Начались перегрузки.
Что-то, брызгая слюной, верещал Костяк, но голос его не был слышен сквозь этот жуткий рев. Тема просто безвольно растянулся на расплющенном мате.
Ракета шла вверх.
Минута тяжкой муки перегрузок показалась им часами. А потом наступила невесомость. Правая голова, бледная, как полотно, делала круглые глаза и норовила стошнить. Костя и сам чувствовал неприятные позывы, однако усилием воли не давал им взять верх.
За маленьким круглым иллюминатором показалась заметно скругленная поверхность планеты. И исчезла, уступив место сумраку звездного неба. А потом вернулись вибрация и перегрузки. Тема заплакал.
Капсула возвращалась на поверхность Волшебной Москвы. Костя мысленно прощался с жизнью. Правая голова отчаянно вертелась, словно бы пытаясь высмотреть что-то. И, наконец, закричала:
– Ага! Вот! Вот оно!
– Что – оно? – отозвался Костя.
– Парашюты – вот что! – прокричал Костяк. – Видишь рукоятку? Дергай, как только перестанет трясти!
– Откуда ты это знаешь!
– Книжки читал! Слушай и делай, как я сказал, если хочешь спасти наши шкуры! А-а…
Последний вскрик относился к довольно жутковатому зрелищу: за стеклом иллюминатора появились явственные всполохи пламени.
– Мы горим! Дергай! Дергай! – завизжал Костяк.
– Видать, не дочитал ты свои книжки, – пробормотал Костя. – Куда «дергай», когда мы проходим плотные слои?
– Дерга-ай!!!
– Заткнись и жди! Рано еще!
– Ну чего тебе стоит?! Взял – да дернул! Мы сейчас сгорим!
Пламя за бортом, сопровождаемое воплями правой головы утихло вместе с перегрузками. Вернулась невесомость. Мысленно досчитав до десяти, Костя потянулся к торчащей из приборной панели горизонтальной рукоятке, которая, как ни странно, выглядела гораздо новее, чем все прочие устройства.
Некоторое время ничего не происходило. Но потом вдруг дернуло так, что Костя едва не откусил себе язык.
Тема закричал то ли от боли, то ли от страха. Следом радостно заголосил Костяк.
– Получилось… – удивленно произнес Костя.
Капсула медленно спускалась на парашютах, за маленьким иллюминатором проплывали близкие клочья облаков, а Магистр собирал рассыпавшиеся по полу камни. Последним он поднял зеленый и тихо сказал что-то. Что именно – Костя не услышал.
Слова были адресованы камню. Видимо, на этот раз водить в Игре предстояло ему.
Семен в задумчивости стоял перед границей, за которой начинались пресловутые Черные Земли. Вначале он усомнился в том, что дорогу ему показали верно: то, что начиналось за этой этим незримым барьером не очень то подходило под зловещее определение. Сам бы он назвал эту территорию… ну, скажем, Сладкими Землями. Потому как, в отличие от эклектичной, несколько запущенной остальной части Волшебной Москвы, эта выглядела невероятно ухоженной, гладкой, буквально лоснящейся от благополучия. Даже удивительно, чем же эти места заслужили столь нелестные отзывы горожан…
Семен сделал шаг, другой и медленно вдохнул в себя воздух этих загадочных Черных Земель.
Грудь его немедленно наполнилась каким-то удивительным чувством – оно было сродни окрыляющему восторгу от которого хотелось взлететь… Однако прислушавшись к себе, он понял, что не вполне правильно определил это чувство.
Его окрыляло какое-то дикое, гипертрофированное самодовольство. Странное ощущение. Хотя и не лишенное приятности.
Еще Семен ощутил на губах совершенно неконтролируемую улыбку – хотя вовсе не имел желания улыбаться. Тем не менее, он скалился во весь рот, вспоминая, как же назвали как-то подобную улыбку по телевизору. Он вспомнил и теперь ухмыльнулся куда более искренне: такую белозубую и не вполне обоснованную улыбку почему-то называли американской.
Встретив на своем пути несколько спешащих куда-то людей в деловых костюмах, он убедился, что все они скалятся во весь рот, хотя взгляды у них были полны забот, беспокойства и какой-то решительной обреченности. Жутковатое зрелище. Но, видимо, только поначалу. Все-таки, здорово, когда тебе все время улыбаются. Наверное.
Семен шел по тротуару и прикидывал, какие перспективы может сулить эта особая царящая здесь атмосфера. То, что достичь некоторых перспектив ему просто необходимо, он не сомневался. Каждый, кто попал сюда, должен был бороться за свою долю пирога. В противном случае сам превращался в начинку для него…
Ноги сами собой вынесли Семена к гигантскому зданию «Газпрома». Вместо подобающей надписи в воздухе висели объемные иссиня черные буквы.
КОНСОРЦИУМ
Выглядела надпись довольно зловеще. Видимо, благодаря цвету и какому-то особому шрифту.
Здесь, в Волшебной Москве, здание лишь отдаленно напоминало то, на что привыкли глазеть завистливые глаза до Локализации. Теперь оно представляло собой матовый стеклянный монолит, верхушка которого терялась где-то в стратосфере. Перед входом с реактивным ревом били в небо фонтаны огня, играющие всполохами пламени, словно светомузыкой. Но еще больше Семена поразили стоящие перед входом машины. Они были вроде бы вполне известных марок, только располагались тремя рядами: те, что подальше имели серебряный корпус, ближе к зданию – чистого золота, а у входа стояло два лимузина с тусклым платиновым отблеском, с бамперами, ручками и окантовкой стекол, густо усыпанными бриллиантами. В том, что это именно серебро, золото, платина и бриллианты Семен не усомнился ни на миг: чудесным образом он приобрел новую способность чувствовать на расстоянии запах драгметаллов и денег.
Подходя ближе, Семен увидел причудливой формы, выложенный красивой плиткой и заставленный кадками с искусственными растениями бассейн, в которых обычно бывают экзотические декоративные рыбки. Рыбок он не увидел, зато заметил вспухающие на черной поверхности и со чпоканьем лопающиеся пузыри. Семена это позабавило: в бассейне была самая натуральная нефть.
Увиденное ужасно понравилось Семену. Он шумно вдохнул воздух. Ноздри щекотал льющийся отовсюду пьянящий запах денег. Он медленно поднялся по ступеням к стеклянным дверям. Двери не раскрылись, не разъехались – они великолепным образом растаяли перед ним. И он вошел вовнутрь.
В кондиционированной прохладе холла его встретили две здоровенные широкоплечие фигуры. Присмотревшись, он понял, что это – манекены, на которых прекрасно сидели лоснящиеся черные костюмы.
– Куда? К кому? – довольно зверски пробасила одна из фигур, при этом совершенно не открывая рта.
– Да ни к кому, вообще-то… – пробормотал Семен и попятился назад, к двери.
Но в это время откуда-то сбоку появился упитанный, но верткий седовласый человек. Он приветливо помахал Семену рукой – почему-то в белой перчатке и крикнул: