– Возьми меня в рот, – умоляюще попросил он. Дункан научил жену этой восхитительной игре после рождения Уильяма. Тогда она была более уверенной в себе, а он становился все смелее в своих ласках.
Эллен рассмеялась и, взяв его мужское достоинство двумя пальцами, подняла словно для того, чтобы получше разглядеть. И снова стала лизать, от головки до корня. Он застонал, не в силах сдерживаться. Под прикосновениями ее язычка плоть с каждой секундой все больше твердела. Но тут она взяла его в рот и стала сосать, как вкусное лакомство, которое собиралась проглотить. Дункан снова застонал.
Когда его плоть восстала, Эллен подняла голову, оседлала мужа и вобрала в себя.
Пока она объезжала его, Дункан стал ласкать ее груди. Подавшись вперед, она припала к его губам жгучим поцелуем, прикусила мочку уха и стала двигаться все быстрее и быстрее. Он зарычал, достигнув пика разрядки, но хотя излил в нее свои любовные соки, по-прежнему оставался твердым.
– Ты, муж мой, – единственный мужчина, чья плоть побывала в моем лоне, – прошептала она. – И если еще раз усомнишься во мне, я покину тебя, Дункан. Навсегда. Ты понял?
Вместо ответа он перевернул Эллен на спину и снова стал вонзаться в нее. Она не получила высшего наслаждения в первый раз, но сейчас он сделает все, чтобы дать ей это наслаждение.
– Я все понял, жена, – вздохнул он, продолжая яростно врезаться в нее, пока Эллен не воспарила в небо, где царило чистое, незамутненное наслаждение. И он взлетел вместе с ней.
Потом они заснули в объятиях друг друга, и все страхи и сомнения растворились в их взаимной любви. По крайней мере на время.
Морозным зимним утром Дункан Армстронг готовился к отъезду в Даффдур. Он оставил Эллен двух солдат для охраны, но остальных людей взял с собой. За час до рассвета он попрощался с женой, ребенком и слугами. Поцеловав Эллен и в последний раз поклявшись в вечной любви, он выехал из замка Стерлинг и направился сначала на юг, а потом на запад.
После мессы Эллен отправилась в кабинет короля и умоляла его величество простить лэрда за то, что он отправился в путь, не попрощавшись со своим повелителем.
– Нет, красотка моя, ничего страшного, – заверил король. – Вчера я так и подумал, что он поспешит домой. Погода сейчас переменчива, а ему нужно дня два добираться до дома и многое сделать, когда он там окажется. Насколько высоки ваши стены?
– Десять футов, милорд. Но Дункан хочет увеличить их высоту до пятнадцати или даже двадцати футов. У нас еще остался камень, да и каменоломня совсем близко. Холод его людей не остановит. Только снег.
– Мне очень жаль, красотка, что тебе пришлось расстаться с мужем. Но, как ты сказала прошлой ночью, Колби еще не пойман, – вздохнул Яков Стюарт.
– Думаю, некоторое время он будет скрываться, – сказала Эллен. – Он потерял сообщника, да и покушение его не удалось Он человек умный и все тщательно рассчитает, прежде чем снова ударить. Но, боюсь, он обязательно ударит.
– Знаю, – кивнул король. – А король Генрих подождет исхода дела, прежде чем снова двинуть на меня свои войска. Он сделал бы это еще осенью, когда мы вторглись в Англию, но кое-кто из его подданных был против. Похоже, все короли одинаковы, как и их народы.
Он усмехнулся и покачал головой.
– Что случилось? – встревожилась Эллен.
– Корнуольцы не желают платить налоги на войну с шотландцами, живущими на северной границе. Видишь ли, сами они обитают на южном конце Англии. Большой отряд корнуольцев добрался до самого Лондона, вынудив Генриха Тюдора воевать с собственными подданными, вместо того чтобы ополчиться на моих. В благодарность я поставил множество свечей святому Ниниану. – Король снова усмехнулся: – Но английский король попытается добиться от меня перемирия, при условии, что я выдам ему человека, называющего себя Ричардом Четвертым. Он уже потребовал этого, но я отказался. Как бы ни хотелось мне избавиться от своего гостя, было бы бесчестным предать его. Теперь советники предлагают мне поехать в Лондон и лично вести переговоры с Генрихом Тюдором. Конечно, я на такое не пойду, потому что раньше или позже любой мой визит в Лондон будет объявлен частью феодальной повинности, а меня назовут вассалом Англии. Любые встречи с королем Англии будут проходить на нашей общей границе, но что мне делать с Кэтрин Гордон и ее муженьком?!
