«Ну ты и сволочь», – подумала я, но смолчала, а что я могла сказать? Что не одобряю подобный бизнес? Да плевать хотел Буйновский на мое одобрение или неодобрение. Он все равно сделает по-своему.
Но я должна помочь ему вызволить из лап Андрея Николаевича Катю и Киру. Или просто заставить его их спасти. Это мой долг, хотя в принципе эти девочки для меня никто. Но у меня в отличие от шефа еще есть моральные принципы! Я не могу допустить, чтобы девчонки и дальше страдали из-за своего предка. Было бы за что. Я ведь тоже, наверное, в некоторой степени виновата перед ними, поскольку работаю на их отца и в чем-то ему помогаю. Потому что я не хочу жить в нищете, как жила когда-то. Потому что мне нужно обеспечить будущее своих детей, чтобы они никогда не нуждались. Но только не торгуя наркотиками. Эти деньги мне не нужны. Они будут жечь мне руки.
К бассейну вернулся Сергей Глебович, глянул на меня, потом на Буйновского и заявил:
– Их нигде нет.
– Кого их? – не понял Олег Алексеевич.
– Вашей Зои и моих ребят.
– А Алена? – спросили мы хором с Ванькой.
Буйновский, Сергей Глебович и находившиеся в пределах слышимости парни тут же на нас вылупились.
Мы переглянулись с Ванькой.
– Что вчера тут происходило, мать вашу! – рявкнул Буйновский так, что на нас посмотрели все загоравшие у бассейна иностранцы.
Я попросила его не орать, чтобы не привлекать лишнего внимания к нашей компании, и начала свой рассказ про вчерашние приключения. К нам присоединились все подчиненные Сергея Глебовича и слушали, раскрыв рты. Когда я закончила повествование, полковник отправил двух своих парней проверить, где «Жигули», и расспросить местных, тут работающих, не запомнили ли они, когда машина появлялась на стоянке в последний раз. Буйновский взял у меня спутниковый телефон, который я пока держала при себе, отошел в сторонку, чтобы никто не слышал, о чем он говорил, с кем-то связался, потом подозвал меня к себе и спросил, на какой счет перевести деньги, которые он мне должен за выкуп Алены.
– На швейцарский, – ответила я. – Который вы мне открыли.
Буйновский дал указания и отключил связь. Мы вернулись к остальным. К этому времени вернулись ребята, посланные искать «Жигули». Как сказал им сотрудник стоянки, машина не появлялась там со вчерашнего утра.
Не успели мы снова занять свои места, как послышался какой-то странный электронный сигнал. Что это? – хотелось мне спросить, но я не успела: Буйновский схватился за телефон, с которого только что звонил.
Мужской голос попросил Иру. Олег Алексеевич удивленно на меня посмотрел, но передал мне аппарат, включив громкую связь.
– Ирочка? – проворковали на другом конце. – Это Андрей Николаевич.
Челюсть у меня поползла вниз, у Буйновского тоже.
– Надеюсь, вы в добром здравии? – продолжал наш общий знакомый.
– Вашими молитвами, – ответила я и поинтересовалась, не желает ли Андрей Николаевич поговорить с Олегом Алексеевичем, находящимся поблизости.
– Не желаю, – резко ответили мне. – Он плохо понимает то, что я пытаюсь до него донести, а вы, как я успел убедиться, – человек здравомыслящий и очень находчивый. – Андрей Николаевич усмехнулся. – Поэтому я решил для разнообразия пообщаться с вами, в надежде, что вы, в отличие от вашего шефа, поймете меня с первого раза.
«Значит, он теперь знает, что я не дочь Буйновского?» – мелькнула мысль, но я от комментариев воздержалась, ожидая продолжения.
– Все красотки опять у меня, – констатировал факт Андрей Николаевич.
Я резко вдохнула воздух, мой собеседник усмехнулся.
– Да, да, – подтвердил он. – И Аленочка, и Зоенька. Очень сожалею, но вчера у меня в распоряжении было мало людей, в смысле в нужном месте, и пришлось делать выбор: или вы с сыном, или они. Я решил, что с ними будет намного проще. – И Андрей Николаевич опять хохотнул. – Да по большому счету вы, Ирочка, мне не нужны. Ну если только согласитесь пойти ко мне работать. Правда, немного вас изучив, думаю, что не согласитесь. Благодаря вам я узнал о своих прорехах, ну не совсем своих, а нанятых мною людей. И на том вам спасибо. Но другие девочки в отличие от вас на побег не решатся. Они сейчас вообще согласны на все.
– Но ведь с ними были телохранители, – попыталась вставить я.
Андрей Николаевич расхохотался и сообщил, что ребят придется списать на боевые потери. Услышав это, Сергей Глебович издал какой-то звериный рык, другие окружавшие меня мужчины посуровели и были готовы вцепиться в телефон, но сдержались, а я подумала, что теперь у них появилась гораздо более сильная мотивировка добраться до Андрея Николаевича и спасти женщин, чем деньги: за товарищей надо мстить.
– В общем, так, Ирина Александровна, – произнес Андрей Николаевич уже абсолютно серьезным тоном, – можете передать вашему боссу, что я разрываю с ним всякие деловые отношения. Мне не нужен такой партнер. Убирайтесь с острова, все убирайтесь, вместе с вашими псами, даю вам на это двадцать четыре часа. После этого вы будете объявлены здесь вне закона. Я надеюсь, что по крайней мере вы, Ирина Александровна, понимаете, что у меня тут везде свои люди?
– Понимаю, – процедила я.
– Часы сверять будем?
– Не надо. Но у меня вопрос: а как же Алена, Зоя?..
– Миллион долларов, – хохотнул Андрей Николаевич. – Если папочка хочет их видеть. Хочет?
Буйновский заорал вне себя от гнева:
– Сука, что ты себе позволяешь?!
Андрей Николаевич опять хохотнул, сказал Буйновскому, чтобы тот не кипятился, а то он может и поднять цену, и попросил снова дать меня, а то Буйновский не в состоянии адекватно соображать. Олег Алексеевич взбрыкнул, но замолчал.
– Да, слушаю, – произнесла я ничего не выражающим голосом.
– Значит, так, Ира. Как только ваш шеф будет готов перевести деньги, свяжетесь со мной. Я скажу куда, и мы обговорим процедуру передачи девочек.
– Что вы пока собираетесь с ними делать? – осведомилась я, волнуясь за их судьбу.
– Поживут у меня, – в очередной раз хохотнул Андрей Николаевич. – Поработают для разнообразия. Полезно иногда, вы так не считаете, Ирина Александровна? Что вы-то их жалеете? Ведь жалеете же? Вы с юных лет вкалываете, а эти бездельницы всегда жили на всем готовом. Не пора ли им узнать, почем фунт лиха? Я вас не понимаю.
– Да, конечно, вам меня не понять.
– Не хамите! – рявкнул Андрей Николаевич. – А лучше убедите вашего шефа поскорее перевести мне денежки, пока я не решил присылать ему его дамочек по частям!
С этими словами Андрей Николаевич отключил связь. Я тоже выключила аппарат и обвела взглядом собравшихся. Буйновского было жаль: он сидел, опустив плечи и сжимая голову руками. Он хотел получить все, а в результате потерял выгодный бизнес, ему предстоит заплатить огромную сумму денег, да и его девочки, пожалуй, не простят ему всех тех унижений, которые им пришлось перенести. Правда, в глубине души наказание шефа я считала заслуженным: не связывайся с наркотой.