— Я представляю администрацию здания, мадам… э-э… сэр, — подхватил человек в белом, оборачиваясь и протягивая руку агентам. — Услышав об этом… э-э-э… печальном происшествии, я не мог не прийти и не предложить мою помощь. Вы… э-э… из музыкантов будете? — спросил он, разглядывая во все глаза одежду Бобо.

— Нет, сэр, — пояснил Бобо, — я из Управления. — И, похлопав себя по драным карманам, извлек блестящий кожаный бумажник. Раскрыл его. — Вот мои документы, сэр.

Уинслоу ошарашено уставился на значок и удостоверение агента ФБР.

— Ага. Рад узнать, что у мисс Фионны есть… могущественные защитники. Там наверху сейчас брандмейстер. Пожарным пришлось выломать главные двери, но сегодня же днем их заменят, мистер Питерс.

— Рад слышать, — откликнулся Питерс. — Мои люди вам помогут, насколько это в их силах.

— А были ли в здании посторонние, когда загорелось платье? — спросил Бобо у директора.

— Одному Богу известно. Это же настоящий дворец. Правда, все двери были заперты. Но служебный вход — только изнутри. Я там человека поставил и велел никого, кроме наших, не впускать. И все же, наверное, кто-то чужой пробрался… и устроил пожар.

— Но ваш мистер Фитцгиббон этого чужака не заметил, — провозгласил Уинслоу.

— Гм… верно, — тяжело вздохнул Питерс.

— Мне так кажется, что само платье совершенно ни при чем, — заговорил Бобо.

— Это что же получается, его подожгли на расстоянии? — встревожился Питерс. — Выстрелом, что ли?

Фионна так и подскочила на кресле, вся скукожившись. Лиз задумалась, куда это клонит Бобо, но коллега на миг прижал палец к губам — и благожелательно уставился на администратора стадиона.

— Да нет. Просто в воздухе было полно горючего порошка, который служит для спецэффектов, а тут лазеры… запросто мог произойти несчастный случай.

— Значит, обошлось! — воскликнул Уинслоу, но затем, с виноватым видом, переспросил: — Действительно можно считать, что обошлось?

— Значит, обошлось. Вот только мистеру Фитцгиббону придется шить новое платье.

— О, да не волнуйтесь вы за Томми, — небрежно взмахнула рукой Лора Мэннинг. — Он наверняка сейчас сидит и сочиняет новый шедевр из шелка и кружев. В страданиях для него смысл жизни — можете сами его спросить. Представляете, он меня обвиняет, будто я порчу его платья своими противными кремами и румянами. Куда уж гриму до этой возвышенной высокой моды!

— Мистер Уинслоу, извините. — В дверях появился мужчина в форме пожарного с папкой в руках. — Брандмейстер. По-видимому, ситуация под контролем. Зданию ничего не угрожает. Расчеты уезжают. Грязи только много после себя оставили. Вы уж не обессудьте, сэр.

— Да что вы, брандмейстер, — учтиво поклонился Уинслоу. — Вы отлично справились со своими обязанностями. Благодарю. Мои уборщики… уже берутся за дело, мисс Фионна, — И администратор галантно поклонился.

Тут в гримерную, мрачнее тучи, ворвался Ллойд Престон. На фоне вежливого администратора он смотрелся забавно. Ллойд встал рядом с Фионной, которая протянула ему худую и, как прокомментировала про себя Лиз, театрально дрожащую руку. — Все в порядке, — заявил Ллойд. — Возвращаемся к работе.

— Но… — возразила было Лиз. Все присутствующие обернулись к ней.

— Что «но»? — взревел Ллойд. Фионна встрепенулась в кресле, готовясь задать стрекача при малейшем намеке на опасность.

— Но, — громко провозгласил Бобо, заглушая голос Лиз, — мы будем начеку.

И многозначительно кивнул Фионне. Та облегченно вздохнула.

— Начнем немедленно, — добавил Бобо и, схватив Лиз за руку, выволок ее в коридор.

Глава 9

Едва выйдя за дверь, Лиз встала как вкопанная.

— Вы что — того? — гневным шепотом вопросила она. — Надо же всех выгнать и запереть двери и все тут как следует осмотреть! Здесь же целый город поместится!

— Нет времени, — возразил Бобо. — Нельзя, чтобы концерт отменили — а эти ребята его отменят, если решат, что по стадиону бродит киллер.

— А он что, не бродит?

— Знаю, — несколько смутился Бобо, — но именно концерт выманит его из логова. Если вы просто перебросите мисс Фионну в следующий город, где назначены гастроли, или вообще гастроли отмените, выйдет сказочка про белого бычка, и мы так никогда ни до чего не докопаемся.

— Нет, — выпалила Лиз. И призадумалась. И нехотя сообразила: американец говорит дельные вещи. — Хорошо, тут вы правы. Ну ладно. Нужно допросить парня, который дежурил на дверях, — не впускал ли он кого не надо. Постороннее лицо, при котором имелось какое-то… м-м-м… устройство, наколдовывающее огонь на расстоянии.

Бобо покачал головой:

— Тут все чисто. Охранник не виноват. По крайней мере ни в чем магическом.

Лиз вытаращила глаза:

— Вы-то откуда знаете? Мы с ним не говорили?

— Ну-у… В коридоре, через который мы вошли, магией даже не пахло, — пояснил Бобо.

Лиз осенило:

— Ага! Так вот зачем вы устроили клоунаду перед телекамерами! Делали замеры.

— И устанавливал детектор, — самодовольно подтвердил Бобо. — Теорию Аркадианских Врат знаете?

Лиз кивнула, размышляя, имеет ли он в виду изначальную теорию или ее усовершенствованный вариант, разработанный магами-теоретиками полгода назад.

— Ну ладно, пойдемте продолжим экскурсию по «Супердоуму». Я думаю посмотреть, куда они денут разбитые двери. А то сейчас как порядок наведут — концов не найдешь.

* * *

Теперь, вдали от посторонних глаз, Бобо уже не скрывал, что ему не терпится вернуться на арену. Но Лиз заставила его подождать, пока сама накладывала защитное заклинание на гримерку Фионны. Не зная, в чем состоит неведомая угроза, Лиз вытянула энергию просто из воздуха и начала бормотать заговор. Сматывая энергию в клубок, ощутила, какая напряженная атмосфера царит в «Супердоуме». Творить чары в столь грязном пространстве было не очень-то приятно, но само заклинание успокаивало, точно теплая кошка, свернувшаяся на коленях. Заговор, древний, как время, не был материальным препятствием — но отпугивал людей с дурными намерениями. Лиз вплела в него кружево собственного изобретения, которое, словно сирена, оповестило бы ее о любых незадачах. Завязав ниточку узлом, Лиз отпустила заклятие — и ощутила, как оно оплело пульсирующими щупальцами дверь гримерки. Хоть бы Фи просидела там, пока они не вернутся из разведки.

Бобо схватил Лиз за руку, и они взбежали по пандусам и эскалаторам на ярус, где находилась сцена.

Пожарные постепенно собирали свое имущество и уезжали. Под ногами с шуршанием ползли сматываемые шланги. Резиновая кишка стреножила Хью Бэнкса, режиссера. Тот упал, отжался, выругался и продолжал с удвоенной яростью песочить подчиненных.