«Не шевелись… встань, как столб, и дыши через раз, — вспомнил я его слова, — оно слепое и глухое, понимаешь… ты его не видишь, и он тебя видеть тоже не может. И пока стоишь, не двигаешься, ты для него элемент пейзажа. Начнешь шевелиться — хана».
И я не шевелился. Потому что в воздухе совсем недалеко от меня висела острая железная скоба, с поразительной легкостью выдернутая из поваленного телеграфного столба. Большая такая, ржавая буква «С» с острыми рогами, замершая на фоне серого неба, даже не покачивается, зараза, а в кустах да за стенами изредка слышалось электрическое гудение, потрескивание и странные сиплые вздохи. Похоже, прав Сионист… не двигаться. Может, уйдет тварь.
Но полтергейст никуда не уходил. Я видел, как в воздухе кружит временами не то сгусток синеватого газа, не то нечто прозрачное, преломляющее свет, словно через большую линзу, — тварь, потеряв меня, убираться не спешила, видимо, ожидая момента, когда я пошевелюсь. Должно быть, в курсе, что здесь я, никуда не утек, и потому стерегла то самое движение, которое могло бы стать для меня последним.
Через полчаса начали ощутимо затекать ноги, на запястьях, как назло, забегали мураши от которых начала сильно чесаться кожа. Полтергейст затих, однако скоба все еще висела в небе, очень неприятно целясь в мое лицо двумя ржавыми остриями. Вот ведь проклятие… настырная попалась тварюга. Странно, почему ее не видно совсем, только пахнет странной, тошнотворной смесью прокисшего мяса и грозовой свежести, да изредка блеснет в кустах синяя ниточка разряда. Сколько вот так, интересно, придется простоять? Знал бы, лучше б и не поднимался с асфальта, лежать оно всяко проще. Полтергейст все не уходил…
И тут из-за стены заброшенной фермы показалось огромная, уродливая морда с треугольным провалом на месте носа. Вздутый шар глаза, вылезший далеко за пределы тесной для него глазницы, после нескольких быстрых движений остановился на мне, проваленный, морщинистый рот на неровной багровой харе удивленно приоткрылся. Псевдоплоть, одна из, наверное, самых глуповатых мутантов Зоны, рассматривала странного сталкера, который торчал столбом посреди дороги, не делая никаких попыток напасть или скрыться. Глухо хрюкнув, мутировавшая свинья гулко топнула заостренным копытом в асфальт и немного присела на длинных, тонких ногах, так мало подходивших к вздутому, грушевидному телу. Реакции с моей стороны, по понятным причинам, не последовало, хотя псевдоплоть уже готовилась отскочить в кусты. Зато отреагировал полтергейст — железная скоба плавно повернулась остриями в сторону мутанта.
Псевдоплоть, еще шире раскрыв запавшую, слюнявую пасть, топнула намного громче, издав дополнительно короткий, громкий взвизг, и снова приседая, готовясь отскочить при первом моем движении. Вздутый глаз с маленьким, серебристо поблескивающим зрачком начал быстрые, короткие движения, изучающие меня с ног до головы. Тварь осмелела, вышла на дорогу и начала заходить со спины… погано. Чертовски погано… знал я о подлой повадке плотей, подкрадывающихся сзади и одним мощным ударом вонзавших передние копыта в почки сталкера. Выжить шансов при таком ударе нет никаких — на ногах твари настоящие роговые копья с зазубренными краями. Даже если выдержит бронированная ткань комбеза, силы удара все равно будет достаточно, чтоб сломать ребра и разбить почки — а это гарантированная, мучительная смерть. Слышу, подходит, скотина, цокает копытами по асфальту, все ближе, а над головой медленно поворачивается железяка — полтергейст явно почувствовал новое движение, он, похоже, озадачен и не торопится швырнуть в псевдоплоть свое «оружие». А та уже рядом, слышу даже, как натужно, с хлюпаньем сопит дырой носа, нюхает возможную добычу. Все… ждать нельзя, иначе сейчас получу в почки два роговых копья. Э-э-эх…
Плавно присев, я кувыркнулся вперед, болезненно приземлившись на правое плечо, перекатился, не выпуская из рук дробовика. И в тот же момент напуганная неожиданным движением плоть, взвизгнув, с топотом отскочила. Вопль твари слился с сочным, ледяным звуком расколотого черепа — полтергейст все-таки выбрал более крупную цель. Скоба не просто вонзилась в широкую башку псевдоплоти — она развалила ее почти пополам, отчего мутант сразу грохнулся на брюхо, подогнув клешнятые ноги. Из разрубленной головы на асфальт плеснуло темной, дымящейся кровью вперемешку с белыми прожилками мозговой кашицы, плоть в короткой агонии часто заскребла копытами, пару раз гулко булькнула и завалилась на бок. «Трансформаторное» гудение усилилось, и прямо над моей головой проплыло светящееся синее облачко в тусклой сетке молний. Сверху пахнуло теплой вонью, шевельнулись волоски на руках, но полтергейст, не обращая на меня никакого внимания, подлетел к мелко вздрагивающей туше. Светящийся сгусток замер, несколько раз ярко вспыхнул и погас. На месте синего «электрического» облачка появилось бледное, оплывшее тельце с короткими обрубками вместо ног, конической головой и двумя необычайно длинными, костлявыми руками, напоминавшими паучьи лапки. Существо, поводив по сторонам крошечной головой на складчатой, треугольной шее, повернулось в мою сторону — два выпученных бельма на слепом, вполне человеческом лице непрерывно двигались, кукольный рот расплылся в широкой, слюнявой улыбке, тварь хрипло мяукнула и начала копошиться в раскроенном черепе псевдоплоти. Тонкие, длинные руки, сложенные «лодочкой», сноровисто вычерпывали кровь и мозг, полтергейст сопел, хлюпал и чавкал, временами урча, словно голодный кот.
