодушной речь о чьей бы то ни было свадьбе, даже если ни о ком из ее участников раньше и не слышали. Вигмар тоже не без любопытства слушал про обилие знатных гостей, про их подарки. Понимая, чем ему угодить, Торвард не поскупился на слова, описывая изумление, которое вызвали булатные мечи из Медного леса.
– Там немало спорили, кто кует эти мечи, – заметил Хельги. – Многие люди не хотели верить, что эта сталь приготовлена человеческими руками. Многие охотнее верят, что ее выковали свартальвы. Неужели это правда?
– Конечно, народ темных альвов не знает себе равных в искусстве обработки железа, – согласился Вигмар. – Но напрасно было бы думать, что людям тайны подземных кузнецов недоступны. Было время, когда и люди умели ковать булатную сталь. Как говорится, в те времена, когда земля была моложе, а все роды живых существ, земных, небесных и подземных, жили ближе друг к другу. Говорят, сам Тюр открыл тайну свартальвов одному из наших древних конунгов, Хродерику Кузнецу. Вы, может быть, слышали о нем?
– Да, нам рассказывал о нем Гельд Подкидыш… – начал Хельги.
– И говорят, что ты знаешь путь в его подземные кладовые! – не утерпел Торвард. – И это тоже правда?
Вигмар посмотрел на него; ни один мускул на его лице не дрогнул, только в желтых глазах светилась насмешливая искра. Ах, любопытный род человеческий, жадный до тайн, глубоких пещер, подземных сокровищ, древних наследств, забытых заклятий! Выкопать клад из кургана гораздо приятнее, чем создать его своими руками. Вигмар в молодости имел дело с сокровищами древнего кургана и навсегда сохранил неприязнь к подобного рода приключениям. Но в глазах людей «сокровища древних» всегда гораздо обаятельнее, чем самое совершенное из современных изделий.
– Да, это правда! – торжественно ответил Вигмар и кивнул. – Все эти мечи – из кузницы самого конунга Хродерика. Их выковал древний молот, в сталь вплавлены древние чары. И сейчас еще в кузнице Хродерика не прекращается работа. В тихий день порою слышно, как из-под горы раздаются удары его молота.
– Да, это верно! – подтвердила и Альдона, и чуть лукавая, многозначительная улыбка делала ее похожей на богиню Асгарда, владеющую удивительными тайнами. – Многие люди у нас слышат стук этого молота в Смидирберге.
Отец и дочь быстро глянули друг над друга: они всегда так объясняли происхождение мечей, и им доставляло удовольствие то, что истинный смысл ответа, каждое слово которого было правдой, от гостей остается скрыт. Пусть люди думают, что Вигмар разведал путь к подгорным кладовым и выбирает богатства, заготовленные древним конунгом. В окрестных горах и правда заключены немалые сокровища. Круглый год в шахтах под горами Железного Кольца колотили пешни, скрипели волокуши; круглый год в лесах стучали топоры, на полянах дымили ямы, в которых жгли уголь. Круглый год выдыхали едкий дым печи, в которых из руды выплавляли железо. Небольшие, полузарытые в землю, неприглядные, эти печки были сокровищницей Фафнира – в обмен на это железо Вигмар Лисица получал все те богатства, которыми его дом поражал взоры гостей.
Мечи, присланные на свадьбу Альмара конунга, и впрямь родились в Кузнечной горе, Смидирберге, где три века назад в пещере устроил свою кузницу Хродерик конунг. Именно там полосы железа, выкованного из криц, сваривались в пучки, а потом проковывались так, что ни складок, ни спаек не было видно. Над железом работал древний молот, который Вигмар нашел на наковальне двадцать лет назад, но держали его новые руки – сначала Хальма Длинной Головы, потом Вигмара, Хроара, Эгиля, Эльгарда, Лейкнира… И снова выкованный брусок рубили на полосы, скручивали в пучок, снова ковали – и так двенадцать раз. Древнее сокровище – знание всех условий, всех тайн мастерства – досталось Вигмару, а как это вышло – на этот счет есть отдельная сага. Это сокровище и дало в руки Вигмара такие клинки, которые перерубали железные гвозди, не ломаясь и не зазубриваясь. И тем, что он делал их сам, Вигмар гордился гораздо больше, чем если бы заклинаниями и амулетами открыл путь к плодам чужих трудов. Он мог не бояться, что его сокровище истощится или будет похищено. Но Морской Путь хотел, чтобы это были «мечи Хродерика», и Вигмар давал ему «мечи Хродерика». В конце концов, именно Хродерик проник в тайну всех условий, при которых из руды получается булатная сталь. В тихие дни стук молотов, работавших в кузнице Смидирберга, разносился довольно далеко, и многие люди, даже знавшие, что там работает род Вигмара, верили в душе, что это гремит молот древнего героя. Стук этого молота создавал и охранял благополучие округи, и память Хродерика почиталась так высоко, что сам кузнец-исполин считался чем-то вроде местного божества.
– Нам бы пригодилось хорошее оружие, когда мы плыли сюда! – заметил Торвард. – Может, вам занятно было бы послушать, как мы повстречались с Бергвидом Черной Шкурой!
Здесь он мог рассчитывать на самое лестное внимание: этот предмет нельзя было назвать приятным, но никто не мог остаться к нему равнодушным. Их рассказ о морской битве слушали очень внимательно, описание колдовских приемов Бергвида никого не удивило.
– Нас с Бергвидом сыном Стюрмира никак нельзя назвать друзьями, и я не огорчился бы, если бы он навсегда ушел к морским великаншам, – сказал Вигмар, дослушав до конца. – Но, как видно, срок его жизни еще не вышел. О Бергвиде ведь есть пророчество, вы слышали о нем? Окаменевшие великаны святилища Стоячие Камни предрекли, что Квиттинг ждет много злых годов, когда Бергвид сын Стюрмира будет звать себя его конунгом. Мы в Медном лесу не признаем его власти. Он одержим мыслью о мести твоему роду, Торвард ярл. Но месть не воскресит погибших. И если фьялли предложат нам мир и дружбу, я не отвергну их только потому, что раньше между нами мира не было. Я бы хотел, чтобы ты передал это твоему отцу.
Пир удался на славу. Лукавая, многозначительная улыбка Альдоны, блеск пламени и горьковатый вкус крепкого пива кружили Хельги голову, но он чувствовал себя так хорошо здесь, как никогда и нигде. Он как будто снова попал в то чудесное время, в котором его мать жива… В то время, когда сам он был мал, а мир вокруг был огромен, увлекателен, значителен и ярок.
– А в Островном Проливе, у кюны раудов, мы слышали, будто ваши тролли – или не ваши? – превратили в оленей с золотыми рогами дружину Ульвхедина ярла, – расспрашивал тем временем любопытный Торвард ярл. – И даже самого Ульвхедина ярла. Неужели и это тоже правда?
– Так вы же видели оленя, на котором ездит Блоса? – весело уточнил Вигмар. – Так это и есть Ульвхедин ярл!
* * *
На другое утро, принеся в спальный покой к отцу выстиранные рубахи, Альдона застала там, несмотря на ранний час, всю свою мужскую родню, кроме младших. Вигмар, Хальм, Атли, Хлодвиг, Эгиль, Бьёрн, Дьярв, Эльгард, Лейкнир и кое-кто из дружины, уже одетые, сидели на лежанках и оживленно спорили.