Ромаз Георгиевич просто источал радушие, но я не была намерена сдаваться или отдаваться на волю волн, вернее бывших родственников.
– Если вы вдруг загорелись желанием пригласить меня в гости, зачем было делать это при помощи газового баллончика? – резонно заметила я.
Ромаз Георгиевич опечалился, но тут же нашелся, заявив, что они опасались моего отказа, и опять завел песню о необходимости выпить еще вина и хорошо покушать.
Не дожидаясь нас с дядей, Анзор снова молча приступил к трапезе. Я же решала: злить или не злить Ромаза? Может быть, сразу расставить все точки над известной латинской буквой? Зачем меня сюда привезли, причем силой? Почему считали, что я могу не согласиться?
– Не могли бы вы выразить одной фразой, что вам от меня нужно? – посмотрела я на Ромаза Георгиевича без тени улыбки.
Он открыл рот, чтобы опять пуститься в пространные рассуждения о вине и пище, но передумал, глянул на меня холодным взглядом, лицо его тут же стало напряженным, все радушие как водой смыло. Нет, его не перекосили ненависть или ярость, с таким лицом, какое было в ту минуту у бывшего родственника, хладнокровно убивают – по крайней мере, у меня возникла именно такая ассоциация. Вонзают в тело противника фамильный кинжал, стреляют из принадлежавшего еще деду «нагана» или прибегают к помощи других, более современных орудий убийства.
– Мы хотим предложить тебе сделку, Катя, – сказал Ромаз Георгиевич. – Заплатим хорошо. Даже по твоим меркам хорошо. Но можешь и головы лишиться. Предупреждаю сразу.
Я откинулась на спинку кресла, вытянула ноги и внимательно посмотрела на Ромаза. Что затеял этот хитрый жук? И какую роль в своем плане он отвел мне? Не планирует ли он перевести все стрелки на меня? Ну, не сразу, а в конце? С чего бы это он стал предлагать мне сотрудничество после того, как одиннадцать лет назад мы расстались отнюдь не друзьями?
Анзор как-то завязан с делами Казанского. Или Ромаз? Эх, знать бы точно… Кто там кого убивал? Кто кого подставлял? Из речи капитана Туляка я не очень-то в этом разобралась. Пожалуй, капитан сам не знал сути хитросплетенных отношений между личностями, интересующими органы. Кто в меня стрелял? Чья троица была у меня вчера? Кто за мной следит? Столько вопросов… Вот только даст ли мне кто-нибудь ответы на них?
– Давай вначале покушаем, – снова расплылся в улыбке Ромаз Георгиевич. – Бери пример с Анзорчика. Ты посмотри, Катя, что тут у нас. Специально для тебя старались. Я помню, что ты всегда любила грузинскую кухню. А потом поговорим. Как ты себя чувствуешь? Уже лучше?
И дядя бывшего мужа снова разлил вино и поднял тост за мое здоровье и мою красоту. Грех было не выпить. Мы приступили к трапезе, временно рассуждая ни о чем. Вспомнили родственников. У моей бывшей грузинской родни «все было хорошо». У моих родителей, как я сказала, – в меру, насколько позволяет возраст. Потом поговорили про ситуацию в России, в Грузии, в мире. В основном, конечно, разглагольствовал Ромаз, мы с Анзором налегали на яства.
Я с нетерпением ждала, когда наконец дядя перейдет к делу. Уж больно долго готовится. И что подумает Казанский, когда заявится сегодня ко мне? А если еще и Туляк пожалует, хотя я и просила его не делать этого? Вот будет мило, если они встретятся у меня под дверью. А если бросятся на поиски? Мне вообще это нужно, чтобы они бросались на поиски? Чтобы они знали о моей встрече с бывшими родственниками? Для начала следовало послушать Ромаза Георгиевича.
После окончания трапезы Коля быстренько убрал со стола, а затем вернулся в каминный зал с каким-то желтовато-коричневым конвертом среднего размера и протянул его Ромазу Георгиевичу. Тот бегло глянул внутрь – наверное, чтобы убедиться, все ли на месте, – и передал конверт мне.
В конверте лежали фотографии.
На некоторых из них была изображена я.
Это были снимки, по всей вероятности, сделанные с записи, которую вели видеокамеры в цюрихском банке господина Тума. На фотографиях были запечатлены мы с Тумом, операционный зал, работающие там клерки, посетители и на одной – люди в масках, врывающиеся в зал. Видимо, этот кадр удалось сделать до того, как видеокамеры были расстреляны налетчиками.
– Что скажешь, Катя? – осведомился Ромаз Георгиевич после того, как я внимательнейшим образом изучила снимки, больше всего заинтересовавшись теми, на которых фигурировали бандиты.
– Как вам удалось их получить? – ответила я вопросом на вопрос, в самом деле не представляя как. Эти записи должны храниться в швейцарской полиции, что-то, конечно, показывали по швейцарскому телевидению. Я не помнила всех кадров, которые видела в Цюрихе в тот вечер, когда сидела одна в гостинице с бутылкой шнапса. Швейцарцы прокрутили небольшую часть пленки – по-моему, только с налетчиками. Тут же в основном фигурировали мы с господином Тумом. И швейцарская полиция навряд ли стала бы продавать какие-то вещдоки или информацию заинтересованным лицам из России, определенно не являющимся представителями официальных правоохранительных структур.
Ромаз Георгиевич таинственно улыбнулся и произнес избитую фразу, гласящую, что секрет фирмы – залог успеха.
– Факт тот, что они у меня есть, – констатировал он. – Саму пленку, к сожалению, достать не удалось, но достаточно и этого. И я знаю, что ты находилась там во время ограбления.
– Еще добавьте, что это я и ограбила, – хмыкнула я.
– Не буду, – с самым серьезным видом сказал Ромаз Георгиевич. Анзор по-прежнему молчал. – Но ты, Катя, хорошо знаешь сотрудников этого и других банков…
Я попыталась возразить, что до близкого знакомства со швейцарскими банкирами мне далеко, но дядя Анзора попросил меня помолчать, подняв руку ладонью ко мне, и продолжал:
– И, главное, ты хорошо знаешь Игоря Казанского.
– А он-то тут при чем? – спросила я. – Он, что ли, грабил?
– Не знаю, – ответил Ромаз Георгиевич. – Но не исключаю.
Я задумалась. Насколько мне было известно, грабители вскрыли ячейку именно Игоря Казанского и вынули из нее все, что там лежало, правда, я не стала сообщать об этом бывшему родственнику. Надо послушать, известно это ему или нет. Скорее всего, да. И что он предполагает? Что Игорюня организовал ограбление собственной ячейки? Чтобы потом слупить со швейцарцев немереную компенсацию? Кто знает, сколько у него там лежало? Тайна вкладов, господа, в самом деле тайна, и ни одному участковому милиционеру не скажут, сколько у вас на сберкнижке, тем более в абонированной ячейке.
Игорюня представит нескольких свидетелей, которые подтвердят, сколько у него там лежало денег. Кстати, он, возможно, намеревался посоветоваться со мной насчет процедуры.
Казанский вполне может знать, что я тогда находилась в Цюрихе. Если это уже успел выяснить Ромаз Георгиевич…
Ромаз Георгиевич пустился развивать теорию. Первый вариант был такой: ограбление организовал сам Казанский. Игорь точно знал расположение банковских помещений и место, где находится его ячейка, количество постов охраны и их вооружение. Как клиент банка, он мог заходить туда несчетное количество раз. И все детально изучить. Ясно, что ограбление организовывал человек, бывавший внутри, и не единожды.