Еще несколько секунд я стоял на ступеньках трибуны и не сводил с него глаз, но он так и не стал объяснять, что же его беспокоит.
– Что ж, ладно, – сказал я. – Надеюсь, скоро увидимся у нас в конторе. Всего доброго.
– Да, – кивнул он. – До свиданья.
И я ушел и оставил его там, на трибунах, стоящего с прямой, как палка, спиной и взирающего на беговые дорожки в глубокой задумчивости.
Интересно все же, о чем он хотел, но так и не решился поговорить?
Марк Викерс выиграл в тот день еще два забега, в том числе и главный, на Весельчаке, при очень выгодном соотношении восемь к одному, что сделало Марка четырехкратным победителем над Билли Серлом, а мне принесло от тотализатора вполне кругленькую сумму.
Понятно, что, выходя после взвешивания ко мне навстречу, Билли Серл пребывал не в самом радужном настроении.
– Чертов Викерс, – пробормотал он. – Ты видел, как он выиграл первый забег? Едва не забил насмерть свою лошадку хлыстом. Бедное животное! Куда только смотрят организаторы? Я бы отобрал у него лицензию.
Я решил не говорить, что, по моему мнению, Марк Викерс вовсе не переусердствовал с хлыстом, а провел забег просто образцово, как прописано в учебнике, подгоняя лошадь руками, пришпоривая каблуками, и опередил ближайшего соперника на голову. Наверное, в данных обстоятельствах это было бы не слишком дипломатично. Я решил также не говорить Билли, что и Марк является моим клиентом.
– Ну, у тебя еще полно времени, успеешь с ним поквитаться, – сказал я, хоть и знал, что на самом деле это не так, и Марк Викерс как раз вошел в самую форму, а Билли, в отличие от него, только терял с каждым годом.
– Вот она, невезуха, – злобно пробормотал он. – Все эти годы только и ждал своего шанса, и теперь, после ранения Фрэнка, проиграл какому-то сопляку, выскочке!..
Вообще, надо сказать, судьба была не слишком благосклонна к Билли Серлу. Он был на четыре года старше меня и во всех чемпионатах за последние восемь лет занимал второе место. И всякий раз его побеждал один и тот же жокей, признанный мастер в стипль-чезе, Фрэнк Миллер. Но прошлым декабрем Фрэнк упал, как-то очень неудачно сломал ногу и не выступал вот уже на протяжении четырех месяцев. В этом году впервые за десятилетие кто-то другой должен был стать жокеем-чемпионом, но после сегодняшнего оглушительного триумфа Марка Викерса стало ясно, что это не Билли. Тридцать три – критический возраст для жокея, выступающего в стипль-чезе, подрастало новое поколение очень неплохих, даже замечательных ребят, жаждущих победы.
Мне сразу стало ясно – Билли сейчас не в настроении обсуждать финансовые вопросы, пусть даже это он сам звонил мне накануне днем и просил о срочной встрече в Челтенхеме. Но я проделал весь этот путь из Лондона, чтобы поговорить с ним, и не хотел тратить время попусту.
– Так что ты хотел обсудить? – спросил я его.
– Хочу забрать все мои деньги обратно, – сказал он. Неожиданный ответ.
– Что это значит – обратно?
– Хочу забрать мои деньги назад из «Лайал энд Блэк».
– Но твои деньги находятся вовсе не в «Лайал энд Блэк», – сказал я. – Это инвестиции, они вложены нами в дело. Хотя деньги по-прежнему твои.
– Вот я и хочу забрать их, – сказал он.
– Но почему?
– Просто хочу, и все! – сердито прошипел он. – И не обязан объяснять, что да почему. Это мои деньги, и я хочу их забрать. – Он все больше распалялся. – Ведь я вправе делать со своими деньгами все, что захочу, разве нет?
– Ладно, хорошо, Билли, – сказал я, стараясь его успокоить. – Конечно, ты можешь забрать свои деньги назад, но сделать это не так-то просто. Мне придется продать все твои акции и облигации. Заняться этим смогу только завтра.
– Вот и хорошо, – чуть сбавил он тон.
– Но, Билли, – осторожно начал я, – часть твоих инвестиций вложена в долгосрочные проекты. Буквально на прошлой неделе я приобрел для тебя долгосрочные государственные облигации. Срок составляет тридцать лет. И если продать их завтра, ты много потеряешь.
– Ну и пусть, мне плевать, – ответил он. – Мне нужны мои бабки. Прямо сейчас!
– Хорошо, – сказал я. – Но как финансовый консультант я вынужден еще раз спросить, зачем это тебе так срочно понадобились эти деньги. Если б ты дал мне больше времени, я смог бы продать твои бумаги с большей выгодой.
– У меня этого времени нет, – ответил он.
– Почему нет?
– Не могу тебе сказать.
– Билли, – осторожно начал я, – у тебя что, какие-то неприятности?
– Да ничего подобного! – воскликнул он. Но язык тела выдал: это не так.
Я почти во всех деталях помнил инвестиционные портфели большинства своих клиентов, и Билли Серл не был исключением. Накопления у него были достаточно скромные, куда меньше, чем можно было бы представить после долгих лет столь успешной карьеры. Но Билли по природе своей всегда был транжирой, ездил на дорогих машинах, селился в самых роскошных гостиницах. Однако, насколько я помнил, ему все же удалось отложить в корзину для яиц весьма кругленькую сумму на старость – где-то около ста пятидесяти тысяч фунтов – уж определенно больше, чем ему понадобится для приобретения нового автомобиля или на проведение отпуска на заграничном курорте.
– О’кей, Билли, – сказал я. – Займусь ликвидацией твоего хозяйства завтра прямо с утра. Но на то, чтоб извлечь все наличные, уйдет несколько дней.
– А прямо завтра никак нельзя? – В голосе его звучало отчаяние. – Мне завтра нужно.
– Но, Билли, это просто невозможно. Мне нужно продать все ценные бумаги, добиться перевода этих фондов в нашу компанию на счет клиента и уже только потом передать тебе. Банки всегда говорят, что на каждый трансферт уходит в среднем три дня, так что в целом получится около недели, ну, может, чуть меньше. Сегодня у нас вторник. А значит, если повезет, получишь в пятницу. Но скорее всего – только в понедельник.
Билли побледнел.
– Билли, – начал я, – скажи честно, у тебя проблемы, верно?
– Просто задолжал одному парню, вот и все, – ответил он. – Говорит, я должен отдать ему завтра.
– Ну а ты скажи ему, что это невозможно, – посоветовал я. – Объясни ему, по каким причинам, уверен, он поймет.
Билли окинул меня выразительным взглядом. Было очевидно, что парень, о котором шла речь, никаких отговорок не примет.
– Извини, – пробормотал я. – Но быстрее никак не получится.
– А ты не сможешь уговорить свою фирму одолжить мне денег? Я отдам сразу, как только получу.
– Но, Билли, – возразил я, – речь идет о ста пятидесяти тысячах фунтов. У нас таких денег в свободном обращении нет.
– Ну, хотя бы сотню, – умоляюще протянул он.
– Нет, – твердо ответил я. – Даже сотни не получится.