Но любила ли она когда-нибудь по-настоящему Найла Бурка или ее просто тянуло к нему? Или ненависть к Дому заставила ее заметить Найла? Что могла Скай О'Малли знать о жизни десять лет назад, знать об отношениях мужчин и женщин?
Для нее стало большим потрясением оказаться замужем за лордом Бурком. Но вместо того, чтобы вести себя, как подобает взрослой женщине — от этих воспоминаний она нахмурилась, — она поступала как несмышленая девчонка, какой некогда была. Неудивительно, что и он обращался с ней как с ребенком.
Но муж все-таки понял, как ей необходима свобода, и это было хорошим началом. Он привлекателен, не имеет дурных привычек, красиво ест, не пускает при людях ветра. Он любит детей, и они любят его. И когда Скай задумывалась, за кого могла бы выйти замуж, Найл выделялся среди других.
Но он утопил ее лодку и обвинил в том, что она имеет любовника. Она вздохнула, так и не разобравшись в Найле: кто он — ангел или дьявол?
Скай вернулась в Большой зал, где муж шумно возился с Робином и Виллоу. Она молча села за стол и принялась наблюдать за ними. Улыбка появилась на ее губах. Он так хорошо относился к детям. Она почувствовала себя виноватой: Халиду эль Бею она подарила детей, Джеффри тоже. А разве Найл не заслужил наследников?
— Проголодалась, мадам? — Он подсел к ней за стол. — Прочь, бесенята! — крикнул он детям. — Поцелуйте маму и быстро в кровати!
Скай обняла детей, потерлась щекой о золотистые волосы Робина, поцеловала темную макушку Виллоу.
— Спокойной ночи, мама, — проговорил маленький сын.
— Спокойной ночи, Робин. Дай Бог тебе хороших снов.
— Спокойной ночи, мама! — восторженно заулыбалась Виллоу. — Мне нравится наш новый папа. А тебе?
Уголки губ Найла поднялись. Секунду его серебристые глаза неотрывно смотрели в подобные сапфирам глаза Скай. Она вспыхнула, когда он заговорил.
— Ну так что, — мама, я тебе нравлюсь?
— Не глупи, Найл, — пробормотала она. — И тебе хороших сновидений, Виллоу. А теперь бегите! — Дети подбежали чмокнуть Найла, а потом скрылись.
— Где ты была? — спросил лорд Бурк. Резкий ответ готов был сорваться с ее губ, но она сдержалась и вместо этого сказала:
— Внизу, в пещере.
— А что это за сигналы из западной башни замка? Так он их заметил! Надо было поручить Дейзи выставить фонари. Она повернулась к мужу, чтобы сказать полуправду:
— Сообщение для моего флота. Мак-Гвайр стоит на Ланди. Найла Бурка осенила догадка. Мак-Гвайр курит трубку!
— Так ты туда плавала ночью? На Ланди?
— Да.
— А почему ты мне не сказала? — Боже! Она была с Мак-Гвайром, а он вел себя как глупец! Тоже мне, любовник!
— Мне не понравилось, как ты спрашивал. — Скай поняла, куда завели его размышления, но не хотела ничего исправлять.
— Черт побери, Скай. Я всегда веду себя так глупо с тобой! Прости меня, дорогая.
Найл извинился, и Скай почувствовала, как в ней просыпается к нему теплота. Она не соврала мужу, когда сказала, что на острове ее ждал Мак-Гвайр. Он сам предложил Скай съездить к капитану. А их времяпрепровождение с Адамом де Мариско было настолько невинным, что это невозможно было и объяснить. Найл скорее всего не поверит никаким уверениям и не поймет, что можно оставаться друзьями со сластолюбивым гигантом. Пусть уж все остается, как есть.
— Я прощаю тебя, милорд, — сдержанно произнесла она. — Идем спать? — И, повернувшись, вышла из зала.
Несколько минут он помедлил, посидел у огня и выпил небольшой бокал вина. Жена была для него загадкой. Только теперь он сообразил, что она не сказала ему, зачем сигналила своим людям на Ланди, и что они делали на острове. Ничего, думал он, надо учиться ей верить. Когда-нибудь она мне все расскажет. А пока, кажется, лед начинает таять.
В своей спальне он нашел Мика с приготовленной ванной. Он быстро вымылся, насухо растерся полотенцем, накинул халат и после этого вошел в комнату к Скай. Две горничные выносили ее ванну из спальной.
— Ты свободна, Дейзи.
На Скай была только шаль. Дверь за служанками закрылась. Секунду Найл колебался, неуверенный, что должен делать: ему казалось, что он не правильно понимал жену.
Отвернувшись от огня, она уронила шаль на пол и улыбнулась, заметив в его широко раскрытых стальных глазах восхищение. Она медленно подошла к мужу и ослабила пояс на его халате. Одна ее рука спокойно лежала на его груди, другая скользила вниз, лаская соски, касаясь темных волос. Найл почувствовал, как у него запершило в горле. Руки двинулись вверх, погладили плечи, обвились вокруг тела. Ногти слегка впивались в кожу, заставляя его содрогаться.
Голубые глаза призывно горели, рот сложился в соблазнительную улыбку. Вдруг она распахнула его халат и прижалась обнаженным телом к его голой груди. Губы покусывали его ухо, ладони ласкали ягодицы. Он услышал, как она прошептала:
— Люби меня, муж!
— Скай! — Он внезапно осип и не был уверен, что сможет двинуться. Чресла пронзила свирепая боль.
— Пойдем! — Она взяла его за руку, повела к кровати и толкнула на покрывало. Словно ребенок, он никак не мог поверить, что ему предлагают такой дорогой подарок, и боялся, что он вот-вот исчезнет. Найл позволял ей ласкать себя. Скай склонилась на колени и заключила его член между шелковистых грудей. Как будто получив сигнал, Найл схватил ее в объятия и подмял под себя.
— Пусть лучше жеребец лезет на кобылу, а не наоборот, — пробормотал он и страстно поцеловал жену. Ее мысли начали путаться. Когда-то давно, так, что теперь это казалось в другой жизни, он лишил ее невинности. И теперь, когда она считала, что больше никогда не будет с ним, снова ему отдалась. Все прошло так восхитительно, что Скай никак не могла понять, почему до сих пор избегала мужа.
— Я люблю тебя, Скай, — прошептал Найл, когда буря утихла и они лежали, обнявшись. — Может быть, когда-нибудь и ты вновь полюбишь меня, а пока за все тебе спасибо!
— Я больше не буду отвергать тебя, Найл. Что же до остального — нам придется начать все снова: тебе и мне. То, что было между нами когда-то, не имеет значения по сравнению с тем, что может возникнуть теперь. Ты должен смириться в сердце, что я любила двух других мужчин, и принять правду с такой же готовностью, с какой принял плоды моей связи с ними. Разве это трудно сделать? Я ведь поняла, когда, посчитав меня мертвой, ты обратился к бедной Констанце. Эти люди ворвались в наши Жизни на такое короткое время, а теперь, по воле Божьей, мы снова одиноки. Мы начнем все сначала, и, Бог даст, я смогу тебя полюбить.
Это было больше, чем Найл смел надеяться. Сжав жену в объятиях, он крепко уснул, а она долго лежала без сна, довольная, что помирилась с мужем.
И другие обитатели замка вскоре поняли, что между графиней и ее новым супругом наступил мир. Лето обещало быть приятным. Когда королева направила им приглашения прибыть ко двору, Найл извинился и просил разрешения провести медовый месяц в уединении. Елизавета, уважая любовь, дала монаршье согласие. ***