— Мы целовались, — сообщила Элизабет.
— Но ничего больше? — насторожилась Филиппа.
— Ничего, — ответила Элизабет так грустно, что Филиппа едва не обняла ее.
— Повезло, что объект твоей неразделенной любви был честен с тобой, — вздохнула графиня Уиттон. — Здесь найдется немало таких, которые не задумались бы воспользоваться твоей наивностью.
— Наверное, потому, что он тоже с севера. Потому что тоже чужак. Потому что он не заставляет меня чувствовать себя такой чертовски неотесанной. Он показал мне дворцовый сад и познакомил с Анной, ставшей единственной моей подругой. Он был добр, Филиппа. Даже ты должна признать, что здесь для меня жениха не найдется. Как в свое время не нашлось и для тебя. Ты же понимаешь, не приобрети дядюшка земли, граничащие с Брайарвудом, ты не нашла бы своей истинной любви. Я в отличие от тебя люблю Фрайарсгейт. Там осталось мое сердце. Я надеялась, что Флинн разделит со мной судьбу, но его верность принадлежит брату.
— Ты любишь его?
— Не думаю. Но он мне нравится, и я смогла бы прожить с ним жизнь. Страсть может умереть, сестрица, а вот дружба живет вечно.
— Да, дружба — крепкая основа для долгой любви, — тихо заметила Филиппа. — Но если Стюарт таков, как ты говоришь, значит, он не для тебя. И не для Фрайарсгейта.
— На границе бывает много смешанных браков, — напомнила Элизабет. — Возьми хотя бы нашу мать.
— Но ни у кого нет таких больших поместий, как у нее. Мать отдала Фрайарсгейт тебе, потому что видела, как искренне ты его любишь. И кроме того, это позволило ей уехать в Клевенз-Карн вместе с Логаном и растить своих детей. Наши братья женятся на шотландках. А ты должна выйти за англичанина, потому что сама англичанка.
— Я старая дева, — кисло пробормотала Элизабет. Филиппа невольно рассмеялась:
— А я думала, что ты не желаешь выходить замуж, потому что хочешь единолично управлять Фрайарсгейтом.
— Так и было, но сейчас я поняла, как важно иметь наследника. А для этого необходим муж. Я хочу домой! Там мне легче. Там все, что я люблю.
Филиппа обняла сестру.
— Прежде всего отдохни, затем отправляйся на праздник, а уж потом можешь собирать вещи и ехать домой. Ложись спать. У тебя круги под глазами, а ты в свой день рождения должна выглядеть ослепительно. Я пойду с тобой и надену тот великолепный костюм павлина, который заказал дядюшка. Он знал, что я не устою перед такой роскошью. А после маскарада я тоже вернусь домой, в Брайарвуд, потому что нынешний двор мне не по вкусу. Но я не хочу потерять милость короля, поскольку это отразится на моих сыновьях и их карьере.
— Во Фрайарсгейте жизнь проще, — заметила Элизабет.
— Жизнь простой не бывает, — улыбнулась Филиппа.
— Когда ты сельская жительница… — пояснила Элизабет.
— Но не когда ты придворная дама.
Они дружно рассмеялись, после чего Филиппа ушла, а Элизабет попыталась заснуть. Боже, как глупо она вела себя с Флинном Стюартом. Повезет, если она не погубила их дружбу.
Элизабет по-прежнему считала, что из него может выйти прекрасный муж.
Под конец она все-таки решила, что не любит Флинна и что ее сердце не разбито.
Пока девушка размышляла о случившемся, Флинн начал сомневаться в правильности выбранного им пути. Слова Элизабет не давали ему покоя. В самом деле: почему брат не вознаградил его чем-то еще, кроме назначения в Англию. Неужели он не достоин иметь свой дом? Небольшой домик в Эдинбурге? Или шотландскую невесту, которая поймет его предназначение и согласится с ним? Все же преданность должна хоть как-то вознаграждаться.
