— Лучше сразу меня убейте, — говорит Тодд. Его Шум горит красным пламенем. — Не советую вам опускать пистолет: ваша жизнь уже не в безопасности.

Мэр Леджер вздыхает:

— Я никого не хочу убивать. Тодд…

Вдруг боковая дверь открывается, и из нее выходит человек, который нас впустил. На его лице и в Шуме — удивление.

— Ты что тут твори…

Мэр Леджер прицеливается и трижды спускает курок. Человек отлетает обратно и скрывается в комнате: только ноги торчат наружу.

Мы все ошалело замираем на месте и слушаем эхо выстрелов, отдающееся в мраморных стенах.

В Шуме мэра Леджера появляется четкая картинка: он сам с разбитой губой и синяком под глазом, а человек, которого он только что застрелил, продолжает его бить.

Мэр Леджер оглядывается на нас:

— Что?!

— Мэру Прентиссу это не понравится, — говорит Тодд. — Они с мистером Коллинзом дружили с детства.

— Уверен, Виола и сведения о грядущей атаке с лихвой компенсируют любые недоразумения. — Мэр Леджер озирается по сторонам в поисках какого-нибудь стола или стула, чтобы освободить руки. В конце концов он просто бросает дневник Тодду, как надоевшую игрушку. Тодд от удивления перекидывает его с руки на руку, но потом ловит.

— Твоя мать была никудышным писателем, Тодд, — говорит мэр Леджер, открывая мой рюкзак освободившейся рукой. — Да и грамотность у нее хромала.

— Вы за это поплатитесь. — Тодд удивленно оглядывается на меня, и я вдруг сознаю, что эти слова сорвались с моих губ.

Мэр Леджер роется в рюкзаке.

— О, еда! — просияв, восклицает он, и тут же принимается жевать кусок ананаса, не переставая рыться в моих вещах и надкусывая все съедобное, что попадается под руку. — Да тут съестного на несколько дней. Надолго ты к нам? — спрашивает он с набитым ртом.

Я замечаю, что Тодд начинает понемногу двигаться в его сторону.

— Я тебя слышу, — говорит мэр Леджер, махнув пистолетом. Он добирается до дна рюкзака, что-то нащупывает и бросает на меня вопросительный взгляд. — Что это такое? — Ощупав предмет как следует, он вытаскивает его из рюкзака. Сначала я ошибочно принимаю его за пистолет, но потом рюкзак падает на землю…

Мэр Леджер встает…

И с любопытством рассматривает бомбу Трейс в своей руке.

Поначалу я ничего не понимаю и оттого вижу совсем не то, что вижу, хотя такую бомбу мне уже показывали. На протяжении этой секунды мэр Леджер держит в руках просто какой-то неизвестный предмет, который ничего не значит, совсем ничего.

Но вдруг Ли рядом со мной охает, и все становится ясно — ужасней и быть ничего не может.

— Нет, — выдавливаю я.

Тодд разворачивается:

— Что? Что это такое?

Время почти останавливается. Вот мэр Леджер вертит бомбу в руках, вот она начинает пикать — очевидно, ее запрограммировали на человеческий пульс. Кто бы ни нашел ее в моем рюкзаке, она убьет любого выпустившего ее из рук.

— Не может бы… — Мэр Леджер поднимает глаза…

Но Ли уже тянется ко мне…

Он хочет схватить меня за руку и потащить к выходу…

— Бежим! — кричит он…

Но я прыгаю вперед, а не назад…

И с размаху толкаю Тодда…

Падая вместе с ним в комнату с мертвецом…

Мэр Леджер не пытается нас застрелить…

Он вообще ничего не делает…

Просто стоит, медленно соображая…

А когда мы вваливаемся в комнату…

И перекатываемся через труп…

И вжимаемся друг в друга, чтобы защититься…

Мэр Леджер пытается отшвырнуть бомбу как можно дальше…

Выпускает ее из рук…

И…

…она разрывает его на тысячу кусков, снося стены за его спиной и большую часть стены комнаты, в которой мы лежим. Жар от взрыва опаливает нашу одежду и волосы, сверху валятся камни, и мы лезем под стол, но что-то с силой бьет Тодда в затылок, а мне на ноги падает длинная тяжелая балка, я слышу хруст собственных костей, но в голове, когда я кричу от невыносимой боли, стучит одна мысль: она меня предала предала предала. Задача была не спасти Тодда, а убить его и заодно мэра — если повезет…

Она предала меня…

Предала снова…

И я тону в черноте.

Позже сознание возвращается, и сквозь пыль и обломки в мою пульсирующую от боли голову проникают голоса…

Один голос.

Его голос.

Он стоит надо мной.

— Так-так, — говорит мэр. — Смотрите, кто к нам пришел.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ВОПРОС И ОТВЕТ

35
ВИОЛЕ ЗАДАЮТ ВОПРОСЫ

[Тодд]

— ОТПУСТИТЕ ЕЕ!!!

Я барабаню кулаками по стеклу, но оно все не бьется, как бы сильно я не колотил.

— ОТПУСТИТЕ ЕЕ!!!

Мой голос ломается от напряжения, но я кричу и кричу, пока не теряю его окончательно.

— ТРОНЕШЬ ЕЕ ХОТЬ ПАЛЬЦЕМ, Я ТЕБЯ УБЬЮ!!!

Виола привязана к раме на Арене Вопросов, руки задраны назад и вверх, кожа вокруг железного обруча горит красным, у головы — металлические стержни, перебивающие Шум непрерывным свистом.

Рядом столик с острыми железками и бочка с водой.

Мистер Хаммар стоит, молча дожидаясь приказов. Дейви тоже в комнате, нервно мнется у самой двери в дальнем конце.

А мэр спокойно нарезает круги вокруг Виолы.

Я помню только оглушительный БУМ и мэра Леджера, мигом исчезнувшего во вспышке света и дыма.

Очнулся я уже здесь. Голова раскалывалась, все тело было в копоти, пыли и запекшейся крови.

Я встал.

И увидел ее.

За стеклом.

На Арене Вопросов.

Я снова нажимаю кнопку и кричу в микрофон:

— ОТПУСТИТЕ ЕЕ!!!

Но меня, похоже, вапще никто не слышит.

— Я делаю это с большой неохотой, Виола, — говорит мэр, все еще обходя ее по кругу. Его я слышу прекрасно. — Мне казалось, мы с тобой были друзьями. Мне казалось, мы поняли друг друга. — Он останавливается прямо перед ней. — Но потом ты взорвала мой дом.

— Я не знала, что в рюкзаке бомба, — говорит Виола, и я вижу боль на ее лице. Она тоже покрыта кровью: всюду царапины и порезы после взрыва.