Разговор вроде себя исчерпал, да и обещанное Арагорном «тебя позовут», похоже, сбылось: нечто теребило за плечо и тянуло меня в сторону от костра все настойчивее.
Извинился за срочное убытие. Поднял рюкзак и, положив руку на рукоять револьвера в расстегнутой кобуре, отправился в туман…
Из пещерной «губы» выбрался на своих двоих и сразу же под тяжестью ранца привалился к валуну. Ноги не держали, пот заливал полуослепшие от солнечного света глаза, горячий воздух с шумом вырывался из легких, и его катастрофически не хватало. Кто-то, кажется, Буян поднес мне флягу, не дожидаясь просьбы. Напился, утерся, кашлянул, прищурился на небо. В голове прокручивался калейдоскоп недавних событий: вот я смотрю кино и болтаю с орком, вот мыкаюсь в тумане, а вот потею от страха на мосту. Да уж, сходил «в буфет за пирожком» с подачи Арагорна Московского. Натерпелся. Тьфу, тряпка, обошлось ведь! Не зря рисковал, прах и пепел, не зря! «Трындец баронессе» не просто остался на ответственном хранении в другом мире, но ушел по курсу как минимум втрое против своего веса в тамошних «тугриках». Знай наших, старина Ральф! А ведь мечтал избавиться от своего творения безвозмездно. Правда, вырученные монеты отчеканены из сплава золота и серебра. Электрума или вроде того. Что ж, дело поправимое, надеюсь, умельцы не перевелись на здешней Руси.
Солнце осталось на прежнем месте, да и бойцы не выглядели заскучавшими. Хватило ума задушить в зародыше вопрос: «Сколько времени меня не было?» Для них, может, минут пять всего прошло, для меня по ощущениям полдня. А если прислушаться к бунтующему желудку, то сутки, не меньше.
Поначалу все шло привычным образом: следовал за незримым поводырем в тумане, готовый, как мне казалось, к любым неожиданностям. Белесые клубы то расступались, демонстрируя обычные декорации – скалы и руины, то начинали кружить меня в хороводе с призраками и видениями, искажая зов, сбивая с пути. Приходилось ждать, пока таинственный зазывала тычком в плечо укажет потерянное направление. Спустя три часа хаотических метаний добрался до площадки, свободной от надоевшей до тошноты непроницаемой мути.
Трапециевидный клочок земли, вымощенный квадратными каменными плитами, с двух сторон обрывался в неизвестность. Противоположный от меня конец поля украшала закругленная арка из белого камня. В стыках меж плит чахла бледная от отсутствия солнца растительность. Поверхность покрывал хороший слой пыли, особенно заметный благодаря цепочке следов, оставленных двуногим прямоходящим в обуви.
За изящной дугообразной конструкцией, пронзая белой иглой темно-синее пространство, протянулся длинный, но крайне узкий мост без опор, вант и перил. Ловушка? Остановился, огляделся.
Чуйка молчала. Звенящую тишину нарушал только стук моего сердца, дыхание да шорох ремней амуниции при поворотах туловища. А ведь следы обутых ног вели лишь в одном направлении. Неужели Арагорн оформил мне билет в один конец?
От моего дыхания камень арки посыпался мелким песочком. Дал волю рукам, проверил, что действительно не осевшая за годы пыль осыпалась, а верхний слой материала разрушился, истлел. Отчего? Не от времени же?
Незримый поводырь настойчиво подталкивал меня на мост. Вдох-выдох. Попробовал носком сапога ровную, отражающую звездный свет поверхность. Убедился, что не морок и не осыплется в бездну под моим весом, после чего шагнул вперед. Против воли заглянул за край пролета. Метрах в двадцати ниже моих подошв клубился туман, и определить глубину провала не представлялось возможным. И к лучшему.
