Я подумал, что всем нам повезло.
— И каких успехов вы достигли в непримиримой борьбе с этим недугом?
— Относительных. Окончательного излечения я не добился, но мне удалось на основании различных рецептов создать собственный эликсир, который позволяет редуцировать проявления спонтанного преображения. Принимать его мне приходится постоянно, свидетелем чего вы и стали не так давно. Мне повезло, что, по-видимому, я болею Чудовищным Синдромом не в тяжелой форме, иначе бы я давно превратился невесть во что. То, что вы видели у себя дома, Невергор, одна из моих личин. В минуты гнева симптомы обостряются, и контролировать их очень трудно, а тогда я был чрезвычайно зол. На моего внука. И когда увидел, где он прячется, разозлился и на вас тоже. Вот так я борюсь с моей болезнью, с переменным успехом. То она меня, то я ее.
— И за тридцать пять лет вы не нашли средства? Трудно поверить.
— Действительно. Но болезнь редкая. Во всех магических и простых справочниках я нашел не больше дюжины слов о ней. И все это лишь упоминания из третьих рук. В нашем королевстве ею болел только один человек, было это очень давно…
— Иными словами, дело труба, — подытожил я.
— Долгие годы я так и думал, пока не наткнулся в одной библиотеке на интересное сообщение некоего путешественника. Он был знаком с моим собратом по несчастью. Описание его болезни полностью совпадает с тем, что произошло со мной.
— Любопытно.
— Совершенно логично, что надежда наконец блеснула. Конечно, проблески были и раньше, но на поверку оказывались миражом. И вот я, словно ищейка, бросился по следу.
Снова библиотеки, наведение справок и тому подобное. Довольно изматывающее занятие в моем возрасте.
— Понимаю.
Сидеть у горящего камина после превосходного питья было очень приятно. Даже рассказ об ужасающей жизни Вольфрама теперь не мог вывести меня из состояния неги. Я слушал, но мои мысли уплывали в неизвестном направлении. Если старик будет так растекаться мыслью по древу, мы не закончим и за неделю.
— Наконец победа. Я нашел способ избавиться от Синдрома, — сказал Вольфрам.
— Поздравляю.
— Не с чем! — буркнул старик, разглаживая свои неровные бакенбарды. — Разгадка близка, но недоступна.
Я посмотрел на него, словно кот, объевшийся сосисками. Одним глазом.
— Это почему?
— Вы тупеете стремительнее, чем я ожидал, — заметил чародей. — Мое спасение находится в книге заклинаний Слядена Исирода. До меня он был тем самым единственным, кто подхватил в Эртилане мою болезнь. Странник тоже пытался получить Цветы Тумана и тоже при помощи вытяжки из печени мантикоры. Удивительное совпадение. А Цветы были ему нужны для некоторых манипуляций в сопредельных мирах. Какая ирония! Он всю жизнь изучал иных созданий, но и сам сделался одним из них. Его приступы были сильнее, чем мои, о чем прямо пишет его знакомый путешественник. Удивительно, почему исследователи, касавшиеся истории жизни Исирода, упустили эти факты из вида. Дилетанты! — Старик потряс кулаками. — На мое счастье, Сляден подробно осветил в своей книге процесс лечения и все необходимые для этого инструменты и вещества! Он был гением, в том у меня нет сомнений.
От такого поворота я проснулся и принялся моргать, махая веками, как взлетающий воробей крылышками.
Ну конечно, Вольфрам намекает, что если Сляден — гений, то я — старая башмачная подметка и ни на что не гожусь.
— Почему же вы сразу не сказали?
— Боялся, что до вас не дойдет.
— Скоропалительный вывод!..
— Книга близко, но из-за этого упрямого осла Бруно я не могу к ней даже притронуться! — сказал Вольфрам.
— Попросите у него книгу на время.
— Думаете, не просил?
— Тогда расскажите о Синдроме.
— Еще чего! Чтобы этот паршивый финансист тут же растрезвонил обо мне на всех углах?
— Выходит, книга — единственный способ?
— Нет. И с этим связано мое предложение к вам, — сказал Вольфрам, преодолев трудную борьбу с собственными сомнениями. Да, надо десять раз подумать, прежде чем вручать Браулу Невергору свою судьбу. — Способ радикальный, но дающий вполне удовлетворительный результат…
— Продолжайте, — сказал я, видя, что Вольфрам замялся.
— Если вы согласитесь, то мы все убьем кучу нужных нам зайцев. Целую гору. Если мероприятие пройдет успешно, отпадет необходимость женить Леопольда на Фероции, а это, как вы понимаете, устранит и все прочие проблемы. Но для этого вам придется поднапрячься. Вы готовы?
— С некоторого времени я только и делаю, что напрягаюсь. Не привыкать. К тому же, если на карту поставлены угнетенные…
— Именно они и поставлены. Даже больше — теперь я один из них. Так что в полку ваших подопечных прибыло, Невергор. Вы рады?
— Не сомневайтесь…
Тут мне осталось подумать только одно: караул! И я подумал.
— Итак, слушайте…
Вольфрам Лафет Первый потер ладони. Они издали неприятный шелест, словно крылья здоровенной саранчи. Должно быть, так чародей приступает к расправе с сочным бифштексом.
Если скажу, что не ожидал чего-нибудь этакого, не верьте. Все катилось по сценарию, написанному пожирателем внуков, и отойти от основной сюжетной линии было невозможно.
Услышав какой-то странный перестук, я понял, хотя и не сразу, что это мои зубы уподобились кастаньетам.
Старик подтвердил мои опасения, окончательно убедив меня в том, что впереди Браула Невергора ждут исключительно кошмары, и ничего больше. Ну, как всегда.
Суть его наставления-просьбы сводилась к неизменной с доисторических времен формуле: сходи туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. С той лишь разницей, что Вольфрам владел информацией в большем объеме. Ему удалось объяснить мне, что, где и как.
— Я достаточно ясно выразился, Невергор?
— Пожалуй, — ответил я, пытаясь расслабить ворот.
— С помощью Тигрового Жаворонка я смогу провести нужный ритуал. И тогда смогу распрощаться с Чудовищным Синдромом раз и навсегда. Понимаете? Я изменюсь, начну добреть прямо на глазах… Невергор, что с вашим лицом? Вы сомневаетесь?
— О нет… — выдавил я.
— Вот увидите, я стану совершенно другим. Больше не будет необходимости совершать злодеяния — вольно или невольно. Велика вероятность, что начну заниматься благотворительностью…
Я захрипел.
— Вам плохо? Перегрелись у камина?
Вероятно, я подтвердил эту версию кивком. Старик не поленился вытащить свои мощи из кресла, сходил куда-то и принес мне стакан очень холодного джина.
— Держите. На вас лица нет. Сдается мне, вы боитесь.