Дождь колотил в ветровое стекло старенького автомобиля, превращая весь пейзаж, возникавший впереди, в расплывчатую смазанную картину, сотканную из галлюцинаций. К тому времени, когда Алан подъехал к Мейн Стрит в месте ее пересечения с Уотермилл Лейн, дождь припустил с такой силой, что дворники оказались бессильны. Алан опустил боковое стекло, высунул голову наружу и продолжил путь таким необычным способом. Вымок он тут же до нитки.
Вся площадь перед зданием муниципалитета была запружена полицейскими машинами и телевизионными фургонами, и все же она казалась пустынной. Ни единой души, как будто все хозяева этой техники были в одночасье телепортированы злобными пришельцами на планету Нептун. Алан заметил лишь телевизионщиков, выглядывающих из своих фургонов, и одинокого полицейского, бегущего по аллее, ведущей к автостоянке перед зданием муниципалитета, и взметающего при этом башмаками тучи брызг. Вот и все.
В трех кварталах отсюда, по Касл Хилл, на большой скорости несся патрульный автомобиль полиции штата, направляясь в сторону Лорелль Стрит.
Минуту спустя еще один автомобиль пересек Мейн Стрит, но он ехал от Берч Стрит и в обратном направлении. Произошло это так быстро – вжик, вжик, что походило на старые комедии о нерадивых полицейских. Например, «Смоуки и бандит». И все же Алан почему-то не находил в этом ничего смешного. Это вызывало у него чувство смятения, доказывало, что положение отчаянное. Он вдруг понял, что Генри Пейтон больше не владеет ситуацией в Касл Рок… а, скорее всего, потерял контроль с самого начала, сам того не подозревая. Это была всего лишь иллюзия контроля.
Алану показалось, что он слышит, как со стороны Касл Рок доносятся слабые крики. При всем том светопреставлении, что творилось на небесах, сказать наверняка было затруднительно, но Алану эти крики не казались плодом воображения. Как будто в подтверждение его мыслей из-за угла здания муниципалитета вынырнул еще один патрульный автомобиль с мигалкой, сиреной и включенными противотуманными фарами, прорезающими сплошную стену дождя, и направился именно туда. По дороге он чуть не налетел на огромный телевизионный автобус, стоявший наискосок.
Алану припомнились его собственные ощущения и предположения о том, что в Касл Рок нарушилась некая связь, что все в городе пошло наперекосяк и он находится на краю пропасти. И вот теперь город неумолимо падал в эту пропасть, которую выкопал один единственный человек.
(«Брайан сказал, что мистер Гонт вообще не человек»).
Алан даже никогда его не видел.
Во мраке раздался крик – высокий и пронзительный. За ним последовал звон разбитых стекол, где-то в другом месте – выстрел и вслед за ним хриплый полусумасшедший хохот. Гром в небесах собрал оркестр, состоящий из одних больших барабанов.
«Зато теперь у меня есть время, – подумал Алан. – Да. Много времени, мистер Гонт, и, я думаю, настал час нам познакомиться. И еще вам пришла пора узнать, что происходит с людьми, которые задумали разрушить мой город».
Не обращая ни малейшего внимания на крики и выстрелы, на звуки хаоса и насилия, доносившиеся сквозь открытое окно машины, не думая о Генри Пейтоне, который в это время скорее всего сидел в Управлении шерифа и занимался координацией сил закона и правопорядка – или пытался их скоординировать, Алан поехал по Мейн Стрит к магазину Нужные Вещи.
В это время небо расколола еще одна ослепительно-яркая фиолетово-синяя стрела молнии, сплясавшая свой короткий танец под непрекращающийся аккомпанемент громовой канонады… и тогда в Касл Рок разом погас весь свет.
2
Помощник шерифа Норрис Риджвик, одетый в полную парадную форму, служившую только для особых случаев, находился в сарае, пристроенном к маленькому домику, в котором он жил с матерью до того, как она умерла от инсульта осенью 1986 года, а с тех пор – один. Он стоял на табурете. С одной из потолочных балок свисала длинная пеньковая веревка. Конец этой веревки был завязан петлей. Он просунул голову в петлю и пытался освободить ту ее часть, которая зацепилась за ухо, когда раздался раскат грома, вспыхнула молния и обе электрические лампочки, освещавшие сарай, погасли.
Но даже в наступившей темноте Норрис видел спиннинг «базун», прислонившийся к стене у двери, ведущей в кухню. Он был так счастлив, став обладателем этого спиннинга, так радовался, что цена оказалась столь низкой, что теперь, осознав ее истинную непомерность, совсем упал духом.
Нет, расплатиться за свое сокровище Норрис не в состоянии.
Дом его стоял по правую руку от Уотермилд Лейн там, где Лейн сворачивала к Касл Хилли Вью. Ветер дул в сторону его дома, и до Норриса отчетливо доносились звуки выстрелов и крики.
«Во всем этом виноват я, – думал Норрис. – Не полностью – о Господи, нет! – но частично. Я принимал во всем этом участие. По моей вине ранен и находится в больнице в Оксфорде, где теперь, может быть, уже умер, Генри Бофорт. Я причина тому, что Святоша Хью лежит в морге, в холодильнике. Я.
Тот самый человек, который с самого раннего детства мечтал стать полицейским только для того, чтобы служить людям, помогать им, защищать их.
Глупый, смешной, неловкий Норрис Риджвик, который положил глаз на его спиннинг «базун» и решил, что сможет приобрести его по дешевке».
– Я сожалею о том, что сделал, – сказал Норрис. – Теперь уже ничему не поможешь, но так или иначе, я очень сожалею.
Он хотел спрыгнуть с табурета, и вдруг новый, незнакомый голос заставил его остановиться. Голос прозвучал изнутри его существа: «Так почему же ты тогда не хочешь свою ошибку исправить, дерьмо цыплячье? Трус несчастный!».
– Я не могу, – объяснил Норрис. Сверкнула молния и тень Риджвика заплясала на стене сарая, как будто он уже оторвался от своей ненадежной подставки и болтался в воздухе. – Слишком поздно.
«Тогда хотя бы взгляни повнимательнее, ради чего ты все это натворил, – не унимался сердитый голос. – Это хоть ты можешь сделать? Взгляни. Только очень внимательно».
Вспышка молнии снова осветила сарай. Норрис посмотрел на спиннинг «базун» и издал вопль ужаса и отчаяния. Он вздрогнул, чуть не свалился с табурета и удержался лишь чудом.
Стройного изящного спиннинга «базун» больше не было. Он исчез. Вместо него у двери стояла старая паршивая бамбуковая удочка, почти палка, с привязанной к ней веревкой детской катушкой «зебко».
– Украли! – завопил Риджвик. К нему в одночасье вернулся параноидальный страх преследования, и он готов был уже мчаться на улицу на поиски вора. Он убьет всех и каждого, будь то мужчина или женщина, если только отыщет виновника.
– КТО УКРАЛ МОЙ «БАЗУН»?! – кричал Норрис, раскачиваясь на табурете.