– У нас есть официальное название.
– Да знаем мы, – махнул рукой Павел Прокофьевич. – Просто в народе вы известны как частный спецназ. И ведь на ваши услуги большой спрос, не правда ли? – Анькин папа улыбнулся.
– Понимаешь, Бонни, нам же семьи кормить надо, – встрял зам майора. – И мы все уже уволились с государственной службы.
Капитан, то есть майор, крепко сжал челюсти. Я не могла знать, о чем он думает, но, вероятно, о погибших друзьях. Ведь многие из них и в Чечню тогда поехали, чтобы заработать. Но не вернулись. Или вернулись калеками.
– Вы все делаете правильно, – сказала я. – Семья и друзья – самое главное в жизни. И большое вам всем спасибо за наше освобождение. А то мы уже стали терять надежду… Считали, что про нас забыли.
Частный спецназ согласился развезти по домам алмазного короля и банкира, которые проживали недалеко друг от друга. Я же села в машину Павла Прокофьевича. Перед расставанием Иванов меня облобызал и заявил, что готов делать со мной бизнес, когда я унаследую фирму отца. Вербинин поцеловал ручку и заявил, что его банк всегда к моим услугам. Капитан, то есть майор, впервые за время нашего знакомства поцеловал меня в щеку. Хорошо хоть не в лобик! Его подчиненные не были так целомудренны.
По пути в особняк Павла Прокофьевича Анька с отцом рассказали мне все, что знали про последнее развитие событий.
В день свадьбы кто-то все-таки вызвал милицию. Вероятно, родственники Полины, причем имеющие знакомых в органах. Приехало гораздо больше людей, чем обычно приезжает на труп. А ведь трупа-то не было!
Ада Сергеевна, жена Анькиного отца, поняла, что жареным запахло серьезно, и бумаги, которые привез адвокат мужа, подмахнула, не читая. В настоящее время она находится в женском изоляторе на Арсенальной улице.
Полину убила Ада Сергеевна. Она ничего не имела против этой девушки, но ей нужно было подставить Аньку, любимую дочь своего мужа, которую она считала самой серьезной конкуренткой в борьбе за богатство нефтяного короля. Полина для подставы Аньки подходила прекрасно: увела у нее жениха (или он сам ушел, но в данном случае это значения не имело), Анька страдала и хотела жениха вернуть, явно считая, что если не будет Полины, то, может, Олег вернется к ней.
Жена Павла Прокофьевича позвонила Полине и, не представляясь, пригласила ее на мальчишник. Она отказалась пересказывать, какими именно аргументами заманила девушку. Но, по-моему, их было несложно придумать. Потом она встретила ее на территории особняка, на пути к нему, и застрелила. Машину Полины Ада Сергеевна лично отогнала к въезду в город. Вероятно, ее украли – потому что автомобиль так и не нашли, а теперь родителям Полины, конечно, не до него. К телу Полины Ада Сергеевна подбросила дизайнерскую брошь Аньки и ее шарфик, по которым, по мнению жены Павла Прокофьевича, и должны были выйти на его дочь.
– Она их выкрала из твоей квартиры? – посмотрела я на подругу.
Та покачала головой, а на глаза у нее тут же навернулись слезы. Что такое?
Оказалось, частный детектив, в которого влюбилась Анька, также работал и на Аду Сергеевну, даже считал ее более перспективной клиенткой для себя. Именно он выкрал вещи. А Анька еще ему брошью хвасталась, поясняя, что она существует в единственном экземпляре. Прекрасная вещь для поиска преступницы!
– Я прослежу, чтобы у него отобрали лицензию, – заявил Анькин папа. – Обвинить его ни в чем нельзя – так, чтобы посадить, но работать в частном сыске он больше не будет. И ни в одной серьезной фирме не будет.
– А как же «был бы человек – статья найдется»? – посмотрела я на нефтяного короля. – Не вы ли мне объясняли, что это один из принципов жизни в России?
– Да не хочу пачкаться! – отмахнулся Павел Прокофьевич. – И вообще, по-моему, испорченная навсегда репутация – дело гораздо более серьезное. – Потом он посмотрел на дочь. – Ты, я надеюсь, его из головы выкинула?
Анька кивнула, но глаза у нее так и оставались влажными. Не везет подруге с мужчинами!
«А мне?» – тут же спросила я себя и задумалась. Капитан, то есть майор, заметно постарел. Наверное, годы после нашего знакомства в Чечне были не самыми лучшими в его жизни. Он дослужился до майора и другого звания уже не получит – раз уволился из армии. И вообще он изменился…
Конечно, мы виделись совсем недолго, но, пожалуй, сегодняшней встречи достаточно, чтобы я сбросила «хвост» из прошлого. Я же здравомыслящая англичанка, а не эмоциональная русская! Я отреагировала на него совсем по-другому. Ну конечно: ведь стала старше, много воды утекло, и образ, который я создала у себя в голове, не соответствует реальности. Просто это была моя девичья мечта, которая жила в сердце и обрастала все новыми подробностями, которые я сама придумывала.
– А тело Полины нашли? – спросила я у Павла Прокофьевича, возвращаясь к действительности.
– О да! – воскликнул он.
Анька закатила глаза.
– Где?
И я внимательно выслушала рассказ.
Основная масса гостей, как званых, так и незваных, отправилась в дом. Только баронесса Литтлвудская осталась спать под кустиком да Олег сидел на травке. К нему побеседовать пристроилась я и получила по голове. Прибывшие представители органов тоже сразу же проследовали в дом, где уже шло бурное обсуждение сложившейся ситуации и возможного выхода из нее. Каждый преследовал свои цели. На мое исчезновение тогда никто не обратил внимания. Не до меня было, в особенности Павлу Прокофьевичу и Аньке. К сожалению, алмазный король под домом больше не вопил – они с Вербининым в те минуты предпринимали попытки приведения меня в чувство. Если бы он кричал и бился о стены во время пребывания в доме сотрудников правоохранительных органов, те бы наверняка провели расследование и освободили нас в первый день заточения. Они бы не поверили ни в какое привидение.
Вася и Сигизмунд Сигизмундович присоединились к группе в доме как-то незаметно. По крайней мере на их отсутствие в начале скандала и бурного обсуждения никто не обратил внимания, а в толпу в зале они влились очень умело.
– Ты будешь что-то предпринимать против них? – посмотрел на меня Павел Прокофьевич. – Официально или неофициально.
– Вероятно, нет. У меня ведь только диктофонная запись… – задумчиво произнесла я. Хотя для беседы с Сигизмундом Сигизмундовичем ее может оказаться достаточно. Именно он говорит Васе, чтобы тот тащил меня в подвал, когда Вася позвонил Доброчинскому по мобильному и сообщил, что треснул меня по башке, потому что я допрашивала расклеившегося Олега. Вася отволок меня в густые кусты и спрашивал у Доброчинского, что со мной делать дальше.
– Можно с моим адвокатом посоветоваться, – предложил Павел Прокофьевич.
– Нет. У меня нет желания участвовать в уголовном процессе в России ни в какой роли. А роль потерпевшей может навредить моей репутации. Вы же сами знаете, как важна репутация?
Павел Прокофьевич улыбнулся. Анька сжала мою руку. Потом ее отец стал рассказывать дальше.