Упс! Перехватило сердце. Вдоль спины от копчика поднялась холодная волна. А в-ведь я это… не пе-пе-ереношу-у выс-соты. То есть совсем. Просто дико боюсь. Безотчетно. Несколько лет прожил в квартире на четырнадцатом этаже. Странное дело, на пейзаж за окнами смотрел без проблем. Но стоило подойти к балконным перилам и опустить глаза к земле – острые и неприятные впечатления были гарантированы. А перила у моста, повторю, отсутствовали напрочь. То ли строители пожадничали, то ли спроектировали так, или украл кто, а может, пылью рассыпались давно. Мало ли причин? Главное, я абсолютно беззащитен перед устрашающей бездной. На этом фоне дискомфорт от открытого и дико безграничного пространства постеснялся заявить о себе.
Почувствовав бурю исходящих от меня эмоций, поводырь и зов на время предоставили меня самому себе. Странным образом этот факт усыпил подозрения насчет возможной ловушки.
Мыслей не стало. Никаких. Не думалось ни о спасении мира, ни о том, что обязан пройти очередную проверку Арагорна, преодолеть себя. Награда? О деньгах вспомнил только в конце обратного пути, благо тяжесть ранца тому весьма способствовала.
Минуты текли струйками сухого песка сквозь пальцы. Мою пустую оболочку наполнила черная пустота, вытесняя паскудное ощущение из кишок и панику из головы. Когда первый холодный пот превратился в соленую липкую корочку по всей коже, пришла осознанная необходимость действовать. Вжав голову в плечи, сделал шаг вперед. Ногти впились в ладони. Еще шаг. Для меня не осталось ничего, кроме прямой узкой линии, бешеной скачки сердца и ударов крови в виски. Следующий шаг дался легче. Еще несколько мелких трудных шажков. Мост сделался у́же или мне показалось? Снова шаг – нельзя останавливаться. Не оглядываться! Шаг. Смотреть перед собой. Шаг. Цепляйся взглядом за полосу, Богдан, думай о цели на том берегу! Шаг.
Светлую твердь под ногами можно было перекрыть ладонью. Снова накатило до слез. Песчинка на соломинке посреди великого ничто. Одно дуновение Бездны и… Бессмысленные движения, все равно конец неизбежен. Шаг. Холодный зуд в потрохах сделался невыносим. Врешь! Не возьмешь! Еще шаг. Зубовным скрежетом можно было напугать любого, но оголенные нервы уже не реагировали. И еще шаг. И еще.
Возникшая впереди арка подарила надежду. Передвигать ногами стало легче, даже веселее, по мере приближения к арке мост расширялся. Но я не торопился – мышцы ослабели, зато мозг заработал. Одно неверное движение – и холодный мрак внизу стиснет горе-канатоходца в своих смертельных объятиях. Двигался медленно, но верно.
Йаху-у! Прах и пепел! Я сделал это! Я смог! Смахнул слезы, вытер рукавом пот со лба, выругался всласть. Все это – стоя подальше от моста и края мощеной площадки, копии той, что осталась позади. До чего же здорово обеими ногами стоять на земле! Широко и твердо стоять, надежно, а не болтаться на жалкой полоске над бездной.
«Поводырь» дернул за плечи, разворачивая лицом к странному существу. Несколько неуверенных шагов приблизили меня к скрюченной фигуре в сером балахоне. Чужак опирался на витой металлический посох с гигантским алым камнем в навершии. Коренастую фигуру опоясывала сверкающая полоса из искусно покрытых узором и хитро соединенных между собою блях. Центр каждой украшал крупный ограненный камень. Было заметно, что и пояс, и посох – исключительно тонкой работы вещи. И без магического зрения понятно, что камни зачарованы.
Балахон скрывал лицо и ноги «контрагента», но руку, сжимавшую посох, удалось разглядеть. Шестипалую ладонь с очень длинными пальцами без ногтей обтягивала дряблая морщинистая кожа пепельно-серого цвета. Несколько шикарных перстней не смогли смягчить бьющее в глаза уродство.