Улыбка тут же съехала с моей физиономии. Совсем как штаны с господина, когда лопаются разом обе подтяжки.

«Браул! Это Леопольд! Ты мне срочно нужен! Дело архиважнейшее! Ты должен мне помочь, причем немедленно!

Скоро буду у тебя, так что никуда не уходи!»

Прямо возле окна я и одеревенел. «Этого еще не хватало!» — возопила моя душа. Нет, нет, нет! Только не снова! Только не Леопольд!

Мука, что называется, исказила мое недавно беззаботное чело, а потом оно побелело, как полная луна.

Я стоял таким образом, чтобы, подняв глаза, можно было увидеть дорожку, ведущую от крыльца моего дома до калитки. Совершенно случайно я так и сделал — поднял их. А потом кто-то плеснул кипятком мне на спину. Испуг, испытанный мною при появлении Селины, мог брать отпуск и лететь в чужие края, потому что сейчас я испытал настоящий ужас.

Я увидел, как Леопольд собственной персоной открывает калитку и на цыпочках, словно вор, входит на мою территорию. Останавливается и смотрит через прутья, что делается на улице. После чего, пригнув голову и сгорбив плечи, трусит в направлении моего собственного парадного входа.

Через секунду-другую он позвонит в дверь и…

Я сорвался с места и вылетел из гостиной, точно кот, удирающий от своры собак. Ворвавшись на кухню, где возилась Селина, я перепугал ее нечленораздельными звуками и панической жестикуляцией.

— В чем дело? — спросила она, тараща глаза. — Что случилось?

— Он пришел сейчас… Написал «скоро буду», но сам пришел сейчас! — прошипел я, тряся блондинку за плечи.

— Да! Да, я понимаю! А кто он?

— Он позвонит в дверь! Идите и откройте, но, заклинаю, не говорите, что я дома! Под страхом смерти! Даже если он будет прикладывать к вам раскаленное железо! Поняли?

— Да, — выдавила Селина.

Я кинулся в одну сторону, потом в другую, и в конце концов на глаза мне попался чулан, где всегда хранились съестные припасы.

— Ни единым словом! — прошипел я, открывая дверь и забираясь внутрь, в это пахнущее пряностями царство окороков, рыбы, овощей и прочего. Тут было темно, так что я не видел, куда ступаю, и немедленно растянулся на мешке с картошкой. И затих. Авось Леопольд не разгадает моего трюка.

Наступила тишина, в которой как гром среди самого ясного неба раздался звонок в дверь. Я вздрогнул и ужом заполз в угол. Мне было слышно, как Селина топает в направлении парадного входа, и из недр моих вырвалось хихиканье.

Пусть теперь Леопольд попробует меня найти!

44

Вольфрам Лафет Первый

стал другим человеком. Когда я увидел его, случайно, некоторое время спустя, то не мог поверить своим глазам. Добрый блеск в его глазах и аккуратные бакенбарды могли привести в шок всякого, кто имел несчастье раньше с ним контактировать. Без сомнения, терапия, которую Вольфрам получил от Зелии, Шеневьеры и Эльфриды, пошла ему на пользу.

Мы встретились на выставке кошек, куда я пришел, чтобы выбрать подарок для одной знакомой чародейки, и чуть в обморок не хлопнулся, обнаружив Вольфрама в качестве одного из участников сего мероприятия. Он приволок на выставку своего кота — жирное пушистое чудовище, раскормленное до того, что его требовалось катать на специальной тележке.

Вольфрам поприветствовал меня так, словно между нами не было в прошлом никаких трений, даже самых невинных. Едва я выдавил из себя ответное приветствие, старикан тут же всучил мне своего питомца и спросил: «Правда, он самый красивый из всех присутствующих?» Я ответил: «Да, не спорю» — и, не в силах вынести доброты, что изливалась из его очей, швырнул котяру и ударился в бегство.

А еще Вольфрам занялся благотворительностью. Строит домики для бездомных поросят.

Тигриный Жаворонок

вернулся в Волшебную Страну и водворился обратно в свою обитель, чтобы и дальше пребывать в благости и осознании своего запредельного, как он считает, могущества.

Сляден Исирод

потрясенный всем, что на него свалилось, переродился и решил покончить с жизнью отшельника; насколько мне известно, он предпринял новое путешествие по иным измерениям, чтобы собрать материал для очередного фундаментального труда.

Гермиона Скоппендэйл

дала решительный бой своей матушке и тетушке, отстояв право на личную жизнь и свободу передвижения, что я могу только приветствовать. Недавно вернулась с курорта, где упивалась лечебными водами, и, полная сил, готовится снова делать мою жизнь невыносимой.

Зелия и Шеневьера

остались при своем мнении. Они по-прежнему считают, что с молодежью нельзя сюсюкаться и единственный способ научить ее уму-разуму — это держать в черном теле.

Леопольд Лафет Третий не поверил, что меня нет дома, и обшарил его сверху донизу, словно какой-нибудь стражник из отдела уголовного сыска. Впрочем, с присущей ему сообразительностью он так меня и не нашел. Я до сих пор не знаю, чем собирался огорошить меня Леопольд, и, поверьте, ничуть не сожалею. Подготовка к его свадьбе идет полным ходом. Чем это кончится, остается только гадать.

Фероция Зипп

тоже обрела свое счастье. Немудрено — ведь теперь над ее головой не висел друг моего детства.

Бруно Зипп

заключил выгодную сделку и продал книгу заклинаний Слядена Исирода заезжему магу. Правда, до сих пор недоумевает, почему Вольфрам Лафет Первый так внезапно потерял интерес к реликвии, хотя раньше едва ли не ночевал у его порога, стремясь заполучить желаемое. Но, как говорят банкиры, бизнес есть бизнес. И кто не успел, тот опоздал.

Селина

согласилась поступить ко мне в дом на правах домохозяйки. Надеюсь, она не пойдет по стопам своей кошмарной предшественницы. Пока что мы ладим.

Гарнию расколдовали

Жизнь в жабьем облике не пошла женщине-монстру впрок — ее характер испортился еще сильнее, а способность устрашать окружающих возросла многократно. Но и она нашла свое призвание. Ойли Профитроль нанял ее надзирать за своим младшим сыном, за что она и взялась с большим энтузиазмом, не забыв надеть ежовые рукавицы. В перерывах между сеансами воспитания Гарния записывает в тетрадку кошмарные пророчества о конце мира.

Тристан Профитроль

в шоке, хотя по-прежнему первый ученик в классе.

Эльфрида

хотя и не одобряла моего выбора служанок и особенно того факта, что я дал отставку Гарнии, все-таки смирилась. По примеру Гермионы я поднял восстание и немало преуспел в борьбе за свои права. До сих пор удивляюсь. Такого я от себя не ожидал.