Переключив клапан на передачу и взявшись за маховичок регулятора, начальник сектора литерных дел управления разведки и контрразведки прокашлялся и под аккомпанемент шипения парового струйного усилителя звука ответил:
– Нифин, шеф… я получил некоторую дополнительную информацию, которая может вас заинтересовать. «Септа двенадцать», некоторые дополнительные данные по персоналиям.
– Пришлите.
– Сию секунду, сэр Финиан!
Свернув в трубочку несколько листов желтоватой бумаги, хозяин кабинета выдвинул нижний ящик тумбы и, взяв оттуда почтовую капсулу, принялся ее развинчивать. Отрезок бронзовой трубы, заглушенный с двух сторон и оснащенный ребрами скольжения с кожаными уплотнителями, для большей компрессии канала и уменьшения расхода пара, сопротивлялся как мог. Видимо, из-за того, что капсулы, в отличие от гражданского варианта, были рассчитаны чуть ли не на попадание пули и, в случае чего (как шутили некоторые из служащих Дома отдохновения), могли бы применяться в качестве зарядов к корабельным пушкам. Калибр два дюйма, во всяком случае, был среди перечня употребляемых в военно-морском флоте. Да и вообще данная система нашла применение только из-за того, что толщина стенок капсул и многочисленные рунические заклинания на их внутренней стороне хоть в какой-то степени защищали секретную документацию от различного рода любопытных. Ведь любимая присказка разработчиков сейфов и несгораемых шкафов для секретной документации звучит так: «Если бы этих чертовых ясновидящих не было – их бы стоило придумать». Наверное, поэтому случаев перлюстрации корреспонденции или утечки документов вовне после внедрения данной системы пока что не было.
Закончив сражение и положив капсулу в приемник, начальник сектора литерных дел установил нужную комбинацию из адресных рычагов и всем своим весом навалился на педаль запуска. Раздавшийся хлопок и шипение технического пара, заполняющего загудевший трубопровод пневмопочты, говорили о том, что послание начало свое движение к адресату. Теперь за него отвечают только вселившиеся в механизм боги пара и металла, ну и парочка замызганных и покрытых маслом механиков, вечно пропадающих в установленной в подвальном помещении бойлерной.
Не прошло и нескольких минут, как из тумбы механического секретаря раздался гудок и мелодичное позвякивание. Подобравшись, хозяин кабинета переключил клапан на прием.
– Нифин, зайдите ко мне!
Стоило начальнику отдела только попытаться ответить, как звяк отсечки подачи пара известил о том, что абонент прекратил разговор.
– Эх, не люблю я это дело, – мрачно пробормотал под нос сам себе далеко не последний человек на континенте, накладывая на закрывающуюся дверь своего кабинета магическую печать, преодолеть которую быстро, бесшумно и не оставляя следов проникновения было невозможно в принципе. – Объяснять ошибки законченных идиотов начальству… это так выматывает! Начинаешь даже чувствовать себя одним из них…
Повод для мрачного настроения у Нифина был, да еще какой. Разведка и контрразведка Клорентийского союза, ставшая единым ведомством после свергнувшей монархию революции, хоть и была де-факто государством в государстве, которое сильно выпадало из общей вертикали власти, но общим законам подчиниться все же была обязана. Конечно, ее сотрудникам частенько приходилось переступать границы дозволенного из-за специфики своей деятельности, и жалобы на них, причем нередко обоснованные, были явлением не сказать чтобы редким. Мелкие недоразумения с обывателями обычно урегулировались полюбовно, хотя иногда и перерастали в «досадные происшествия», бывало, что и с летальным исходом.