Но король Шотландии был человеком холодным и бессердечным, хотя при случае умел показать себя просто очаровательным. Свою силу духа он приобрел в те годы, когда находился под опекой графа Ангуса, второго мужа матери. Когда герцог Леннокс, ближайший родственник покойного Якова IV, вернулся во Францию, Ангус стал опекуном мальчика-короля и объявил о его вступлении во власть, когда юному королю исполнилось четырнадцать. Это был предлог, чтобы править от имени пасынка. Королю в отличие от его предшественников почти не дали образования, зато позволяли распутничать в надежде, что многочисленные любовницы отвлекут его от государственных дел. Флинну оставалось бессильно наблюдать, как граф пытается погубить пасынка.
Втайне он заставил Якова практиковаться в письме, чтобы его подпись на государственных бумагах была разборчивой. В отсутствие Ангуса Флинн заставлял короля читать документы, лежащие на письменном столе.
— Ты король, — твердил он брату, — и всегда должен читать то, что будешь подписывать.
— Зачем? — допытывался Яков.
— Ну, скажем так: я не хотел бы, чтобы ты по неведению подписал приказ о собственной казни, — ухмыльнулся Флинн. — Потом ты будешь ужасно об этом жалеть.
Но было две области, где молодой король преуспевал: музыка и военное искусство. Странно, что и Яков V, и его дядя Генрих VIII были прекрасными музыкантами. Будь они друзьями, наверняка делили бы общие интересы. Но друзьями они небыли. Не знали друг друга. Не доверяли друг другу. Ибо в отличие от простых смертных представляли Англию и Шотландию.
В шестнадцать лет Якову V удалось вырваться из клещей графа Ангуса и отомстить бывшему опекуну и его родичам. Он стал править самостоятельно. И едва ли не первое, что он сделал, — отослал Флинна к своему дяде, назначив личным курьером короля. Флинн не хотел ехать.
— Вы нуждаетесь во мне. Я ваши глаза и уши, милорд, — твердил он брату.
— Поэтому я и отсылаю тебя, Флинн. Ты единственный во всем мире, кому я могу довериться. Я знаю, тебя нельзя подкупить. Нельзя склонить на предательство. Мои послы выражаются языком дипломатов. Похоже, они не в состоянии говорить прямо и откровенно. Они ищут милости у моего дяди. Но ты, брат, будешь говорить правду о том, что творится при английском дворе. Будь осторожен, и никто не подумает, что тебя следует опасаться.
— Мне это не по душе, милорд. Я всегда был рядом с вами и отдал бы за вас жизнь.
— Знаю, — кивнул король. — Я отсылаю тебя не навсегда, Флинн, но ты должен сделать это для меня. Я еще молод, а мой дядюшка готов украсть у меня королевство, представься ему такая возможность. И он попытается сам выбрать мне жену. А я уже решил жениться на Мадлен, дочери короля Франциска, но она еще слишком мала. Так что придется пока отвергать все предложения дядюшки Генриха.
— Я поеду, милорд, — в конце концов согласился Флинн.
Его жизнь посвящена брату. Однако Элизабет в чем-то права. Король принимал его преданность как должное. И теперь забыл о нем. С глаз долой — из сердца вон! И все же попроси он Якова о богатой невесте или клочке земли, тот рано или поздно пожаловал бы ему все это. Брат никогда не был скупым и мелочным.
Флинн вздохнул. Какая жалость, что Фрайарсгейт не находится по другую сторону границы! Элизабет не скрывала, что интересуется им, и боль в ее глазах, блеснувшая, когда он отверг ее, печалила его. Но английский ягненок не для него. Раньше или позже Англия начнет войну с Шотландией, и Элизабет, конечно, станет защищать свой любимый Фрайарсгейт, как сделала бы это ее мать. Он никогда не предполагал, что будет думать о женщине с такой нежностью, но Элизабет Мередит трудно не полюбить!