— Синнебар? Никогда не слышал о таком месте. Где это? — спросил От, целуя ее соски.
— Это крохотное государство, далеко в горах к западу от Карфагена, — объяснила Нада, — очень богатое. Владеет неистощимыми золотыми рудниками, но туда так трудно добраться, что никто не пытался его завоевать. — Она снова протянула руку к его успевшей отдохнуть плоти. — Когда-то там исповедовали христианскую веру, но потом приняли ислам. Их правитель имеет титул халифа, что означает «защитник веры». О, как приятно, — промурлыкала Нада, когда любовник вновь погрузился в ее недра. — Мне будет не хватать тебя, От.
Он взял ее решительно и грубо, как ей нравилось, быстро доведя до изнеможения. Когда Нада заснула, От еще долго лежал рядом, погрузившись в размышления. А вдруг Ронуин каким-то образом оказалась в Синнебаре? Эдвард де Боло утверждает, что искал ее четыре дня, но при этом он едва добрался до подножия гор. Из разговоров, услышанных в Акре, От уразумел, что светловолосые женщины, девственницы или нет, высоко ценятся на невольничьих рынках. Арабы, устав от своих темнокожих, темноглазых, темноволосых женщин, платят огромные деньги за невольниц из далеких стран. Что, если воины, захватившие Ронуин, продали ее в Синнебар?
Когда Нада проснулась, От спросил ее, возможно ли такое.
— Разумеется, — последовал уверенный ответ. — Даже если она не столь прекрасна лицом, ее посчитают ценным приобретением для любого гарема. Говоришь, она красива?
Значит, похитители будут обращаться с ней хорошо в надежде получить большую прибыль. Скорее всего они отвезли ее именно в Синнебар. Твоя хозяйка вряд ли сумела бы вынести более долгое путешествие в такую жару, а тем, кто ее продавал, требовалось как можно скорее получить прибыль, пока она была еще здорова.
— Но как добраться до Синнебара? — осведомился От.
Нада улыбнулась:
— Тебе и вправду повезло, любовничек. Видишь ли, украшения из Синнебара обычно носят богатые женщины. Эти вещицы не по карману простой владелице постоялого двора.
Но хозяин лавки — мой двоюродный брат, а его сестра вышла замуж за синнебарского торговца. Мелек — женщина рассудительная, она и поможет тебе. Прежде всего мы должны найти караван, отправляющийся в Синнебар, все равно откуда: из Карфагена, Александрии или Дамаска. Это нелегко, потому что караваны туда идут нечасто.
— Однако мы можем доплыть морем до Карфагена, верно? — спросил От.
— Да, — задумчиво кивнула Нада, — но об этом мы поговорим с моим братом. Он лучше знает и, возможно, даже оплатит твой проезд, чтобы у твоего хорошенького мальчика было меньше расходов. О, как я буду тосковать по тебе, От!
Вряд ли у меня когда-нибудь будет такой же любовник! — Она похлопала его по заду и вдруг встрепенулась:
— Пора идти. Хочу золотое запястье, чтобы оно напоминало мне о тебе, малыш.
Влюбленная парочка направилась к выходу. От рассудил, что еще успеет передать Глинну столь волнующие новости. Не все ли равно, с чего начинать поиски!
Валлийцу неожиданно пришло в голову, что расстаться с Надой ему будет нелегко. Конечно, она похотливая бабенка, но с добрым сердцем и веселым нравом. Несомненно, она скоро утешится с другими, а пока, если позволит Господь, они проведут еще несколько жарких часов в постели!
— Ты пришла ко мне почти невинной, а теперь превратилась в самое распутное создание, какое я когда-либо знал, — поддразнивал Рашид аль-Ахмет свою прелестную вторую жену. — Настоящая колдунья!
Ронуин стояла перед ним на коленях, лаская губами напряженное любовное копье. Одной рукой она сжимала возбужденную плоть, языком обводила рубиновую головку, а другой рукой поглаживала его двойную драгоценность, слегка щекоча. Тем временем затвердевшая плоть набухала все больше в теплой пещерке ее рта.
Халифу вскоре стало не до шуток. Судорожно вцепившись в ее золотистые волосы, он хрипло выговорил:
— Довольно, колдунья моя!
Ронуин подняла на него улыбающиеся глаза и, ловко перевернувшись, встала на четвереньки, подставляя ему белоснежную попку.
— Моему повелителю угодно стать жеребцом для своей послушной кобылки? — вызывающе прошептала она, зазывно оглядываясь на мужа. Его страсть разжигала ее.
— Да! — прорычал он, устраиваясь сзади и с силой вонзаясь в ее обжигающее лоно. — Не могу насытиться тобой, моя прекрасная Hyp! И мне по нраву, что ты отвечаешь с таким же пылом.
Ронуин громко закричала, едва его пальцы впились в ее бедра, готовясь к новой атаке. Его копье проникало все глубже, посылая дрожь сладостного озноба по ее спине. Халиф подарил ей несказанное наслаждение, но ее, как всегда, мучила мысль о невозможности разделить его с Эдвардом. Перед глазами Ронуин все поплыло.
— О Аллах, это чудесно! — всхлипывала она. — Только не останавливайся, повелитель!
Она первой достигла пика восторга, трепеща в экстазе, и мгновенно ослабела, едва буря улеглась. Ронуин бессильно опустилась на ковер, но Рашид, на миг отстранившись, перевернул ее на спину и снова овладел.
— Нет, моя сладость, я еще не готов, а ты… ты слишком быстро получила свое, точно жадный ребенок, укравший пирожок!
С насмешливым блеском в темных глазах он снова стал двигаться — медленно, почти лениво, снова поднимая ее до высот, каких она не ожидала достигнуть так скоро. И когда он наконец взорвался любовными соками, заполняя ее до отказа, оба почти теряли сознание от утонченно-мучительного экстаза. Последним усилием халиф привлек жену к себе.
— Ax, Hyp, любимая, ты поистине великолепна!
Его слова звучали у Ронуин в ушах, когда она заснула — так крепко, что не ведала, когда Рашид поднялся, отнес ее в отведенные ей покои и прикрыл легким покрывалом. Глядя на свою ослепительную жену, халиф тихо улыбался. Его жизнь стала совершенной, с тех пор как она появилась в Синнебаре. Сначала жена была для него лишь дорогой вещью, но постепенно он понял, что полюбил ее.
Нет, все-таки он счастливец! Две прекрасные, любящие жены, которые к тому же дружат. Настоящий рай на земле!
И хотя время от времени по-прежнему забавлялся с какой-нибудь наложницей, он почти не придавал этому значения.
Так, минутное развлечение. Hyp он любил с юношеской страстью и хотел иметь от нее детей.
Ему были прекрасно известны способы, которые применялись в гареме для предотвращения зачатия. Он даже одобрял такие меры предосторожности. Правда, у него уже было четверо детей. Четырнадцатилетнему Мохаммеду позволялось развлекаться с бесплодными девицами из гарема. Рашид аль-Ахмет знал, как опасно иметь много сыновей, когда не можешь дать им большого богатства, а унаследовать трон имеет право только один. Недаром ему самому было так трудно сладить с младшими братьями, когда умер отец. Но удача была на его стороне. Касим умер от лихорадки в пятнадцать лет, а его милая Hyp прикончила Абдаллу. Теперь он хотел ребенка от жены, которую называл своей женщиной-воином.