Выскочив из парадного, капитан осмотрелся в надежде увидеть «Жигули» напарника, но ничего засечь не смог. К нему присоединился оперативник, который сидел на качелях, и отчитался о своем дежурстве, за время которого ничего не произошло – до появления теплой компании в сопровождении самого капитана.
Анатолий Леонидович разрывался: за кем следовать? Машина-то одна. Оперативник с качелей приехал своим ходом и пока останется на месте – вдруг я пожалую. Меня он видел в квартире Артема Александровича, а капитан Туляк еще и описал ему мою «БМВ». Следовавший за «Фордом» напарник так и не появился. Анатолий Леонидович стал за него беспокоиться. Кто знает эту теплую компашку, только что несанкционированно проникавшую в мою квартиру? Вполне могли засечь слежку и оторваться. Это в лучшем случае. О худшем думать не хотелось.
В результате Анатолий Леонидович решил последовать за Казанским. Все-таки у Игорюни не так давно были проблемы с законом, может, повежливее отнестись к стражу правопорядка, если придется столкнуться лицом к лицу и выяснять отношения. Тем более коллеги знали о том, что Туляк едет за Игорюней. Компания же на «Форде» пока была темными лошадками, да и номера вполне могли оказаться липовыми, а машина числиться в угоне.
Но Казанский с Вовой поехали прямиком в квартиру, принадлежащую моей подруге Тамаре Сурковой, в которой до отсидки проживал Казанский и, по всей вероятности, обосновался теперь. Капитан подежурил у дома окола часа, понял, что глаза слипаются, а смысла караулить здесь и дальше нет, потому что господа наверняка уже легли почивать, поэтому поехал в отделение, где для него была оставлена информация напарником, следившим за «Фордом».
«Форд» принадлежал полковнику ФСБ Глазкову Илье Михайловичу. По всей вероятности, находившиеся в «Форде» слежку быстро заметили и профессионально оторвались. Напарник решил вернуться в отделение и заняться самой машиной. И выяснил. В угоне она не значилась.
Капитан МВД Туляк решил, что утро вечера мудренее, отправился домой спать, а сегодня с самого утра занялся выяснением личности Ильи Михайловича, правда, старался действовать так, чтобы не привлечь к своей персоне лишнего внимания «старших братьев». Он вышел на бывшего сокурсника, ныне служащего в ФСБ, с которым они время от времени обменивались информацией, таким образом помогая друг другу, и попросил охарактеризовать Илью Михайловича.
– Жесткий профессионал, – не задумываясь, изрек сокурсник. – Дело знает и делает.
В общем и целом профессиональная характеристика была дана весьма лестная, правда, сокурсник заметил, что врагу бы не посоветовал хоть в чем-то перейти Илье Михайловичу дорогу – будь то расследование преступления, продвижение по службе или отношения с женщинами. Себе дороже. Этот человек не умеет прощать и помнит все, сделанное или не сделанное для него. Правда, тех, кто ему верен, тянет за собой вверх, как паровоз, но таких немного. Имеет больше врагов, чем друзей, но и враги его уважают. Его давно бы задвинули, если бы он так четко не выполнял свои обязанности.
– Чем его можно купить? – спросил Туляк, совершенно не представляя, что полковник ФСБ мог делать в компании Казанского и какое отношение вся эта кодла имеет к моей скромной персоне.
– Ничем, – ни секунды не задумываясь, ответил сокурсник. – Дело для него превыше всего. Он, так же как мы с тобой, Толя, формировался как личность и начинал служить в другую эпоху. И проникся. И ради того, чтобы вернуть стране образ великой державы, при одном упоминании о которой всякие там америкашки, немчура и прочие делали бы в штаны, Глазков готов на многое. И его к этому хорошо подготовили. Старая школа, в которой умели готовить кадры.
Анатолий Леонидович поблагодарил сокурсника, повесил трубку и глубоко задумался, а потом стал звонить мне. Дома меня не застал, решил сделать последнюю попытку – позвонить на работу. И тут произошло чудо: я оказалась на месте. Как будто бы ничего необычного не произошло.
– И ты решил меня проведать, – усмехнулась я. – Чтобы лично убедиться, что я жива и пребываю в добром здравии. Убедился?
– Катя, ты играешь с огнем, – устало проронил капитан, берясь за очередной бутерброд, потом глянул на меня очень внимательно и спросил: – Что они искали в твоей квартире?
Я искренне считала, что компания хотела убедиться, дома я или нет (может, просто не открываю), жива я или нет, а вдруг мне требуется помощь и еще не поздно ее оказать, или, по крайней мере, узнать, в квартире ли собака.
– А где был твой пес?
– Со мной, – кратко ответила я. – Сейчас дома.
Но не так-то просто было отделаться от Анатолия Леонидовича. Он страстно желал выяснить все про мои дела с Ильей Михайловичем.
– Нет у меня с ним никаких дел, – вздохнула я. – Лучше сам у него спроси, что ему от меня было нужно.
Капитан уточнил, заходила ли я к себе домой сегодня с утра и пропало ли у меня что-нибудь из квартиры. Я ответила «да» на первый вопрос и «нет» на второй (я в самом деле не заметила ничего необычного, сегодня вечером надо будет повнимательнее приглядеться) и перевела разговор на свекра, который волновал меня чрезвычайно. Я также напомнила Туляку, что он вообще-то расследует убийство Марины, сожительницы Артема Александровича, и Ольги Дмитриевны, его соседки, и ему неплохо было бы активно заняться поисками моего бывшего родственника, а не лезть в какие-то игры ФСБ, за что (если Анатолия Леонидовича интересует мое мнение) могут не погладить по головке.
– Катя, ты хоть примерно представляешь, что они хотят от тебя?
– Нет, – честно ответила я. – И не намерена забивать себе этим голову. Гром грянет – буду креститься. Но не раньше.
А Анатолий Леонидович стал рассуждать вслух, высказывая всевозможные версии относительно сотрудничества полковника ФСБ (и других деятелей данного ведомства, сопровождавших Илью Михайловича) с темной личностью по имени Игорь Казанский. Что их связывает? По идее, Казанский вызвал Глазкова, не обнаружив меня дома и проведя серию разведмероприятий, в результате чего понял, что я испарилась в неизвестном направлении. Ну пусть Игорюня забеспокоился – понять можно, женщина я привлекательная и т. д. и т. п. Но почему Илья Михайлович сорвался с места на ночь глядя и поехал на встречу с Игорем, а также посетил мою скромную обитель? Илью Михайловича тоже по каким-то причинам интересует моя персона? Или он имеет какие-то общие дела с Казанским (договоренность о чем-либо, Игорь стал его агентом или что-то еще), а поэтому согласился Игорюне помочь?
Я старательно изображала воплощение невинности, повторяя капитану, что просто не представляю, как могла бы ответить на его вопросы, и тонко намекала, что ему давно пора меня покинуть, потому что меня ждет гора работы.
Наконец Туляк понял, что пора бы и откланяться, а встав, спросил прямо:
– Где ты вчера была, Катя?
– В гостях, – честно ответила я.
Анатолий Леонидович помолчал несколько секунд, вздохнул и сказал на прощание:
– Будь осторожна. Ты играешь в опасные игры.