– А что вас интересует-то? – спросила Анфиса Васильевна, слегка прищурившись. – Павел сказал, что вы вроде по трупам? Так в последнее время никто не помирал. Прошлым летом – да, было дело. Утопли двое отдыхающих. По пьяни. Так они каждый год тонут. Но чтоб насильственно – не было такого.
Раз уж нам предлагали помощь, мы решили ею воспользоваться и уточнили, где в окрестностях в последнее время появились новые люди. Назвали дату побега зеков (конечно, не сказав, что именно в этот день случилось в Питере).
– В нашей деревне не появлялись, это точно, – сказала она. – А вот в доме одного богатея, километрах в пяти отсюда – да, появились. Причем сказали Полине, которая там обычно убирается, когда люди есть, что убирать не надо. Живут, а не надо. Странно. Обычно не надо, когда не живут.
– Сколько человек?
– Это вам с Полиной надо поговорить. Сходите к ней завтра, скажете, что от меня. Но несколько их там. И с бабами. Визги женские были. Может, не хотят, чтобы Полина баб их видела? Летом жен с детьми привезут, вот и опасаются, что Полина им доложит, как тут мужья по весне развлекались? Мужики – они все трусливые.
– Они тут когда-нибудь раньше появлялись?
– Кто-то из них – да. Но поточнее у Полины завтра спросите. Она все скажет.
В это мгновение в окно комнаты, где мы сидели, кто-то постучал. Мы с Татьяной напряглись, Анфиса же Васильевна отреагировала абсолютно спокойно.
– Кто-то из мужиков, – сказала она. – Свет увидели – жажда проснулась.
Она пошла открывать и впустила в дом две бородатые личности, стремившиеся влить в организмы священной жидкости. Личности мяли в руках шапки и вели себя очень неуверенно.
– Вы откуда ж взялись-то? – удивленно спросила Анфиса Васильевна у мужиков.
«Что ее удивило?» – подумала я, но все вскоре прояснилось.
Это оказались два брата-алконавта, проживающие в деревне, где стоит недостроенный особняк. Анфиса Васильевна своими глазами видела, как братья сегодня вечером отправились домой. Раньше они никогда не возвращались среди ночи. Ночью и утром они спали, а ближе к вечеру подтягивались к приятелям.
Мужики перекрестились на висевший в углу образок и сообщили шепотом:
– Привидения нас разбудили. Стрелялись они сегодня!
Мы с Татьяной с трудом сдержали хохот.
По словам братьев, они спрятались в погребе, отсиделись там, думали заснуть потом, но не заснули. Что оставалось делать? Отправились в деревню за самогоном – лучшим снотворным из известных им.
– А в дом не ходили? – спросила Татьяна. – На привидения посмотреть?
– Свят, свят, свят, – мужики опять перекрестились. – Ночью? Мы ж не самоубийцы! Вот завтра днем соберемся с мужиками, потолкуем, тогда, может быть… Интересно все-таки, застрелили какое-нибудь привидение или как? Хоть на мертвое привидение взглянуть. Как там у них – череп с глазницами, или они по-другому как-то выглядят?
– Привидения – бестелесные, – сказала Татьяна.
– Ты уверена? А если после пули они телеса приобретают? Ну… к человеческому облику возвращаются? К виду, в котором их хоронили? А вдруг это и не привидения? А вставшие покойники с кладбища? У нас же тут и кладбища есть в округе. Может, покойники дом решили буржуйский занять. Или эти хозяева при жизни сами убили кого-то, под домом похоронили, вот покойники не отпетые и встают по ночам…
Анфиса Васильевна налила мужикам по кружке джина (в долг). Я полюбопытствовала, что тут именуют этим словом. Оказалось, Анфиса Васильевна настаивает самогон на ягодах можжевельника. По-моему, джин оказался ничуть не хуже английского. Мужики с благодарностью все вылакали (без тоника) и отправились дальше по деревне. Может, еще кто-то нальет. Да и у пьяных финнов иногда можно что-то стырить. Они все равно поутру не помнят, сколько у них с вечера оставалось.
Анфиса Васильевна посмотрела на нас с Татьяной многозначительно, но мы сидели с самым невинным видом, да и вообще решили больше не торчать за столом, а отправиться спать.
* * *
Спали долго – в деревне, на свежем воздухе да в тишине, спится прекрасно. Правда, с погодой на следующий день было не очень: небо затянули тучи. Но все, что ни делается и ни происходит, – к лучшему. Значит, отправляемся на поиски Сереги и Ящера. Не будет так обидно, что упустили день, в смысле, не позагорали, не покупались.
Мы еще раз попросили у Анфисы Васильевны указаний, как добраться до ее дальней родственницы Полины. Наша хозяйка даже отправила Полине своего творожку и свежей сметанки. У Полины коровы не было, в отличие от Анфисы Васильевны. Пашка заснял живую корову на камеру. По собственной инициативе. Ее молочко, как сказал оператор, очень хорошо в него вошло после вчерашнего. Татьяна посоветовала оператору завести корову дома – у него все равно квартира напоминает хлев. Я сказала, что он будет забывать ее доить и кормить.
За этими милыми разговорами мы отправились в путь. Предстояло преодолеть пять километров. Машину решили не брать, чтобы не привлекать внимания, Сереги и Ящера в первую очередь. Здесь ведь любая машина привлекает внимание, звук работающего двигателя разносится на большое расстояние. А нам пешая прогулка пойдет только на пользу. Правда, Пашка стал ныть уже через пару километров. Но я, предполагавшая, что так и случится, прихватила с собой заныканную для оператора бутылку пива (из его же запасов) и вручила ему. Нытье временно прекратилось, священная жидкость придала Пашке сил.
Мы миновали деревню, где вчера ночью с Татьяной провели некоторое время. Сейчас заброшенный особняк совсем не казался страшным. Это был просто недостроенный дом с пустыми глазницами окон. С развилки свернули направо, следуя указаниям Анфисы Васильевны. Отсюда должно быть недалеко, раз Серега с Костей и Ящером вчера приходили пешком. Мужики – народ ленивый (вон, Пашка – яркий пример), а те три типа – в особенности. Помню, как Серега любил поваляться кверху брюхом на диване, и даже в ближайший пригород его было не вытащить.
Правда, по пути мы с Татьяной пришли к выводу, что вчера ночью мужики пользовались, скорее всего, какой-то тропинкой, срезающей путь, или в отдалении от особняка все-таки стояло какое-то средство передвижения, на котором они приехали: по дороге до нужной нам деревни оказалось не менее двух километров.
При подходе к нужной деревне я увидела сломанный дуб, о котором говорил мне парень в квартире певца Небосклонова. Дуб служил мужикам ориентиром, когда они ездили в дом Ящера. Значит, мы на правильном пути.
К деревне мы подходили осторожно: не хотели, чтобы нас заметили Сергей, Ящер или Костя. Дом их, правда, как и недостроенный особняк, стоял у самого леса, дальше всех от дороги и несколько на отшибе. Или у буржуев мода такая?
Правда, это строение было значительно меньшим по размеру и деревянным. Два этажа, с нашей стороны – по четыре окна на каждом. Вход с дороги был не виден. Слева от дома стояла какая-то «жирная» иномарка с тонированными стеклами, но с такого расстояния марку я определить не смогла. Рядом с домом никого не было видно.