По металлу над головой постучали.
– Давай, выходи уж, флюктуация…
Сан Саныч осмотрел взъерошенного, запутавшегося в проводах курьера, кинул презрительный взгляд на айтишников, постучав ногтем по массивному прибору, отдаленно напоминающему компас, и с видом победителя удалился. За ним вышел Чигур.
Гильза понуро остановился в дверях, оглянулся и слабо улыбнулся айтишникам. Те только развели руками: мол, сделали все, что могли.
– Спасибо… – буркнул Гильза и отправился вслед за регистратором.
Тот выгнал из комнаты отдыха скучающую бухгалтерию и закрыл дверь. На всякий случай даже подпер ее креслом. Гильза со скорбным видом сидел за столиком, прямо напротив Чигура. Неуловимая Зина суетилась у стойки, заваривая чай, нарезая сыр, раскладывая по тарелкам пирожные.
– Ты чего это вздумал прятаться? – поинтересовался Владимир Иванович, делая громче висящий на кронштейне телевизор. Конспирация не ахти какая, но лучше, чем ничего.
– Не знаю, – пожал плечами Гильза. – Надоело все. Всюду я виноват. Одним я мешаю, другие думают обо мне непонятно что…
– Другие – это инквизитор? – подхватил Чигур.
– Ну, да, он.
– А ну-ка, давай в подробностях, – потребовал регистратор.
Этого Гильза и боялся: начнутся расспросы, придется снова что-то говорить, и он опять наверняка малость, да напутает. А ведь инквизитор строго-настрого запретил рассказывать, о чем они говорили. Гильза мучился, раздираемый противоречиями. С одной стороны, отец Пемброук проявил к нему неслыханное внимание – как никто в земном Ордене. Даже сам Хорос не оказывал ему такого доверия. С другой стороны, было стыдно что бы то ни было утаивать от Владимира Ивановича.
– Так о чем вы говорили? – спросил Чигур, поудобнее устраиваясь на стуле.
– О чем говорили? – промямлил курьер. – Да ни о чем, в общем…
– Что-то вы очень долго говорили об этом «ни о чем», – вставила Зина, продолжая нарезать тортик. Слух у нее был прекрасный, а любопытство – просто немереное.
– Ну? – нахмурился регистратор. – Не тяни!
Гильза тоскливо посмотрел на дверь. С Чигуром не стоило ссориться. Разве что, передать ему только часть беседы?
– О здоровье меня спрашивал, – сказал Гильза. – Как мне работается…
– Очень любезно с его стороны. Дальше.
– Ну… Спрашивал, как я попал в Линию…
– Интересно… Про Хороса спрашивал?
– Да нет вроде, – протянул Гильза.
И покраснел.
– Значит, спрашивал, – удовлетворенно заключил регистратор. – А что именно спрашивал?
Курьер заерзал на стуле.
– Так, дорогой… – медленно произнес Чигур, в такт словам постукивая ногтем по столешнице. – Я, конечно, понимаю, что тебя запугали, пригрозили, приказали молчать…
– Никто меня не запугивал! – вспыхнул Гильза. – Даже наоборот! Зря вы так плохо о нем думаете!
– Ага… – протянул Владимир Иванович и даже откинулся на спинку. – Какое неожиданное заявление. Что же нам о нем думать, как ты считаешь?
– Он очень умный…
– С этим не спорю.
– Добрый…
– Ого!
– И он хочет мне помочь!
– Слышишь, Зин? – усмехнувшись, воскликнул Чигур. – Вот что называется «как следует промыть мозги населению»!
Гильза сердито смотрел на регистратора и пыхтел, не зная, что сказать в подтверждение собственных слов.
Зина поставила на стол чашки с дымящимся ароматным чаем и тарелку с пирожными и пирожками. Чигур облокотился на стол, со звоном размешал ложечкой сахар.
– Наш дорогой инквизитор, конечно, может при желании излучать обаяние. Даже в промышленных масштабах, если потребуется. Но пойми: он из другого мира, в котором цена такому обаянию – ноль без палочки. Таких простачков, как ты, он вообще щелкает как орешки.
– Это все здесь ко мне относитесь так, – запальчиво заявил Гильза, – а вот он не считает меня таким уж простачком…
Не успев развить мысль, он недоуменно замолчал: Чигур зашелся в неудержимом хохоте. Зина сдержанно улыбалась и качала головой. Присев рядом, она отщипывала от пирожка с яблоком аппетитные кусочки.
Гильза надул губы. Он и сам понимал, что малость загнул по поводу своих умственных способностей, но смех Чигура был довольно обидным.
– Да уж… – вытирая слезы, пробормотал регистратор. – Вижу, что беседа с тобой прошла не зря.
Курьер на это лишь пожал плечами.
– А теперь давай без дураков, – резко посерьезнев, сказал Владимир Иванович. – Дело касается не тебя одного. И не меня даже. Речь идет о «Линии» в целом. Более того – лично о Хоросе.
– Он сказал, что очень хорошо относится к Хоросу.
– Да, да… – нетерпеливо оборвал его Чигур. – А что еще он мог сказать? Ладно, я вижу, ты говорить не хочешь. Я понимаю – старый лис умеет вертеть неопытными душами, как ему угодно. Давай тогда я буду задавать тебе вопросы, а ты лишь отвечай – «да» или «нет». Договорились?
С кислой миной Гильза снова пожал плечами.
Чигур звонко хлопнул в ладоши:
– Итак, вопрос первый: он спрашивал, почему тебе покровительствует Хорос?
– Как это понимать – покро-витель-ствует? – возмутился Гильза.
– Так «да» или «нет»?
– Нет.
– Спрашивал, – хмыкнул Чигур. – Выяснял, чем ты тут занимаешься?
– Да…
– И без тебя знаю, что да. Он поручил тебе какое-то важное дело?
– С чего вы взяли?
– Значит, поручил… – Чигур нахмурился и посмотрел курьеру прямо в глаза. – Слушай, парень, хватит изображать из себя шпиона на допросе – хреновый из тебя Штирлиц. Давай-ка, выкладывай все, как есть. И поживее: у нас времени мало!
Тут Гильза понял, что шутки и вправду кончились и что Чигур не хуже инквизитора чует ложь. В конце концов, его дело маленькое. Не ему состязаться с этими титанами.
Он вздохнул и принялся бубнить, скупо, но довольно близко к тексту пересказывая ход исторической беседы. Под конец он виновато развел руками:
– Я вот только никак не пойму, почему он именно мне поручил это дело? Вы бы куда лучше справились. С чего это мне такая честь?
Некоторое время Чигур молчал, крутя ложечкой в опустевшей чашке. Зина замерла с кусочком торта в руке, боясь нарушить наступившую тишину. Наконец, Чигур криво усмехнулся и сказал:
– Никакая это не честь, дурачок. Неужели ты так и не понял?
– А что я должен был понять?
– М-да, и почему я не удивлен? Да ведь он просто надеется, что ты провалишь порученное тебе дело! Более того – просто уверен в этом!