Скрежет стал громче.
— Знаешь, крысы не крысы, но пошли поглядим, — направился в коридор Данила.
Ребята ожидали чего угодно, кроме того, что предстало их глазам. На полу в самом центре прихожей валялась злосчастная картонка с призывом помочь сироте. На ней стоял Черчилль и остервенело драл надпись когтями.
— Умница! — с восторгом воскликнула Марфа. — Не кот, а чудо! Представляешь, Данила, если бы эту штуку нашли бабушка, дедушка или мама! Но ты тоже хорош! Бросить такое на самом видном месте!
— Видно, упала, пока ты мне помогала раздеваться. Кстати, а ведь ты тоже ничего не заметила.
— Зато котик наш умненький заметил и решил навести порядок! — засмеялась девочка.
Черчилль продолжал сердито и упорно «работать» над картонкой. Наконец, разодрав ее в клочья, он с достоинством отошел в сторону.
— Вот это да! — посмотрела на результаты трудов своего любимца Марфа. — Данила, ты видишь? Надпись теперь прочесть невозможно.
— И впрямь постарался, — изумленно взирал на картонку мальчик. — Спасибо вам, сэр Черчилль. Вы настоящий друг.
Кот высокомерно фыркнул и медленно прошествовал в кухню, словно показывая, что одним «спасибо» они не отделаются.
— Сестра, похоже, нам сделали тонкий намек на толстые обстоятельства, — засмеялся Данила.
— И правильно, — на полном серьезе откликнулась Марфа. — Черчилль, бедненький, сегодня не ужинал и даже не обедал. Я второпях совсем забыла его покормить. Непростительно!
— Мяу, — сварливым голосом подтвердил из кухни кот.
Не успели брат и сестра выпить чаю, как раздался настойчивый звонок в дверь. Марфа кинулась открывать. Через мгновение ребята заполнили тесную прихожую Соколовых.
— Ну, рассказывайте скорее, — потребовал выехавший из кухни Данила.
— Нет, сначала вы ответьте, с кем вы там трепались и почему он за вами следил? — выкрикнул Ахлябин.
— Следил? — огорошило его сообщение Данилу.
Марфа была изумлена не меньше брата. По пути домой она несколько раз оглядывалась и ничего подозрительного не заметила.
— Ну вы даете! — шумно продолжал Ахлябин. — Следил за вами тот самый тип, который Марфу ограбил!
— Ничего не понимаю, — словно стряхивая с себя наваждение, потряс головой Данила. — Этот тип совершенно открыто к нам подошел и начал расспрашивать, не заметили ли мы кого — нибудь, кто вроде бы стоял и кого — то дожидался.
— Кстати, Илья, — Марфа сложила губы в ироничной усмешке, — он все твои требования выполнил и с газетой не расставался. Видимо, сильно ты его напугал!
— Кое — что иногда умеем, — гордо расправив плечи, ответил Бородин.
— Он поговорил с нами, ушел, а потом снова вернулся и кинул мне в виде милостыни Марфин мобильник, — рассказал Данила. — Вот и все. Больше мы его не видели.
— Зато мы видели. — Глядя на себя в зеркало, Лиза расчесывала примятые шапкой волосы. — Он потом…
— Вы — то, может, и впрямь его больше не видели, только это ничего не меняет, — не дал ей договорить Илья.
Марфе вдруг стало не по себе. Руки и ноги похолодели. В глазах застыл ужас. Она спросила медленно:
— Хочешь сказать, что он потом шел за нами до самого дома и теперь знает, где мы живем?
— Совсем нет, — поспешила успокоить ее Диана.
— Да не до того ему было, чтобы за вами так далеко идти, — вклинился в разговор Ахлябин.
Данила нахмурился:
— Вы еще долго собираетесь говорить загадками? У меня от ваших туманных намеков уже шарики за ролики в голове заезжают.
— Никаких туманных намеков, — обиделся Клим. — По — моему, все очень ясно. — Он, пыхтя, протиснулся в узкое пространство между стеной и коляской и, лишь чудом не отдавив ноги попавшейся по пути Диане, которая в последний момент отскочила в сторону, достиг двери Данилиной комнаты. — Этот тип действительно сначала отошел от вас, но потом оглянулся, а вы в это время разговаривали с другим мужиком.
— Наш «объект» как увидел это, у него рожу перекосило, — подхватил Илья, одновременно пристраивая на вешалку две куртки — свою и Дианину. — А дальше стало совсем интересно. Этот тип побежал к дороге, поймал машину, но не уехал, а вернулся на ней к Торговому центру. Там машина остановилась, и «объект» начал за вами следить из окна.
— А вы? — почти одновременно спросили Данила и Марфа.
— Тоже поймали машину, — ответила Крошка Ди. — И стали следить за ним.
— Дядька, к которому мы уселись, чуть с ума не сошел, — хихикнула Елизавета.
— Мы ведь всего чуть — чуть проехали и велели остановиться, — начала объяснять Диана.
— А водила не понял, зачем мы вообще к нему садились, если никуда ехать не надо, — продолжил рассказ Илья. — Мы ему отвечаем, что поедем, мол, позже, а пока постоим. А он конечно же принялся выяснять, сколько стоять придется. Тут Ахлябин ему и ляпнул: «Вот когда та машина тронется, тогда и мы поедем». Дядька нас оглядел и спрашивает: «Это у вас что, игра такая?» Мы говорим: да, игра. Не выкладывать же ему подробности. Дядька вдруг обозлился: «Ага, деньги, значит, родительские просаживаете, развлекаетесь! Мы в ваши годы металлолом собирали». Пришлось мне ему объяснить, что теперь сбор металлолома — это очень криминальный бизнес, и соваться туда, тем более несовершеннолетним, опасно. Но дядька не смягчился.
— И говорит: «Конечно, лучше на машине кататься и в „Макдоналдсе“ жрать», — подхватила Лиза. — И сидит дальше что — то бухтит себе под нос. Ну, думаем, все, сейчас нас из машины попросит, хотя какая ему разница, за что деньги получать, — за то, что стоит, или за то, что везет.
— Он бухтит, а мы следим, — Ахлябин с беспокойством посмотрел на экран своего мобильного и, только убедившись, что звонков и сообщений от мамы нет, успокоился, — за типом в машине и одновременно за вами с мужиком. Кстати, кто это был?
Вся компания уже разместилась в Данилиной комнате. Черчилль тоже был тут; лежа на верхней полке стеллажа, он внимательно прислушивался к разговору.
— На сто процентов гарантировать не могу, но кажется, этот мужик контролирует территорию вокруг Торгового центра, — с многозначительным видом отозвался Данила, и они с Марфой рассказали, как господин Кумов сначала повел себя с ними весьма сурово, а затем сменил гнев на милость.
Услыхав, что их приняли за журналистов, Лиза с сомнением проговорила:
— Не может быть. То есть тебя — то, Данила, конечно, но Марфу… Сразу ведь видно, что ей не больше четырнадцати.
— Так я и сказал, что она моя младшая сестра и учится в школе юного журналиста, — объяснил Данила.
— М — м—м, — протянула Лиза. Ей стало завидно. Сама бы она в образе журналистки смотрелась куда убедительнее. Хотя нет. Сначала ведь пришлось бы изображать нищенку, а выглядеть чучелом в присутствии Данилы она никогда бы не согласилась.