* * *
Угольный король с другом, тоже крупным бизнесменом, имеющим какое-то отношение к энергетике, пожали мне руку, и мы устроились в кабинке в одном известном в нашем городе, очень дорогом ресторане, в который с улицы не пускают. Можно пройти мимо него и не понять, что тут находится ресторан. Никаких вывесок нет. Но это заведение в вывесках не нуждается. В нем обедают и ужинают очень обеспеченные люди, которым нужно поговорить без свидетелей, или просто встретиться с дамой, не являющейся женой и официальной любовницей, или с человеком, с которым они вроде бы враги и ничего общего иметь не могут, а на самом деле общаются.
Угольный король заявил мне, что всем доволен и думает купить в нашей компании еще пару квартир «бабам». Я ввернула про комплексы в области.
– Отличная мысль, – сказал его друг. – Вот там мы всех своих баб и будем селить. Я тоже возьму пару квартир. Когда можно съездить посмотреть?
– Да хоть сегодня.
Наша компания вообще проводит вполне определенную политику, не принятую в других. Наши потенциальные клиенты (и люди, купившие квартиру в строящемся доме) могут прийти посмотреть на то, как ведутся работы, в любой день. Естественно, есть сотрудники, следящие за соблюдением техники безопасности. Экскурсантам выдаются каски, иногда – защитные костюмы и специальная обувь, выделяется сопровождающий. Но люди могут посмотреть, из чего и как строится дом. Могут привести своих консультантов, чтобы те убедились – материал тот же, что был заявлен. Да, у нас самые дорогие квартиры в городе, но на них есть спрос, в особенности после того, как дома других фирм стали осыпаться, а кое-кого из жильцов даже пришлось эвакуировать. Но Иван Иванович с самого начала настаивал на этой политике – и оказался прав.
Но разговор о квартирах не являлся целью встречи этих двух бизнесменов со мной (хотя я надеюсь, что они в будущем все-таки купят у нас квартиры «бабам»).
Передо мной выложили цветную фотографию не очень нового стула, потом, насколько я поняла, фотоколлаж – на компьютере стул размножили, и получилось двенадцать одинаковых стульев, стоящих в ряд у стеночки.
– Какие мысли у вас возникли при взгляде на эти фотографии? – спросил угольный король.
– Если честно, вспомнила Ильфа и Петрова.
– А если еще подумать? – встрял его приятель.
– Вы что, издеваетесь? Это какая-то старая мебель, по-моему, советских времен. Точно не антиквариат.
На фотографии на самом деле были изображены довольно грубо сделанные стулья (или один стул, размноженный на второй фотографии). И даже ткань на сиденье была неаккуратно приколочена! Или оторвалась? Ни у кого из моих знакомых такой мебели точно нет. Вроде в родительской квартире что-то подобное стояло в годы моего детства, но потом было вывезено на дачу.
– Это стулья вашей семьи, – сообщил мне угольный король с самым невозмутимым видом.
Я хлопнула глазами.
– Мы понимаем, Кира, что вы давно не живете с родителями, но мы не можем серьезно разговаривать ни с кем из ваших сестер, – заметил второй мужчина. – Наверное, вам не нужно объяснять почему.
– Вы что-то знаете про стулья? – спросил угольный король.
– Я их даже не помню. Если хотите, я сама могу поговорить с сестрами или даже с мамой. Скорее, наверное, мама вспомнит, если у нас были такие стулья. Но, простите, зачем они вам?
– На прошлой неделе ваш отец устроил аукцион.
– «Двенадцать стульев»?!
Оба мужчины кивнули.
– И… что? Вы думаете, что у нашей семьи были сокровища какой-нибудь убиенной тещи, свекрови, тетушки, бабушки или я не знаю кого, зашитые под обшивку?
– Что-то было, – кивнул угольный король. – Не могли бы вы сказать что?
Я опять хлопнула глазами.
– А вы не могли бы поподробнее объяснить, что устроил мой папаша и что вы хотите? Может, тогда я и смогу вам помочь.
– Я тебе говорил, что она не знает, – посмотрел на угольного короля его приятель.
– Хорошо, мы расскажем, – ответил угольный король мне, не удостоив вниманием своего друга.
* * *
Как мне уже сообщили два приятеля, мой папаша на прошлой неделе проводил аукцион. Для организации была приглашена частная аукционная фирма, о которой я слышала. Насколько я понимаю, подобные аукционы у нас в лучшем случае проводятся полулегально, а скорее даже нелегально. Нельзя же все «засвечивать»? Да и кому охота платить налоги государству, а скорее отдельным его представителям? И вообще ставить отдельных представителей государства в известность о том, у кого что появилось? И к продавцу могут возникнуть вопросы, и к покупателю, и к участникам. Но меня лично такие аукционы никогда не интересовали. Мне нечего на них продавать, и я не собираюсь ничего покупать на каких-либо аукционах, переплачивая за вещь в несколько раз. Мне слишком тяжело достаются деньги.
Угольный король с приятелем подтвердили, что данная аукционная фирма работает с товарами сомнительного происхождения или без, так сказать, официального происхождения. Берут они десять процентов с суммы, заплаченной за товар. Место обеспечивает продавец. Фирма тоже может обеспечить место, но за дополнительную плату.
Мой отец разослал приглашения в свой загородный дом ряду известных в нашем городе деловых людей. Не было ни чиновников, ни депутатов (несмотря на коммерческую деятельность последних, ах, простите, их жен. Теперь же, судя по декларациям, у них жены все сплошь бизнес-леди).
– Ваш отец заметно похудел, – заметил угольный король. – Вы видели его после возвращения из Швейцарии?
– Нет, но знаю о его болезни. Я в субботу была у мамы. Кстати, что он сказал вам?
– Он сказал, что проходил обследование и сейчас завершает свои дела на этой земле. И хочет, чтобы его долго не забывали. Хочет сделать дело, которое запомнят и будут вспоминать. Что-то необычное. Вообще он много чего говорил…
Приятель угольного короля кивнул.
– Кира, вы знаете, что вам он не оставляет ничего? – спросил меня любитель вертолетов.
– Я предполагала. И никогда ни на что не рассчитывала. И я не буду биться за наследство.
– Я очень уважительно отношусь к вашему отцу, Кира, – сказал мне друг угольного короля. – Каждый мужчина хочет иметь сына, но у вашего отца это желание приняло просто патологическую форму. Правда, сейчас он вас наконец оценил.
– Лишая наследства? – я улыбнулась.
– Он объявил перед представителями делового мира Петербурга, что считает вас, единственную из своих наследников, не нуждающейся в наследстве. Он объявил о своей уверенности в вас, в том, что вы никогда не останетесь без работы, в том, что вы сможете заработать себе не только на хлеб с маслом, но и с черной икрой. Может, он еще вам лично это скажет. Вообще-то должен бы… Но знайте, что он вас оценил.
Я улыбнулась. Признаю: это все-таки было приятно, хотя у меня уже все перегорело. Сколько можно доказывать, что я чего-то стою?