– Почему бы не предложить ему титул шотландского графа? – предложила Эллен. – Вы слышали слова Адэр, жены Конала Брюса, и знаете, что она не солгала. До сих пор вы использовали претендента Йорков в своих интересах, кем бы он, в сущности, ни был, милорд. И не сомневаюсь, что его прихоти обошлись вам в кругленькую сумму. Что бы он там ни воображал, никогда ему не быть королем Англии, и мы оба это понимаем Дайте ему графство. Тем самым вы осчастливите Гордонов из Хантли, поскольку это будет означать, что их дочь останется в Шотландии.
– А я должен провести остаток дней своих, слушая, как она превозносит мужнины добродетели? – с улыбкой пожаловался король. – Но это весьма неглупое решение неприятной проблемы, красотка моя. Ты мудра, моя маленькая девочка с гор. Как тебе пришел в голову столь идеальный ответ на мои трудности? А вот мои советники ничего подобного предложить не догадались.
– Вы забываете, мой добрый повелитель, что последние несколько лет я часто бывала при вашем дворе. И хотя мне неинтересны сплетни, чужие любовные связи и моды, но я всегда внимательно слушаю, что говорят окружающие. И весьма немногие обращают на меня внимание, так как большинство мужчин не считают женщин способными разбираться в политике и действиях правительства. Но я разбираюсь. И конечно, обладаю здравым смыслом, которого у женщин намного больше, чем у мужчин. Надеюсь, с этим вы согласитесь?
– Бьюсь об заклад, Дункан Армстронг не знает собственную жену и понятия не имеет, какое счастье ему выпало! – рассмеялся король. – Думаю, он в большом долгу у меня, поскольку именно я устроил этот брак.
Эллен не успела ничего сказать. Яков, внезапно став серьезным, спросил:
– Слова Джонстона его расстроили? Я видел, как ты побледнела и как исказилось его лицо, когда он услышал слова предателя.
– Да, он был глубоко ранен и не скрывал этого, – призналась Эллен. – Но он также знает, что я не лгу. Роджер Колби не насиловал меня, милорд. Да, он ласкал меня и действительно намеревался сделать своей любовницей, но ничего не вышло, потому что этот человек позволил своей гордости взять над ним верх.
– И ты сбежала, – добавил король. – Мне говорили, что ты перешла по дну залив Солуэй во время отлива.
– Да, но сделала это из чистого отчаяния и едва не утонула. Я издевками заставила Колби отпустить меня, предложив через час поохотиться с собаками, как на загнанное животное. Он был так уверен в победе, что лично проводил меня за ворота замка, правда, оставив босой и в одной сорочке. Но он понятия не имел, что я часто охотилась вместе с дедом и знала, как сбить гончих со следа. Для этого нужно идти по воде. Сержант сэра Роджера рассказывал, что замок стоит не на Ирландском море, а на заливе Солуэй-Ферт. На мою удачу, оказалось, что он находится в самом дальнем конце залива. Только я понятия не имела, что прилив вот-вот начнется. Прожив в горах почти всю свою жизнь, я ничего не знала о приливах и отливах. Оказавшись в самом узком месте и сообразив, что на другом берегу находится Шотландия, я отважилась перейти Солуэй по дну. И почти добралась до суши, когда услышала оглушительный рев и увидела, как на меня накатывается гигантская волна. Хорошо, что в это время меня заметили монахи, случайно оказавшиеся на берегу. Один из них не побоялся волн и спас меня. Несколько последних ярдов мы плыли вместе, но без брата Гриогера я утонула бы. Господь не позволил мне погибнуть.