У меня возникла совершенно сумасшедшая мысль… ПМК последних моделей оборудовались весьма неплохой камерой, позволявшей снимать даже короткие ролики. Расстояние до питающегося полтергейста было пустяковым, меньше двух метров, было еще совсем светло, и я, вместо того чтоб воспользоваться моментом и пристрелить опасную тварь, начал его снимать на встроенную камеру. Полтергейст самозабвенно жрал еще несколько минут, совершенно не замечая меня, распластавшегося на асфальте с ПМК в одной руке и дробовиком — в другой. Выстрел последовал только тогда, когда тварь, округлившись от плотно набитого брюха, начала неспешно окружать себя дрожащим электрическим облаком. Заряд картечи практически в упор разорвал полтергейста пополам, и я понял, почему до сих пор у ученых нет ни одного доказательства существования этих тварей — куски, шипя и брызгая темной жижей, разлагались с совершенно непостижимой скоростью, на глазах превращаясь в мутные лужицы. Тонкие, хрупкие кости разваливались под собственным весом, от мокрых пятен поднимался смрадный парок… естественно, весь процесс тоже был заснят. Пожалуй, эти материалы принесут доход больший, чем какой-нибудь редкий артефакт — продешевить я не собирался. Раньше по крайней мере такие съемки, даже не особенно качественные, запросто могли покрыть расходы на неудачную недельную ходку в Зону, а в случае по-настоящему редких кадров — и весьма существенный навар. Жаль только, что не прихватил я с собой очень полезных в Зоне контейнеров для биологических образцов — дельная мысль, как всегда, пришла немного позже, чем следовало. Мне ничего не оставалось, как, стараясь держаться к ветру боком, наскрести немного чудовищно зловонной слизи в пузырек из-под лекарств. Надеюсь, этого «ботаникам» хватит для начала… и только когда в магазин «сайги» был вложен недостающий патрон, пузырек упакован в полиэтиленовую пленку, а ПМК с отснятым материалом отправился в карман, я почувствовал адреналин в крови. Ощущения, кстати, не самые приятные — долбит сердце, мелко дрожат руки, подташнивает — а то страшно ведь по-настоящему, нешуточно. И тот сталкер, кто говорит, что не боится, или врет, или же в Зоне ни разу не бывал. Зараза… а если бы мне промеж глаз этой скобой прилетело? Или оглушило дикой болью от пробитых почек — ведь уже примеривалась плоть, как бы половчее копыта вонзить, я это спиной чувствовал… и что самое интересное, пока стоял и мутанта фотографировал — почти не страшно было. Когда вперед кувыркался, уворачиваясь от удара псевдоплоти, — тоже. Но теперь, когда уже все вроде, колотит. Для этого и держу во внутреннем кармане «Кольчуги» небольшую стальную фляжку с «допингом». Удивительное дело, но кто-то из «долговских» умельцев сохранил рецепт покойного Барина, и потому крепкая, вышибающая дух анисово-полынная настойка не случайно называлась «слезой контролера» — с непривычки заплачешь, факт. Но и от нервного колотуна напиток в самый раз — и много, при всем желании, не выпьешь, и в голову хорошо дает, хотя и не отупляет, и на координации движений не сказывается. Водка в этом плане намного паршивее, хотя, за неимением других снадобий, в Зону лучше без нее не ходить. Бред, действительно бред, что спиртное радиацию выводит, так, предлог благовидный, чтоб под флагом заботы о здоровье невозбранно нажраться после ходки. И польза от выпивки, в общем, сомнительна, если за Периметром в тепле да уюте ее глушить. Если чуть дал сталкер слабину, увлекся бутылкой — все. Здесь народ спивается страшно, мгновенно, без возврата, и пьянь в Зоне живет до первой аномалии. Был всего один пьющий по-черному сталкер, которого, видно, сама Зона берегла, да и тот, наверно, до сих пор где-нибудь бродит в виде зомби. Но и совсем без спиртного здесь на самом деле никак нельзя. Не от радиации оно спасает, а от не вовремя съехавшей крыши, от паники, от ужаса Зоны. Не то чтобы лекарство от этих напастей, нет, но что с водкой в Зоне намного легче, чем без нее, это факт. Даже Сионист, строгий трезвенник в Баре, никогда не заказывавший ничего крепче минеральной воды, в Зону брал маленькую плоскую фляжку. Ух… хорошо… огненная горечь прокатилась по пищеводу, тут же мягкое, ласковое тепло толкнуло в голову, заставило размеренно, спокойно биться сердце. Сделав еще один маленький глоток, я завернул пробку, в последний раз посмотрел на пенистое, дымящееся пятно на асфальте и направился к старому Кордону. К вечеру можно было вполне рассчитывать на ночевку в баре «Старый Жмот», открытом «свободовцами» в бункере, где когда-то торговал известный на всю Зону барыга.