— Ну что за бредятина, Виксан?! «Дина и Рената обвенчались в Дании»!… И это на обложке… Аршинными буквами! Ты хоть соображай!…
— Ути-пути, мои сладенькие! — отбивалась Виксан. — Для вас же стараюсь. Рейтинги вам поднимаю, неблагодарные!…
— Рейтинги, как же! А это что за фигня — «Женщины в политике очень сексуальны: дуэт „Таис“ был замечен в обществе Ирины Хакамады»… Кто такая Ирина Хакамада?… Идейный вдохновитель отечественных сексменьшинств?
— Господь с тобой!!! Как ты только подумать могла такое?! Это политик, Диночка… Довольно известный… Нельзя же быть такой дремучей, право слово, киса моя…
— Нельзя быть такой дурой, Виксан! Причем наглой! Завтра ты вообще запустишь, что мы приставали с глупостями к первой леди государства…
— Н-да?" Хорошая идея… Я подумаю… А вообще, чего кипятиться, девчонки? Главное, что ваше имя на слуху. Какая разница, как о вас говорят… Главное — говорят…
Сайт все еще существовал. Но теперь на нем не было столпотворения и толчеи. На нем вообще никого не было. Остался только логотип, товарный знак «Таис», стыдливо загнанный в верхний правый угол. А в середине болталась информашка… Черт… Что-то новенькое…
Информашка начиналась с того же бесстыжего лозунга, который выдернул нас с Динкой из нашей привычной жизни и сделал дуэтом «Таис» со всеми вытекающими: «СТАНЬ ЗВЕЗДОЙ». Он даже не удосужился сменить его, этот лозунг, Ленчик, подонок! Чуть ниже шло сообщение: «Продюсере-кии центр Леонида Павловского „Колесо“ объявляет кастинг для нового проекта…» Далее шло Ленчиково (а чье же еще!) блеяние о том, что он-де ни за что не выпустит из своих рук достойный материал… И просьбы присылать резюме и демо-кассеты. Вот так. Тело еще не погребено, «Таис» еще не загнулся окончательно, а он уже пляшет на наших костях. На нашем родном, хоть и заброшенном сайте. И еще врет нам по телефону, подонок, что все хорошо, ситуация под контролем… Базара нет… Мог бы и не притворяться, сучий потрох! Выжал нас по максимуму, срубил свою деньгу — и теперь… А Динка и не удивится вовсе, она всегда считала Ленчика дрянью… Ну, не всегда, но все же…
Хотя… объективности ради… Он ведь продюсер…
Поймав себя на этой мысли, я нисколько не удивилась. Динка — та бы впала в ярость, а я — не удивилась. Соглашательство у меня в крови. Да еще стремление все объяснить… А впрочем, те da lo mismo, вот только полета в этой Ленчиковой объяве нет никакого, не мудрено, идею «Таис» трудно переплюнуть, почти невозможно… Разве что он возьмет солисткой какую-нибудь овцу Долли и приплюсует к ней двух гомосеков-эскимосов в качестве бас-гитариста и ударника…
Динка права… Пошел ты, Ленчик…
Я уже готова была отключить ноутбук и выскользнуть из комнаты, когда раздался этот сигнал: коротенький призывный звук, похожий на зов рожка — Пабло-Иманолу пришла почта.
Странно, никогда бы не подумала, что Ангел разменивается на электронную почту. Он производил впечатление затворника, ни с кем не общался, кроме Динки и своих псов; во всяком случае, я не видела рядом с ним ни одного человека, даже случайного. Да и ноутбук был для него всего лишь полем для игры в бесконечные он-лайновые тетрисы, мочиловки и бродилки, Динка сама говорила мне об этом, ее раздражала привязанность Ангела к игрушкам, даже его саксофон раздражал Динку меньше.
И вот, пожалуйста, электронка!
Мне не было никакого дела до почты Ангела, никакого… Так же, как и до самого Ангела, это — Динкина территория… А я никогда не захожу на чужую территорию, разве что — стою на ее границе, вытянув ухо в трубочку… Вот и сейчас тоже — не зайду… Ни при каких обстоятельствах. Убаюканная этими благородными мыслями, я щелкнула по панели почтовой программы. Она раскрылась, и я, совершенно того не желая, увидела реквизиты пришедшего письма.
И очень удивилась.
То есть — поначалу, не очень; по инерции — не очень. И все потому, что адрес отправителя показался мне знакомым. Черт, он и был знакомым, ничего нового для меня в нем не было.
«Ледяной дракон», у Ленчика это было всегда — страсть к цветастым полувосточным оборотам. «Ice [email protected]» — не что иное, как почтовый ящик нашего продюсера, Ленчика, Леонида Павловского.
Ленчик ни разу не говорил с Пабло-Иманолом, так какого же черта писать письма? А может, письмо адресовано вовсе не Ангелу, а Динке? Или — нам обеим… Но ведь Ленчик звонит нам каждое второе воскресенье, и за то время, что он звонит, он ни разу не поинтересовался электронным адресом Ангела, он вообще не упоминал о нем. Разве что в свой первый звонок, еще в «Del Mar», когда выуживал из нас полное имя и фамилию испанца, чтобы отправить деньги. А потом… Несколько вскользь брошенных фраз: «Ну и что это за чмо, девчонки? Вы там смотрите… особенно не куролесьте… И вообще — держитесь от испанцев подальше»…
И вот, пожалуйста…
Нет… Нет, нет, если бы письмо было адресовано нам обеим… Я бы знала… Динка сказала бы, какой смысл это утаивать? Тем более что их отношения с Ленчиком были из рук вон, за все это время — пара односложных Динкиных фраз по телефону, которые всегда кончались традиционным: "Да пошел ты……. Нет, Динка отпадает… Я — тоже.
Тогда… Тогда остается сам Ангел. Пабло-Иманол Нуньес…
Интересно, о чем Ленчик мог написать незнакомому человеку? И откуда он узнал адрес? Сжираемая любопытством, я еще раз бросила взгляд на дверь и открыла письмо, проклиная себя за вероломство. Тайна личной переписки должна быть нерушимой, железобетонной… И все же, все же…
Письмо и правда было адресовано Ангелу. Кроме того, оно было написано на испанском, что и вовсе сбило меня с толку: Ленчик пару раз признавался нам, что не знает ни одного языка, кроме ненормативного русского. Да еще нескольких ругательств на восточноевропейской отрыжке романского, и даже одно на суахили.
К тому же письмо начиналось по-простецки: «Angel, mio costoso…»
Знать бы еще, что означает «mio costoso»… Далее следовал текст из шести строчек, разобрать который и подавно не представлялось никакой возможности. Да и черт с ним, какая разница, вот только что теперь делать с письмом? Если Ангел заползет в почту, а он обязательно заползет, — то сразу поймет, что его корреспонденцию читали. Я еще раз пробежалась бесполезными глазами по бесполезному письму, раздумывая, грохнуть его к чертовой матери или нет. И даже предусмотрительно подвела стрелку мыши к универсальному «delete» [17] . Я хорошо знала это слово, и еще лучше — понимала. Мы с Динкой теперь тоже «delete»…
Грохнуть. Поджать хвост и грохнуть. Будто и не было ничего. Иначе тупых разборок с Ангелом не избежать. Мало ли, что ему в голову стукнет… Никому бы не понравилось, что читают его корреспонденцию, а уж мрачному Ангелу и подавно.
Ангел… Ангел-ангел-ангел… Angel. Asesinato. Asesino.