— Так всегда бывает между мужем и женой? — спросила она.
Подумав немного, граф ответил:
— Нет, любимая, как это ни печально. Но ведь мы не просто муж и жена, мы любовники, малышка, и в этом вся разница.
— Значит, для каждой женщины это бывает по-своему? — допытывалась Арабелла.
— Да.
— Почему?
— Моя страсть к тебе обостряется любовью, — медленно начал граф, выбирая слова. — Но есть женщины, которые разжигают в мужчине только животные инстинкты, так что он желает утолить их и ничего больше. То же самое верно и для некоторых женщин. Им нужно от мужчины только одно — чтобы тот был искусным в любви. Не больше. Но у нас все по-другому, потому что я не только люблю тебя всем сердцем, но и желаю, и хочу иметь от тебя детей. Понимаешь?
— Но ведь мужчины имеют детей и от женщин, которых не любят, разве не так, милорд?
— Бывает, любимая.
— И у вас есть дети, милорд?
— Я был осторожнее других, — честно признался Тэвис Стюарт, — но все же ты знаешь, что у меня в окрестных деревнях есть трое побочных детей. Два мальчика и одна девочка.
— Вы видитесь с ними, милорд?
— Когда бываю по соседству. Я признаю всех и даю деньги на их содержание, — объяснил граф.
— Ты такой хороший, — обманчиво-нежно промурлыкала Арабелла.
Перекатившись на живот, она приподнялась, улыбнулась мужу и, неожиданно вцепившись в темные волосы, дернула изо всех сил.
— Больше никаких деревенских девушек, милорд, если не хотите остаться лысым! — прошипела она, еще раз дернув его за, волосы, чтобы подчеркнуть серьезность своей угрозы.
— Ой! — завопил Тэвис Стюарт от непритворной боли.
— Повторяю, милорд, — никаких девушек! — потребовала Арабелла.
— Никаких девушек, — жалобно улыбаясь и лаская ее обнаженные груди, согласился граф. — Как я магу хотеть других, когда у меня есть ты?!
Нежность кожи и мгновенно затвердевшие под пальцами соски вновь пробудили желание в Тэвисе. Чувствуя, как колотится сердце, он схватил жену за талию и, опрокинув на спину, стянул с нее юбки. Обнаженная, если не считать чулок с подвязками из лент, Арабелла выглядела так соблазнительно!
— Огонь погас, — тихо сказала она, — и в спальне холодно, милорд.
Граф встал и, подойдя к камину, раздул огонь. Потом, сняв рубашку и килт, вернулся к жене.
— Я согрею тебя, любимая, — прошептал он;
Арабелла протянула мужу руки.
— Иди ко мне, — проворковала она. — Ты еще как следует не поздравил меня с возвращением.
Граф Данмор, восхищенно улыбнувшись, поспешил исполнить просьбу жены. Глава 13
Папа Иннокентий удовлетворил прошение короля Шотландии Джеймса III относительно Колдингхэмского аббатства. В конце концов, разве не король Джеймс разыскивал по всей стране и посылал обучаться за границу лучших музыкантов? Разве не он поощрял церкви к созданию хоров, возносивших хвалу Господу во время служб? Папа, зная обо всем этом, о благочестии короля и усопшей королевы Маргариты, решил благосклонно отнестись к просьбе.
— Король также попросил у папы разрешения на право самому выбирать кандидатов для духовных академий и распоряжаться отпущенными на это средствами. Знатные дворяне больше не могли использовать власть церкви в своих целях.
Папа согласился и на это.
И неожиданно, словно искусный игрок в шахматы, король взял власть в свои руки, а придворным это, естественно, не понравилось. Однако несмотря на все жалобы, нерешительный Джеймс Стюарт был для них удобнее, ибо это давало нужный предлог во всем поступать против его желаний… Новый Джеймс пришелся не по вкусу лордам, поскольку угрожал их власти в вопросах, которые, они считали, имеют право решать сами. Однако парламент, возможно, впервые за все время правления, безоговорочно поддержал короля — несколько знатных лордов, священники и, конечно, третье сословие.
Представители растущего среднего класса и бедняков были очень рады видеть короля решительным, энергичным, пытающимся наконец привести дела страны в порядок. Слишком много они выстрадали от власти знатных дворян.
Пытаясь помочь королю, парламент принял акт об оскорблении его величества в связи с переходом Колдингхэмского аббатства во владение Джеймса III. Граф Хоум, его брат, смещенный с должности приора Колдингхэма, и их родственник Патрик Хэпберн, лорд Хейлс, неожиданно покинули столицу и двор.
Джеймс III послал герольда в замок Хоум с настойчивым требованием немедленно вернуться. Но Хоумы презирали парламент, а посланец короля, по его словам, едва не лишился головы. Братья Хоумы разорвали королевский приказ, отодрали гонца за уши, сорвали с него плащ с гербом Джеймса III и выгнали вон.
— Война начнется еще весной, — предсказал граф Энгус Тэвису Стюарту. — Хоум не согласится с этим решением, а Джемми зашел слишком далеко, чтобы уступить. У нас скоро не останется выбора — придется принять чью-то сторону. Король уже отослал принца в Стерлинг.
— Джейми? — спросил граф Данмор.
— Да. Ормонд и маленький Джон остались о отцом, но Джейми отослали с приказом не выходить за ворота замка. Единственное, что ему позволяют, — гулять по крепостному валу да забавляться соколами, — ответил Арчибалд Дуглас.
— Бедный парень, — посочувствовал Тэвис. — Он становится таким раздражительным, когда нельзя подолгу ездить верхом! — И, пронзительно взглянув на графа Энгуса, спросил:
— А что будешь делать ты. Арчи? Чью сторону примешь?
— Как и ты, Тэвис, собираюсь выждать, посмотрю, что будет. Обвинение в предательстве — вещь страшная.
Арабелла, сидевшая с мужчинами за главным столом, была сегодня странно молчалива, хотя обычно всегда была готова высказать собственное мнение. Мысленно оценив ситуацию, она решила, что, хотя у короля много недостатков, он все же хороший человек и не должен подвергаться угрозам со стороны дворянства из-за того, что действует в интересах Шотландии, а не потакает знати. Мысль о гражданской войне пугала Арабеллу — ведь когда-то в стычке был убит ее отец. Неужели теперь она может потерять и мужа?
В конце января граф Хоум вместе с лордами Лайлом, Греем и Хэпберном из Хейлса прибыли в замок Стерлинг во главе большого войска. Лорд Хоум при всем том, что злился на короля за Колдингхэмское аббатство, был порядочным человеком, известным своей честностью и храбростью. Принц радушно принял его, или по крайней мере так казалось окружающим.
Мастер Джон Шоу, комендант замка, впустил графа и его свиту, невзирая на строгий приказ короля не открывать ворота никому, кроме королевских гонцов. Мастер Шоу не был мятежником. Очарованный манерами графа Хоума, обладавшего к тому же огромной силой убеждения, он забыл о том, что придется держать ответ перед Джеймсом III за исчезновение принца Джейми.