Расстояние до тварей и так было небольшим, и стало почти критическим, когда я высадил два заряда в одну из них. Ближайший снорк, коротко, глухо рявкнув, подломился в прыжке, неловко приземлившись на перебитую картечью руку, я поднырнул под пролетевшую прямо над головой следующую тварь и откатился в сторону, пропуская ее повторный бросок. Снорк, звонко хряснувший скрюченными пальцами в то место на земле, где только что была моя голова, удачно подставился под выстрел в упор — густой сноп картечи срезал половину обтянутого покоробившейся резиной черепа, из которого на землю густо плеснуло сероватой зловонной кашей. Снорк уткнулся остатками головы в землю и замер, но другой, уже подстреленный, все-таки прыгнул, ударив меня неповрежденной рукой. «Кольчуга» смягчила удар, но ощущение было таким, словно меня с размаха огрели водопроводной трубой. У самого моего лица лязгнули серые зубы, и снорк, обдав меня чудовищным зловонием выдоха, отлетел в сторону от удара прикладом. Не позволив ему подняться, я последними двумя выстрелами проделал в его груди широкое сквозное отверстие. Даже для «псевдоживого организма» такое ранение должно было стать последним, но тварь, скрипя лентами сухожилий, все еще барахталась, пытаясь перевернуться на живот, но мне уже было не до нее — ко мне широкими прыжками неслись еще четыре снорка. Я выщелкнул опустевший магазин и успел выхватить из подсумка еще один, тоже с картечью, уже понимая, что пять зарядов двенадцатого калибра на этих снорков точно не хватит. По одному из них я только что не промахнулся целых четыре раза практически в упор, а он все еще пускал пену и скреб крюками пальцев по обломку бетонной плиты, что же говорить о целой группе тварей. Эх-х… ступил я сильно, непростительно. Мне бы сразу разворот, и бегом по пройденной уже тропе, и черт с ним, что за мной кто-то шел, там еще Зона надвое кинула, с кем встреча должна была случиться, если она бы вообще состоялась. А тут точно кранты — с двумя-то еле справился, весь магазин высадил, а тут еще четыре несутся. Все зомби как зомби — медленные, издалека спокойные всегда, кидаются редко, да в случае чего, и прикладом можно отбиться — мертвяк он и есть мертвяк, трухлявые они через одного, еле ходят. Конечно, при случае и такой цапнуть может, но хороший, крепкий комбез ему не прокусить, единственно, синячище останется багровый, но оно не смертельно, примочками лечится. По пальцам перечесть случаи, когда зомби сталкеров утаптывали, но это если десятка полтора их нападет, а бродяга в какой-нибудь тупик загнан. Говорил как-то один грамотный «долган», что всем, кто в Зоне погиб, неплохо бы в дань последнего уважения голову отрезать, чтобы в такую вот мразь человеческое тело не превращалось, наподобие тех же снорков. Какое-то время делали так… а потом прекратили, когда даже безголовые зомби выкапываться начали. Зря, наверное… ведь безголовых снорков в Зоне точно никто не видел, глядишь, и я бы сейчас не влип в такую исключительно гадскую ситуацию.
Успел я пробежать по своим следам метров десять, не больше, когда за спиной громко скрипнули мощные ленты сухожилий, над головой мелькнула тень, и снорк, упруго приземлившись прямо передо мной, по инерции совершил несколько быстрых кувырков. Продолжая бежать, я расстрелял половину магазина в гигантскую бурую язву спины, перепрыгнул дергающееся тело и понесся дальше. Впрочем, от снорков убежать сложно — Зона на совесть снабдила этих оживших мертвецов способностями к бегу, и в особенности к гигантским прыжкам. Еще один короткий, шумный звук сухожильных лент, и в облаке падальной вони мимо пролетела очередная тварь, задевшая-таки за рюкзак крючковатыми, жесткими пальцами. Крепкая синтетика лопнула без особого труда — снорк унес с собой широкий лоскут камуфляжной ткани. Два выстрела ушли мимо — тварь увернулась, а я понял, что просто не успею сменить магазин. М-да. Мало мне было этих уродов, так еще и подоспели новые.
