— Вы даже не представляете, Истланд, — вздохнул Варнак, — сколько людей и не совсем мне придется убить, чтобы эту программу приняли.
— Вы шутите?
— Ничуть.
— Однако у вас суровая научная школа, господин Еремей.
— Именно.
— Но вы не сможете посадить Дмитрия на цепь! Он не ваш раб. И он перспективный ученый.
— Мсье… — Варнак ласково и многозначительно погладил монаха ладонью по груди, подбирая слова, коснулся пальцем значка на лацкане, дернул за цепочку, что свисала с кувшина на колесе.
— Хорошо, я понял, — кивнул Кристофер. — Больше я не буду заводить с Дмитрием разговора о переходе в орден. Но не из страха. Я хочу, чтобы вы поняли: мы не враги. Мы ищем истину. Если мы станем помогать друг другу, а не мешать, легче будет всем. Не нужно делать так, чтобы от вас убегали. Если ваш друг вернется, обретя новое знание, вы станете только сильнее. Он ведь будет не только отдавать, но и приобретать. А сбежавшие — не возвращаются.
— Ага, как благородно! Посеял ему в сердце червя сомнения — и теперь будешь дожидаться всходов? Зря стараешься. У нас живое дело — у вас мертвые кельи. Захочет заняться теорией? Так ведь для разума цепей нет. Коли пожелает — сделает и здесь. Поэтому давайте будем взаимно вежливы. Компрендре?
— Хорошо-хорошо. Я все понял, вопрос закрыт.
После внушения монах остепенился и Кудряжину о своем предложении больше не напоминал. И даже попытался замять неловкость, на первой же станций купив местного пива и раков. Но если раки пришлись по вкусу всем, то от пива Варнак отказался из-за запаха, Катя — чтобы не толстеть, Дима, оглядываясь на нее, выпил всего бутылку, и в итоге вся упаковка досталась Кристоферу Истланду. Хмель быстро сделал свое дело, и агент ЦЕРНа полностью вышел из строя, сумев толком проснуться только к часу их прибытия в Ростов.
На жарком полуденном перроне их ждал сюрприз: тщедушный безусый паренек с картонным плакатом, на котором были выписаны фамилии Димы и Кристофера.
— Вообще-то, нас четверо, — подошел к нему Кудряжин. — Даже пятеро. Этот пес без ошейника и намордника тоже в командировке.
— Меня предупредили, — сломал плакат паренек и сунул под мышку. — Николай Альбертович сказал. Отсюда к Волгодонску рельсовый автобус только завтра, в половину седьмого утра отправляется. Чего вам всю ночь маяться? А на машине за три часа доедем.
— На машине? — оглянулся на сотоварищей Дмитрий. — Тогда и вовсе хорошо! Но не помешало бы сперва немного перекусить.
— Да, — поторопился кивнуть парень. — Мне и на это расходные деньги выделили. На всех.
— А что за рельсовый автобус? — заинтересовался Варнак, впервые услышавший такое выражение.
— Ну, это типа маленькой электрички у нас бегает. Два вагона, один мотор. Все хорошо, только расписание неудобное. Давайте я вещи возьму?
— Иди, дорогу показывай, — отмахнулся Дима. — Сами донесем.
На площади перед вокзалом выяснилось, что за ними прислали «Волгу». Причем не просто «Волгу», а черную! Мечта всех чиновников советского розлива привела путников в ужас — в летнем Ростове-на-Дону и так-то дышать было нечем, а уж внутри оставленной на солнце темной машины впору пироги запекать, а не по улицам передвигаться.
— Сейчас поедем — в салоне все быстро проветрится, — виновато развел руками паренек, из чего стало ясно, что кондиционера у него тоже нет.
— Ладно. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти, — ответил за всех гостей Варнак.
Уложив вещи в багажник и спешно опустив стекла, пассажиры забрались в салон. Молодые, разумеется, назад, чтобы быть вместе, Кристофер сел рядом с ними, а Еремей с Вывеем устроились впереди: человек на сиденье, волк внизу, положив ему голову на колени. Иначе он просто не помещался. Машина затряслась, пару раз фыркнула и заурчала.
«Подтраивает», — вспомнил Варнак подзабытый на «Паджеро» термин и спросил:
— Карбюраторная?
— Крепкая еще. Всех нас переживет. — Паренек сдал назад, вырулил с площади, повернул на четырехполосный проспект. — В конце Садовой есть хороший уютный ресторан. С кондиционером. Там пообедаете, а ужинать уже на станции будем.
«Волга» шла ровно и ходко, слабо покачиваясь. И это — на ровной дороге. Похоже, амортизаторы тоже были не «ах». Но Еремей промолчал, удивляясь неприятно знакомому запаху. Очень слабому, но гнусно-вкрадчивому, с примесью миндаля и жженого чеснока… Запаху недавно переплавленного старого тротила.
— Что за черт… — закрутился он и понял, что пахнет не от машины. Пахнет из окна. А поскольку аромат слабее не становился, это означало, что от его источника они не удаляются. А значит… — Вот проклятье! Ну-ка, парень, поднажми!
Впрочем, водитель и так «притапливал», обходя одну машину за другой. Три иномарки, «зубило», потрепанный «Форд», белая «шестерка», из-за жары тоже несущаяся со всеми открытыми окнами. И еще до того, как Еремей увидел небритое лицо ее владельца и черные расширенные зрачки, он уже ощутил сочащийся из ее салона миндально-чесночный аромат.
— Быстро стой! — рявкнул он в самое ухо водиле, хватаясь за руль, чтобы тот не запетлял, и, не дожидаясь ответа, рванул рукоять стояночного тормоза, ударил по кнопкам ремней безопасности. — Стоять!!! Все вон из салона!
Задние колеса пошли юзом, выворачивая «Волгу» прямо на «двойную сплошную», сзади тоже завизжали тормоза. Варнак выскочил из машины, быстро перекатился через капот, распахнул водительскую дверцу, выкинул не успевшего ничего понять паренька на дорогу и еще раз рявкнул:
— Все вон!!!
Дима и Катя, уже неплохо его знавшие, быстро послушались, а вот гость из ЦЕРНа, крутя головой, только бормотал:
— Et се qui s’est passe? Qu’est-ce?
Однако объясняться с ним у Еремея не было времени. Варнак дал полный газ, втыкая передачи без перегазовки; не глядя на светофоры, промчался через перекресток, быстро нагоняя «шестерку». Та уже почуяла неладное, тоже начала разгоняться — но против «Волги» — хоть карбюраторной, хоть инжекторной, — ее силенок не хватило. За вторым перекрестком Варнак нагнал урода, обошел слева через сплошную и решительно подрезал, не пугая, а со скрежетом прижимая задней дверцей его морду к тротуару. Притиснул к бордюру, поставил нейтраль и выпрыгнул наружу.
Пользуясь заминкой, «шестерочник» попытался сдать назад — но Вывей, выскочив через окно машины, вторым прыжком нырнул в водительское окно к бандиту и, не попав клыками в горло, просто вцепился в лицо. Тот захрипел, стуча по мясистому загривку тощими человеческими кулачками — но сделать ничего не мог. Когда Еремей подбежал, волк отпрыгнул, позволив своей двуногой части распахнуть дверь, снова скакнул вперед, за плечо выволакивая подонка наружу. Варнаку было не до подрывника. По прежнему опыту он знал, что смертников никогда не посылают в одиночку. Где-то рядом есть подельник, который, увидев, что планы пошли наперекосяк, машину попытается взорвать. И значит — у него остаются считанные секунды, чтобы убрать мину на колесах подальше от прохожих, домов и всякого транспорта.