Слегка вскрикнув от разочарования, мерг выпустил стрелу в мчащуюся на него девушку.
Даже на таком расстоянии Се'Недра могла отчетливо услышать, как стрела вонзилась в Адару. Этот звук она будет с ужасом вспоминать всю свою жизнь.
Адара резко наклонилась, ухватилась свободной рукой за стрелу, пронзившую нижнюю часть груди, но ее стремительный галоп ни на мгновение не замедлился, пока она не повергла мерга на землю. Тот упал и покатился под копытами ее коня, а затем, когда она на полном скаку пронеслась над ним, снова вскочил на ноги, хватаясь за широкий меч. Но над ним уже навис Хеттар, его сабля сверкнула на ярком солнце, и мерг, падая, испустил последний вопль.
С окровавленной саблей в руке Хеттар сердито повернулся к Адаре.
– Что за глупая выходка! – зарычал он, но тут же смолк. Лошадь ее остановилась в нескольких ярдах позади поверженного мерга, Адара склонилась в седле, черные волосы подобно вуали упали на бледное лицо, а обе руки были прижаты к груди. Затем она медленно соскользнула с седла.
С истошным воплем Хеттар выронил саблю и подбежал к ней.
– Адара! – застонала принцесса, закрыв от ужаса лицо руками, в то время как Хеттар осторожно переворачивал поверженную девушку. Стрела, все еще торчавшая в груди, вздрагивала.
Когда остальные подъехали к ним, Хеттар держал Адару в объятиях, глядя в ее бледное лицо взглядом смертельно напуганного человека.
– Ах ты, маленькая дурочка, – бормотал он срывающимся голосом, – маленькая дурочка… Ариана спрыгнула с седла еще до того, как остановилась лошадь, и подбежала к Хеттару.
– Осторожно, милорд! – резко сказала она. – Стрела пробила ей легкое, и, если вы будете ее трогать, острие стрелы лишит ее жизни.
– Вытащите ее, – сказал Хеттар сквозь стиснутые зубы.
– Нет, милорд. Вытащить стрелу сейчас значило бы принести больший вред, чем оставить пока все как есть.
– Я не могу видеть, как из нее торчит стрела! – почти всхлипывал Хеттар.
– Тогда не смотрите, милорд, – твердо сказала Ариана, опускаясь на колени перед Адарой и прикладывая холодную умелую руку к горлу раненой девушки.
– Она не умерла, ведь нет? – В голосе Хеттара слышалась мольба.
Ариана покачала головой:
– Ранение опасное, но жизнь еще бьется в ней. Прикажите вашим людям сделать носилки, милорд. Мы должны немедленно перенести нашу дорогую подругу в крепость и поручить ее заботам леди Полгары, иначе жизнь ее угаснет.
– А вы разве не можете что нибудь сделать? – прохрипел Хеттар.
– Не здесь, в этой залитой солнцем пустыне, милорд. У меня нет ни инструментов, ни лекарств, а рана, возможно, чересчур серьезна, чтобы я со своими знаниями могла справиться с ней. Леди Полгара – наша единственная надежда. Носилки, милорд, скорее!
***
Лицо Полгары было хмурым, а взгляд – твердым, как кремень, когда она появилась поздно вечером из комнаты раненой Адары.
– Ну как она? – спросил Хеттар. Он часами шагал взад-вперед по главному коридору блокгауза, часто останавливаясь, чтобы в бессильной ярости ударить по грубо сложенным каменным стенам.
– Несколько Лучше, – ответила Полгара. – Кризис миновал, но Адара все еще очень слаба. Она спрашивает о вас.
– Но она ведь поправится, правда?! – В вопросе Хеттара прозвучала нотка страха.
– Возможно – если не будет каких-либо осложнений. Адара молода, а рана казалась более опасной, чем она есть на самом деле. Я дала Адаре снадобье, которое сделает ее очень разговорчивой, но не оставайтесь там слишком долго. Ей нужен отдых. – Глаза Полгары остановились на заплаканном лице Се'Недры. – Приходите в мою комнату после того, как навестите ее, ваше величество, – твердо сказала она. – Нам с вами нужно кое-что обсудить.
Личико Адары в обрамлении густых каштановых волос, разметавшихся по подушке, было очень бледно. Глаза ее ярко светились, хотя во взгляде чувствовалась какая-то рассеянность. Ариана тихо сидела на краю ее постели.
– Как чувствуешь себя, Адара? – спросила Се'Недра спокойным, но ободряющим тоном, каким она всегда разговаривала с больными.
Адара попыталась улыбнуться ей.
– Болит что-нибудь?
– Нет. – Голос Адары при этом чуть запнулся. Ничего не болит, но голова у меня какая-то очень легкая и чувствую я себя как-то странно.
– Зачем вы это сделали, Адара? – напрямик спросил Хеттар. – Вы не должны были мчаться прямо на мерга.
– Вы проводите слишком много времени с лошадьми, милорд Ше-Дар, Вождь лошадей, – сказала ему Адара со слабой улыбкой. – И разучились понимать чувства людей.
– Что вы имеете в виду? – Хеттар казался озадаченным.
– Только то, что я сказала, милорд Хеттар. Если кобыла восторженно смотрит на жеребца, вы тут же понимаете, что это означает, не так ли? Но когда это происходит с людьми, вы просто ни о чем не догадываетесь, правда? – Она закашлялась.
– С вами все в порядке? – резко спросил он.
– Я чувствую себя удивительно хорошо – принимая во внимание, что я умираю.
– О чем вы говорите? Вы не умираете!
Адара чуть улыбнулась.
– Пожалуйста, не надо, – сказала она. – Я знаю, что значит стрела в груди.
Поэтому-то я и захотела повидать вас, еще раз посмотреть на ваше лицо.
– Вы устали, – отрывисто сказал Хеттар. – Вы почувствуете себя лучше после того, как поспите.
– Да, я засну, – жалобно сказала она, – но сомневаюсь, что после этого буду что нибудь чувствовать. Ото сна, в который я погружаюсь, не пробуждаются.
– Глупости!
– Конечно, глупости, но тем не менее это правда. – Адара вздохнула. – Ну что ж, дорогой Хеттар, в конце концов вы улизнули от меня, не так ли? Хотя я изо всех сил преследовала вас. Я даже просила Гариона применить к вам магию.
– Гариона?
Адара слепка кивнула.
– Видите, какая я была отчаянная? Он, однако, сказал, что не сможет этого сделать. – На лице у нее появилась легкая гримаска. – Что хорошего в магии, если ее нельзя использовать, чтобы заставить мужчину полюбить себя?
– Полюбить? – повторил он изумленным голосом.