Давненько не встречал я вас, чернобыльские пси-собаки. В последний раз отбивался я от вашего сородича еще при Барине, который сетовал, что редкий трофей я упустил, шкуру не снял, хотя я был рад и доволен уже тому, что живым из схватки выбрался. Да только тот зверь щенком выглядел по сравнению с этой тварюгой. В длинных лохмах седой шерсти, с развевающейся гривой на мощной груди на меня буквально летел матерый пес, улыбаясь двумя рядами желтых зубов на странной, совсем не собачьей голове, похожей на морщинистый шар. Я уже поднял «сайгу», готовясь обрушить приклад в поросшие короткой шерстью складки выпуклого лба, как псина свернула с моего пути и с устрашающим, гулким хрипом кинулась на кого-то уже за моей спиной. Обернувшись, я увидел, как пси-собака, рванув клыками «противогазную» маску раненого снорка, ловко отскочила в сторону, избегая стремительного взмаха костлявых рук, а нежить, потеряв вместе с резиновым хоботом и остатки кожи с высохшего лица, неожиданно громко, визгливо заскрипела, уносясь за просевший экскаватор. Мир коротко вздрогнул, на долю секунды поплыв куда-то в сторону, и мимо меня с гулким топотом пробежала еще одна псина, с ходу атаковавшая оставшихся снорков. И… собак вдруг стало очень много. Снорки стремительно кидались на мельтешащих вокруг них псов, от ударов расплывавшихся быстрым радужным пятном, а в стае фантомов носились, громко лязгая челюстями, два мощных «материка», наносивших быстрые укусы и отскакивающих под прикрытие «обманок». То, что у «псевдособак» был «хозяин», сомневаться не приходилось — псин было две, а «чернобылец», обладавший достаточно скверным характером, никогда бы не стал терпеть рядом с собой соперника. Контролер? Может, и контролер…
Я ошибся.
Мимо меня быстрым шагом прошла закутанная в длинный темный пыльник сутулая фигура, уверенно подошедшая к одному из снорков. От удара невероятно длинной, мощной руки снорк захрипел и припал к земле, я услышал, как сухо треснули сломанные кости, еще одному пси-собака изловчилась прокусить череп. Излом, той же могучей ручищей ухватив последнего снорка за ногу, с удивительной легкостью зашвырнул его в «нехорошую» канаву, откуда послышался частый, громкий треск и несколько раз полыхнуло синим заревом. Фантомы собак тут же исчезли, два огромных седых кобеля уселись на землю и, вывалив из пастей бурые ленты языков, часто, гулко «захакали».
— Пенка?.. любишь ты приходить вовремя. — Я уже знал, кто в очередной раз пришел мне на выручку, и потому повесил «сайгу» на плечо, одновременно нащупывая в кармане фляжку с «успокоительным».
— Нет. — Немного хриплый, очень тихий голос показался знакомым. — Она не совсем похожа. Другая, не такая, как я. Но идет навстречу, ищет, чувствует тебя тоже.
— Слушай… э-э-э…
— Темная долина. Был ранен. Ты не стал стрелять и помог мутанту. — Излом обернулся, и я действительно вспомнил его, раненого, лежащего в трансформаторной будке недалеко от заброшенной котельной. Длинное, узкое лицо, совсем человеческое, если не считать странно небольших глаз, скошенного подбородка и почти плоских, плотно прижатых к голове ушей. Хоть и говорят, что изломы похожи друг на друга, как две капли воды, этого я признал точно, как и его голос, немного тягучий, шипящий.
— Я выжил. Теперь помог тебе. Помогу еще, если нужно. Ты не похож на человека, сталкер. Мы все помним Доктора, но я еще помню тебя, Пенка тоже помнит. Встретишь ее скоро. До свидания.