Но когда он подошел к зеркалу, то увидел на шее небольшой порез – в том месте, куда на миллиметр воткнулось острие меча…
Он долго не решался никому рассказать о случившемся, помня о том, что его девушку поместили в сумасшедший дом после того, как она рассказала подругам и родителям о ночных кошмарах, потом все-таки поделился с Валентином. И оказалось, что к тому в ту же ночь приходила та же девушка или очень похожая… И Валентин тоже не решался кому-то признаться в этом.
– Они что-то предприняли? – уточнила я.
Андрей Евгеньевич покачал головой.
– Они боялись, что их примут за сумасшедших. Один пример уже был. Кому сказать: голая баба в кольчуге являлась тебе в полнолуние… Чего не привидится по пьяни? Когда я сам, в одиночку, засосу пол-литра, меня сложно чем-либо удивить. Мало ли что кому мерещится… Мне-то сосед все рассказал только год спустя и тоже, когда мы здорово упились и я вспомнил замок… Валька сказал, чтобы я не вздумал туда соваться.
– Тут без пол-литра не разберешься, – заявил Афганец. Они в компании с Андреем Евгеньевичем и Костей уже выпили всю имевшуюся в доме водку. – Кстати, а где мои парни? Что-то они долго по супермаркету ходят. Костя, ты им не слишком длинный список составил?
Братец покачал головой.
Но парни Афганца не появились и через полчаса, и через час. Мобильные оказались отключены или находились вне зоны обслуживания.
– Где они, черт побери?! – вскочил со стула Алексей Петрович, затем рванул к телефонному аппарату и стал названивать другим своим людям, которым раздал задания: поговорить с окрестными бабками, молодыми мамашами, местными алкоголиками и пацанами. Кто-то же должен был обратить внимание на его весьма колоритных мальчиков.
Когда компания прибыла с отчетом, выяснилось, что двоих молодцев увезла «Скорая». Это видели любопытные бабки, не понявшие, как это таким здоровым бугаям вдруг стало плохо на улице. Бабки еще подумали: то «Скорую» не дождешься, а то она оказывается совсем рядом. Из «Скорой» выскочили две молодые девушки в зеленой форме, очень сильные, несмотря на хрупкое телосложение. В мгновение ока они подхватили бугаев, занесли их внутрь, и «Скорая» тут же укатила.
– Опять амазонки?! – взревел Афганец, как потревоженный в своем логове лев. – Так, быстро собираемся! Поехали в этот треклятый замок! Я сейчас его разнесу по камушкам к чертовой матери!
Я хотела возразить, что мне завтра на работу, но увидев разъяренного Алексея Петровича, а также горящие глаза родственников, поняла: надо собираться и не спорить. И пока не задавать лишних вопросов, а понаблюдать. Странная какая-то ситуация получается… И с амазонками, и в первую очередь с лещами. Не верится мне что-то, что Андрей Евгеньевич так за своих рыбин трясется… Среди богатых граждан, конечно, много идиотов встречается, но Лешка-то тут с какого боку? Он-то чего завелся? Из-за своих парней – понятно. Но почему он лично сюда примчался на всех парах? Мне шею мылить за лещей?! За то, что Андрей Евгеньевич ему свое недовольство высказал? Зная Лешку, я сказала бы, что он должен был бы послать Андрея Евгеньевича далеко и надолго вместе с карасями, щуками и всеми их родственниками. Но не только не послал, а допросил нашу семью с пристрастием… Что же беспокоит милого друга Лешеньку на этот раз? Я решила подождать и посмотреть. Авось что и узнаю.
Ленинградская область, 1 августа, воскресенье
Поехали на пяти машинах. Кроме нашей семьи, Верки, Лешки и Андрея Евгеньевича, нас сопровождали молодцы Афганца. Не знаю, как они были вооружены, наша семья прихватила тот же арсенал, который брала на первую вылазку в те места, добавили только перчатки и сменили шорты на старые джинсы, чтобы было удобнее ползать по склепам, с которых мы и собирались начать.
По пути Лешка дал по сотовому команду выяснять, кто такой Карен Мовсесян. По инициалам С.В., выбитым на зажигалке, найденной нами у мумии в первом склепе, в который мы залезли, найти человека было сложно. Ведь мы даже примерно не знали, когда он исчез. Правда, Афганец все равно связался со знакомыми сотрудниками органов и попросил просмотреть сводку за последние пять лет.
Когда мы оказались в особняке Андрея Евгеньевича, он тут же пригласил соседа Вальку, чтобы тот лично поведал нам о случившемся. Мы еще раз выслушали историю. Валька несколько раз задал вопрос: не считаем ли мы его сумасшедшим? Но такого впечатления не сложилось ни у кого из присутствующих.
Затем встал вечный российский вопрос: что делать?
У Афганца чесались руки засадить по замку из гранатомета. Валентин был всецело за, даже был готов съездить к какому-то знакомому офицеру и взять в аренду то ли гаубицу, то ли еще нечто подобное, что должно пробить хорошую брешь в стене, сквозь которую мужики, словно татарская орда, ринутся внутрь спасать других мужиков, которых там, судя по всему, держат в неволе и пытают.
Затем взгляд Алексея Петровича внезапно остановился на нас с Веркой.
– А у вас тут какой интерес? – прищурился он. – Как это я раньше не разобрался? Ну-ка выкладывайте!
«А у тебя, дорогой?» – чуть не спросила я, но вовремя сдержалась.
– Она похожа на ту бабу в кольчуге! – вдруг завопил Валька, тыкая пальцем в Верку. – Точно она! Ей бы еще шлем на голову и раздеть ее…
– Я раздеваюсь минимум за тысячу баксов, – невозмутимо заметила Верка, затягиваясь сигареткой. – За особые пожелания двойной тариф. Кольчуга, шлем – все за твой счет, котик. Так что гони бабки – я хоть сейчас готова.
Афганец на протяжении подружкиного сольного выступления внимательно смотрел на Верку, потом перевел взгляд на меня.
– С твоей подругой мне все понятно, – заявил он мне. – Ей хорошо заплатили. Вопрос только в том: кто? И за что именно? А ты почему полезла? Опять за какие-то благородные цели сражаешься? Что на этот раз? Вообще-то я бы решил, что вы обе скорее встанете на сторону амазонок.
– Против несчастных мужчин, – добавил Валентин.
– Несчастный мужчина, я не поняла, ты будешь платить или как? – посмотрела на него Верка.
– Я никогда не стала бы никого держать в плену против его воли, – заявила я Лешке. – Даже мужа-алкоголика. Я с ними просто разводилась.
В это мгновение у Лешки зазвонила трубка, он выслушал отчет кого-то из своих людей, отключил связь и посмотрел на меня.
– Вы что-то говорили про профилакторий, красотки? Про то, что тут лечат от алкоголизма?
– Ну, мы так поняли, – сказала Верка.
Я предпочла помолчать.
– Так вот, – продолжал Лешка, словно не слышал мою подругу. – Карен Мовсесян не пил вообще. У него больная печень. Он исчез месяц назад. Торговал цветами – у него с десяток точек по городу. Не имел проблем ни с какими инстанциями. Всем исправно платил. Видимых врагов не нажил. Жена и трое детей находились на его полном содержании. Без него они лишились средств к существованию. Да его жене и не пришло бы в голову сдавать мужа в профилакторий. Это кое-каким нашим дамочкам может прийти, – Афганец многозначительно посмотрел на меня.