Но оставалось еще что-то.
Он с удивлением понял, что не всегда был таким пассивным, безвольным слабаком, каким знал себя «с пули». В его жизни находилось место серьезным переделкам, в которых он не отсиживался и не был «мальчиком на побегушках». Он был храбрым, уверенным в себе человеком, способным держать в руках оружие, готовым открыто смотреть в лицо опасности и рисовать жизнью во имя дела.
Конечно, ему и раньше намекали на его такого рода прошлое. Но одно дело слушать рассказы посторонних, а совсем другое – прочувствовать самому.
Все еще робко Гильза попробовал представить себе, как бы сейчас действовал тот Игорь Кошкин, который давным-давно сгинул. Что бы он сделал прямо сейчас?
Решение пришло мгновенно, и было оно неожиданным для него самого.
– Я должен идти, – уверенно сказал Гильза. – Спасибо вам за все!
– О чем речь! – улыбнулся Кшатрий. – Тебе спасибо. Ты даже не представляешь, какое удовольствие доставил мне твой случай.
Юноша кивнул в ответ: он уже убеждался, что порой врачи приходят в восторг и от более отвратительных вещей.
– Если что, заходи, – напоследок сказал Кшатрий. – Всегда буду рад помочь тебе, мой уникальный друг. Тем более что мне удалось приподнять лишь первый слой твоих воспоминаний. Там, в глубине, прячется что-то еще более потаенное, темное…
10
Он вышел из метро на станции «Спортивная». Адрес с бумажки, добытой Хитруком из глотки мертвеца, он запомнил хорошо, и теперь направлялся прямиком к Большой спортивной арене. Уже входя в огромное здание под трибунами, он вдруг остановился как вкопанный.
Его посетила очень простая мысль: как именно он может помочь столь опытным профессионалам, как Чигур или тот же Хитрук? Просто явиться по указанному адресу?
Гильза поежился: это он уже проходил. Необдуманная личная инициатива не всегда ведет к хорошим результатам. Что бы ни находилось по этому адресу, не стоит ломиться туда прямиком.
Он осторожно прошел коридорами, спустился уровнем ниже. Убедившись, что в коридоре подвала никого нет, прокрался вперед и обнаружил дверь с нужным номером и табличкой с надписью «ИНВЕНТАРЬ». Осторожно приблизился к двери, приложил ухо: за дверью слышались приглушенные голоса.
Помедлил – и прошел дальше.
Следующая дверь была с номером, но без таблички. Курьер подергал ручку: заперто. Огляделся по сторонам, вздохнул.
Решиться было непросто. Хотя бы потому, что внутри сидел кто-то строгий, который прекрасно знал, что можно делать, а что нельзя. Этот строгий грозил пальцем, и Гильза покорно отступал. Но сейчас он снова вспомнил забытого себя. Как бы поступил тот отчаянный малый?
Ответ родился незамедлительно – в глазах же до сих пор стоял бритоголовый, вынесший дверь головой. Юноша присел, осмотрел замок. Тот, судя по всему, был весьма хлипкий. И Гильза решился. Отошел к противоположной стене коридора, коротко разбежался – и двинул дверь плечом.
Замок выдержал. Не выдержал рассохшийся дверной косяк. Со второго удара дверь поддалась. Гильза влетел внутрь темного помещения и немедленно приставил дверь обратно.
Практически тогда же он услышал, как кто-то идет по коридору. Сердце заколотилось: Гильза ждал разоблачения. Но никто не стал трясти ручку или ломиться в несчастную дверь.
Он нашарил рукой выключатель, щелкнул.
Загорелся пыльный плафон, который осветил помещение, заваленное досками и заставленное пластиковыми ведерками с краской. Пахло довольно резко. Похоже, здесь шел ремонт.
Подошел к стене – той, что примыкала к помещению под вывеской «ИНВЕНТАРЬ». Стена оказалась глухая. И слышно через нее было еще хуже, чем через дверь в коридоре. Самое время предаться отчаянию!
Но взгляд уже внимательно обшаривал помещение. И уткнулся в интересную деталь: под потолком шел толстый оцинкованный воздуховод. Выходил он из одной стены и упирался как раз в противоположную, нужную стену. Осталось только до него добраться.
Рабочие, конечно, не догадались оставить здесь стремянку. Пришлось довольствоваться досками, благо, они были достаточно длинными. Уперев одну из них в стену, Гильза медленно полез вверх. Доска отчаянно шаталась и прогибалась, угрожая сбросить с себя самозваного акробата. Короб воздуховода висел на тонком железном профиле. Не было никаких гарантий, что он не рухнет под тяжестью человеческого тела, но выбора не оставалось.
Добравшись, Гильза аккуратно выдернул решетку, закрывающую лаз, и мягко опустил блестящий прямоугольник на доски. Сделал отчаянный рывок – и повис под прямоугольной дырой, на краю короба. Доска насмешливо скрипнула и сползла вниз.
Теперь он висел под потолком, с ужасом прислушиваясь к тревожному скрежету креплений. Пальцы вспотели и грозили соскользнуть. Гильза отчаянно подбросил тело – и ухватился рукой за железный уголок крепления. Он даже успел удивиться собственной прыти. Очевидно, тело снова вспомнило какие-то навыки из «той» жизни.
Из этого положения было уже проще протиснуться внутрь короба. Там оказалось невероятно тесно, и ползти вперед было непросто. К тому же курьер старался двигаться как можно тише.
Голоса стали отчетливее, а вскоре показались и проблески света – в прорезях вентиляции. Гильза припал глазом к такой прорези, пытаясь выбрать ракурс для обзора.
И мысленно поздравил себя с верным решением – не идти напролом. Впрочем, и радоваться было особо нечему.
Внизу, на полу, в окружении незнакомцев сидел Чигур. Руки его были за спиной и, судя по металлическому отблеску, сверкнувшему при попытке сесть удобнее, в наручниках. На лице его явно проступали следы побоев. В стороне, на складном стуле, примостился Хитрук. Выглядел он крайне подавленным.
Владимир Иванович что-то говорил. Гильза отчаянно напряг слух.
– Все, что вы несете про эстетику войны и свою избранность, – полнейшая чушь, – голос был усталым, но при этом – насмешливо-презрительным. – Хотите, я скажу вам, как обстоят дела на самом деле?
– Ну-ка, любопытно… – снисходительно сказал незнакомец, легко поигрывая отобранной у регистратора тростью.
– Эти мясники из Мира Раздоров обратились к вам вовсе не ради того, чтобы приобщить к своему кровавому братству. Разве вы не знаете, что Земля – слабый и всеми презираемый мир? Что люди – физически слабы и раздираемы страстями. Разве могучие воины нуждаются в таких союзниках? Земное человечество – просто-напросто прекрасная почва для «семян раздора», расходный материал. Они просто использую вас в качестве средства вырваться в Многомирье. А после, по своей славной традиции, превратят вас в кучку порубленной плоти. Вот так-то, Додин.
– Вы очень красочно говорите, регистратор, – признал тот, кого Чигур назвал Додиным. – Но это ваши личные домыслы. Факты же таковы. В этих пакетах – «семена», которые превратят население Москвы в мощную яростную армию. Однако бегать по городу и распылять «семена» у нас нет времени. Сброс с самолета также неэффективен: посев должен происходить вблизи засевающего – так создается связь с ним и последующее подчинение. И именно потому мы здесь – под трибунами…