Магистры и архимаги, сидящие на всех высоких постах, как правило, уже не первую сотню лет, идеалистами не были и прекрасно понимали необходимость жестких, а иногда и жестоких мер, направленных на установление в стране мира и порядка путем уничтожения всех внешних и внутренних врагов. И если в список из практикующего регулярные человеческие жертвоприношения темного колдуна, работающего скромным библиотекарем, безумного вольнодумца, публикующего манифесты, призывающие к свержению существующего порядка, шпиона, желающего выведать секрет новейшего изобретения, попало, к примеру, семейство, которое ошибочно заподозрили в ликантропии и превентивно вырезали… что ж, бывает. Безвинно погибшим обязательно выразят свои соболезнования. Сама суть их работы такова, что десятки мелких побед может перевесить всего одно крупное поражение, которое просто нельзя допустить, не считаясь при этом с потерями.
Конечно, бывали и крупные огрехи, выплывавшие, несмотря на все усилия, наружу и вызывавшие опасный шквал общественного негодования. И тогда ранее понимающе кивавшие обладатели волшебных сил и больших должностей начинали лютовать и сносить головы, причем в самом прямом смысле слова. Древние владыки мира, которые обрели свою власть на полях сражений в те времена, когда еще никто слыхом не слыхивал грохота мушкетных залпов, просто не понимали, зачем им нужны, с одной стороны, шпионы, а с другой – ловцы оных, которые, во-первых, ошибаются, а во-вторых, не могут этого скрыть.
– Доброе утро, сэр Нифин, – поприветствовала своего коллегу ведьмочка, идущая по темным коридорам здания управления. Длинные черные волосы, спускающиеся практически до пояса, небольшая, но крепкая даже на вид грудь, приветливая улыбка, маленькая пикантная родинка у левого уголка рта и бездонные омуты черных глаз… не девушка – картинка. Влюбиться можно. Если забыть, что именно этим она и занимается уже который десяток лет. Влюбляет в себя потенциальные жертвы до беспамятства, потом раскручивает их на полную и, как итог, обычно посылает в камеру или даже на плаху. Ходили упорные слухи, что где-то в предках у нее затесалась настоящая дроу, но даже если они и были правдивы, то на внешности дальнего потомка темных эльфов кровь этой расы никак не отразилась. Обычная женщина, пусть и очень красивая. И жестокая. И магией владеет неплохо, впрочем, как и большинство работающих в этом учреждении.
– Доброе, – буркнул предчувствовавший скорую головомойку от начальства за чужие прегрешения человек, – если бы разные идиоты в провинциях дел не натворили.
– А что случилось? – Большие глаза ведьмочки распахнулись и трепетно захлопали ресницами. Ни дать ни взять пай-девочка. Вот только если верить идеям эльфов о перерождении душ, то этому милому созданию в следующей жизни предназначена, скорее всего, роль самки богомола, для которой свадебная церемония начинается с откусывания головы партнеру. Впрочем, вышестоящим разрешалось делать с этим красивым телом все, что им заблагорассудится, при горячем одобрении последнего. До поры до времени, когда хозяйка черных глаз и волос сможет, перешагнув еще одну ступеньку, подняться повыше.
– Да так, – неопределенно повел рукой Нифин, – мелочи. Пока мелочи, но если они таковыми не останутся, то о них будет трепаться каждая собака. Большего, увы, сказать не могу. Пока.
«Мист, собака! – мелькнула в голове идущего на прием к начальству подчиненного злая мысль. – Ты ведь долгое время числился одним из лучших сотрудников! Как же ты мог так оплошать?!»
Упомянутый чародей сделал всего за несколько дней столько глупостей, что менее заслуженному сотруднику их бы без разговоров хватило на пулю, вошедшую в затылок. Нет, то, что он намеревался мстить за брата и других сотрудников министерства, погибших от рук Хенеи Микрай, ее родным, особого нарекания вызвать не могло. Строгий выговор, не больше. Контора всегда мстила за своих, когда могла себе это позволить. И если кто-то справлялся с подобной миссией чисто и аккуратно, пусть даже без санкции сверху, то его страшно ругали и брали на карандаш для последующего повышения. Надо же поощрять разумную инициативу. Но Мист облажался, причем несколько раз.