– И, конечно, нашим они ничего предъявить не смогли? – спросила я.
– Конечно, – усмехнулся Степан Прокофьевич. – Официально повторного анализа месторождений не делалось. Та, вторая, подробная геологическая разведка проводилась нашими, и о ней никому не сообщили. В том, что европейцы не нашли камней, пригодных для огранки, ничьей вины нет. Так получилось. Официально наши выполнили все условия договора. Но на этот раз европейцы решили нанять меня.
– А сведения о регионе, где мы познакомились, и на Запад просочились?! – поразилась я.
Степан Прокофьевич кивнул.
– Так, давайте все-таки покушаем, – сказал Иван Захарович как хлебосольный хозяин дома. – А потом продолжим обсуждение.
За трапезой, как и обычно в доме Сухорукова, разговор шел на отвлеченные темы. Наконец, по мнению хозяина, пришло время для серьезного разговора.
– Я в очередной раз убедился, что нельзя верить людям. Никому, – начал речь Иван Захарович, восседая во главе стола. – И с сентиментальностью пора заканчивать, – добавил он, бросив взгляд на меня.
– Больше не будете пытаться устроить мою личную жизнь? – с невинным видом спросила я.
В ответ Иван Захарович так треснул кулаком по столу, что подпрыгнула вся остававшаяся на нем посуда.
– А что Юля такого сказала? – не поняла Татьяна. – Ты, Ваня, хочешь покончить с сентиментальностью? Правильно. Ты – мужчина серьезный, а сколько раз за последнее время изображал из себя сваху…
– Виталя, я в очередной раз убедился, что твое терпение безгранично, – бросил взгляд на своего начальника службы безопасности Иван Захарович. Потом заорал: – Делать мне больше нечего, как вашей личной жизнью заниматься! У меня от вас одна головная боль! Свяжешься с вами – потом расхлебывай!
Мы с Татьяной недоуменно переглянулись. Поскольку на самом деле не понимали, в чем провинились на сей раз. Степан Прокофьевич только тихо посмеивался.
– А кто ко мне Бухарова привел с алмазами? – рявкнул Сухоруков.
– Мало ли что я его с вами свела! – заорала теперь я. – Вы сами принимали решение! Я, наоборот, хотела как лучше! Вы могли дать ему пинок под зад. И кто-то, как я понимаю, уже дал.
– Его супруга Ольга Ивановна, – со змеиной улыбочкой сообщил мой бывший сожитель.
– В смысле? – не поняла я.
– Ольга Ивановна, которая на словах так любила и так ценила супруга, продала и ту квартиру, в которой они жили много лет, и только что купленную мною ее сыну! – пророкотал Иван Захарович. – А также дачу с шестью сотками, полученную в свое время от НИИ, и все остальное добро. Но хоть комнату оставила своему гению. Хотя это была комната его тетки, но он сам вроде про нее даже не помнил. Ольга Ивановна ее сдавала, а тут перевезла туда драгоценного супруга с личными вещами. Сейчас он находится в глубоком запое и, вероятно, будет пить, пока не пропьет все или не помрет. Спаивать его в деревне староверов она начала сама.
– А теперь мадам где? – обалдело спросила я.
– Отбыла на Запад вместе с дочерью, сыном, невесткой и двумя внуками. Вероятно, давно готовилась.
Мы с Татьяной открыли рты и снова переглянулись. Степан Прокофьевич продолжал посмеиваться.
– А деньги? В смысле, те деньги, которые на Западе зарабатывал Бухаров? Ведь он же читал лекции, выступал по телевидению, публиковал статьи… И гонорары там, насколько мне известно, не чета нашим. Черным налом там тоже не принято платить, деньги должны были переводить на счет.
– А как ты думаешь, Юленька, почему его супруга постоянно его сопровождала? Причем последние года два вообще никуда не отпускала одного?
Я поняла, что раньше думала неправильно…
– Счета были на предъявителя? – подала голос Татьяна.
– Нет, на двоих. На Западе это называется joint account, то есть совместный счет, который часто открывают супруги, мать и дочь, отец и сын, – пояснил Виталя. – В ряде стран так делается для официального ухода от налогов. При подобном счете дочери не нужно, например, платить налог на наследство. Ольга Ивановна явно все разузнала заранее. Зарабатывал ее супруг, деньги за его работу поступали на счета, а снимала она. Бухаров, возможно, даже не знает, как это делается. Мы подозреваем, что сейчас мадам уже успела обнулить все счета и перекинуть деньги на другие, на себя или своих детей.
– Но Леонид Петрович все-таки их отец! – воскликнула я.
– Дочь и сын ни в грош его не ставили. Все проблемы всегда решала мать. Дети прекрасно понимали, что если бы не мать, то отец вообще не мог бы ничего заработать. А тут она провернула красивую многоходовую комбинацию.
– И еще явно хотела сорвать куш алмазами, – хмыкнула Татьяна.
– Не хотела. Хотела деньгами. И сорвала, – объявил Иван Захарович.
Мы с Татьяной в который уже раз за вечер открыли рты.
А Иван Захарович рассказал нам о результатах проведенного расследования. Конечно, он не мог оставить это дело просто так. Как же, Сухоруков нацелился на алмазное месторождение, а его заставили от него добровольно отказаться… Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. «Росалмторг», потративший немало денег на лицензии и взятки, а также на подробную геологическую разведку, в результате прогорел. Потому что компания вначале заплатила за лицензии и дала взятки и только потом получила результаты разведки. Они торопились – чтобы обскакать конкурентов из «Алмаз-сейла» и Ивана Захаровича, вознамерившегося влезть на алмазный рынок. Да еще и европейцы тем регионом заинтересовались! «Росалмторг» купился на шоу, которое было специально устроено их вечными конкурентами из «Алмаз-сейла» при помощи Ольги Ивановны Бухаровой.
Сухоруков заметил, что в истории редко случается что-то совершенно новое. Для всего можно найти свои прецеденты. Вероятно, кто-то в «Алмаз-сейле» хорошо знал алмазную историю Южной Африки – и преломил ее на наших просторах.
Изначально самые богатые алмазоносные участки в Южной Африке принадлежали братьям де Бирсам. Потом их у них купил Сесил Родс – после требований убраться с приисков, вооруженных налетов и даже взрывов. Доподлинно не известно, принимал он участие в тех налетах или нет, но к нашей истории это, в общем-то, не имеет отношения. Представители «Алмаз-сейла» повторили кое-что из того, что покупатель сделал дальше.
Родс не мог диктовать цены на алмазы на мировом рынке, а очень этого хотел, к тому же большое число мелких предпринимателей не давали ему создать монополию. Кое-кого Родс подчинил себе, кто-то «добровольно» продал ему свои алмазы. Но всех купить или убить было просто невозможно. Только в одной Южной Африке на тот момент насчитывалось свыше тысячи шестисот предпринимателей, занимающихся алмазами.
Родс придумал гениальный ход, который и позволил ему одним выстрелом убить двух зайцев (или двух птиц одним камнем, как говорят англичане, ведь Родс был англичанином). То есть он смог одновременно избавиться от конкурентов и по дешевке скупить большое количество алмазов.