– Да, сэр, я понял. Но одна женщина из толпы, которая только что прошла, крикнула, что они собираются «нарезать бифштексов из католических задниц», так, кажется, она выразилась. Я не понял смысла ее слов, но тон и выражение лица мне совсем не понравились. Помолчав, Моррис добавил положенное:
– Прием.
Пауза оказалась такой долгой, что Моррис уже собирался снова вызвать Пейтона. Мало ли что – из-за грозы связь совсем испортилась по всем каналам, даже местные телефонные линии вышли из строя. Но в этот момент голос Пейтона прорезался, и в голосе этом сквозил страх.
– Господи, Господи! Ну что же это такое, наконец! Что творится в этом городе?!
– Женщина сказала, что они идут…
– Я уже слышал, не глухой! – Пейтон закричал так громко, что охрип и заткнулся. – Вали в католическую церковь. Если там начнется заваруха, постарайся ее приостановить, но будь осторожен, не попадись сам. Ты понял меня? Будь осторожен! Я пришлю подкрепление как только смогу… если у меня найдется еще хоть какое-нибудь подкрепление. Ни пуха! Прием.
– А где находится католическая церковь, лейтенант Пейтон?
– Я-то откуда знаю?! – снова завопил Генри. – Я что, Господь Бог?
Следуй за толпой. Отбой!
Моррис повесил микрофон на место. Он толпы уже не видел, но в промежутках между раскатами грома слышал их пение. Он повернул ключ в замке зажигания и двинулся на этот звук.
11
Дорожка, ведущая к кухне в доме Майры Иванс, была выложена камнями, выкрашенными в различные пастельные тона. Кора выбрала голубой и взвесила его на руке, не занятой пистолетом. Затем подергала дверь. Заперта, как и предполагалось. Она выбила камнем стекло и рукояткой пистолета отколола отбившиеся по краям острые осколки. Затем она просунула руку внутрь и отперла дверь. Волосы ее, намокшие под дождем, прилипли ко лбу и щекам причудливыми завитушками. Платье по-прежнему было застегнуто только на верхнюю пуговицу, полы распахнуты и струи дождя стекали по напрягшимся соскам обнаженной груди.
Чака Иванса дома не было, зато там был Гарфильд, любимый ангорский кот семьи Иванс. Он, бесшумно изящно ступая и мяукая, вышел навстречу Коре, выпрашивая угощение. И он его получил. Кот отлетел к противоположной стене – шерстяной комок, залитый кровью.
– Кушай на здоровье, Гарфильд, – сказала Кора и сквозь облако дыма прошла в холл.
Оттуда вела наверх лестница, и Кора стала по ней подниматься. Она знала, где найдет потаскуху. В постели, конечно. Это ясно, как то, что ее собственное имя – Кора.
– Пора баиньки, – ласково произнесла она. – И тебе придется заснуть, Майра, подруженька дорогая.
Кора улыбалась.
12
Отец Брайам и Альберт Жендрон вели взвод католиков, доведенных до крайней точки возбуждения, по Касл Авеню к Харрингтон Стрит. Не пройдя и половины пути, они услышали пение. Брайам и Жендрон переглянулись.
– Тебе не кажется, что нам стоит научить их петь в другой тональности, Альберт? – спокойно спросил отец Брайам.
– Я в этом уверен, отец мой, – ответил Жендрон.
– А может научим их гимну «Я торопился домой»?
– Превосходная мысль, отец. Мне кажется, даже такие кретины, как эти, быстро выучат слова.
Небо осветилось вспышкой молнии, и оба предводителя католической процессии увидели другую, марширующую навстречу им.
Глаза людей, составляющих эту группу, казались пустыми и белыми, как глаза мраморных статуй.
– Вот они! – крикнул кто-то, а за ним послышался женский вопль:
– Покажем этим грязным христопродавцам где раки зимуют!
– Да поможет нам Бог!
Отец Брайам счастливо вздохнул и бросился на баптистов.
– Аминь, отец мой, – откликнулся Альберт и тоже прибавил шагу.
Теперь бежали все.
Когда машина сержанта Морриса завернула за угол, новая вспышка молнии расколола небо и ударила в один из старинных вязов, выстроившихся вдоль Касл Стрит, Дерево рухнуло и запылало. В огненном зареве Моррис увидел, как две толпы бросились друг на друга. Одни бежали вверх по склону холма, другие вниз, и те и другие кричали, те и другие жаждали крови. Сержант Моррис пожалел, что сегодня с утра не сказался больным.
13
Кора открыла дверь спальни Майры и Чака Ивансов и увидела именно то, что ожидала увидеть. Потаскуха лежала обнаженная на двуспальной кровати, на которой, казалось, только что произошла смертельная схватка. Одну руку Майра закинула за голову и под подушку, поддерживая ее повыше, а другой держала фотографию, но держала ее не перед собой, а между ног, между жирных дряблых ляжек. Она как будто пыталась ее затолкнуть как можно глубже внутрь себя. Глаза ее были при этом закрыты. Майра пребывала в экстазе.
– ОООО! Эл! – стонала она. – ОООО! Эл! ОООО! УУУУ!
Непереносимая ревность сковала душу Коры, стиснула сердце и поднялась к горлу, заполнив рот горечью.
– Ах ты, навозная муха! – прошипела она и подняла пистолет.
В этот момент Майра открыла глаза и посмотрела на нее. Майра улыбалась. Она вытащила руку из-под подушки, и Кора увидела такой же пистолет.
– Мистер Гонт предупреждал, что ты придешь, Кора, – сказала она и выстрелила.
Кора услышала свист, с которым пуля пролетела мимо ее левой щеки и вспорола штукатурку на стене у двери. Тогда она выстрелила сама. Пуля разбила стекло на портрете Элвиса Пресли и мягко, как в масло, вошла в ляжку Майры. Но самое главное, эта пуля пробила дыру во лбу Короля.
– Что ты наделала! – завизжала Майра, не чувствуя боли. – Ты убила Элвиса, кретинка!
Она трижды выстрелила в Кору. Две пули пролетели мимо, а третья вонзилась Коре в горло и отбросила к стене. Из горла хлынула кровавая струя. Падая на колени, Кора выстрелила снова и попала Майре в коленную чашечку. Бывшая близкая подруга кубарем слетела с кровати. Тогда Кора упала ничком на пол, и пистолет выпал у нее из разжавшихся пальцев.
«Я иду к тебе, Элвис», – хотела она сказать, но почему-то не получилось. И вообще все было не так, как предполагала Кора. Она оказалась в полной темноте и бесконечном одиночестве.
14
Баптисты Касл Рок под предводительством преподобного Роуза и католики Касл Рок под предводительством отца Брайама столкнулись у подножия холма Касл Хилл. Не было речи о традиционном перед спортивным боем приветствии, никто не помышлял и о правилах ведения боя, установленных маркизом Квинсберри. Эти люди встретились для того, чтобы разбить друг другу носы и выцарапать глаза. А вполне возможно – уничтожить друг друга.