Теперь все, так или иначе, связанные с магом, должны ощутить то же сосущее беспокойство. Может быть, кто-то из них и вспомнит нечто важное. Ведь кто предупрежден, тот и вооружен…
2228 год от В. И. 24-й день месяца Лебедя.
Ночь. Таяна. Олений Замок.
Принцесса вылетела из Белой Спальни, словно за ней гнался сам Проклятый. Никогда в жизни ее так не унижали, и никогда в жизни она так не ненавидела. И это человек, которого она любила, который казался истинным образцом настоящего мужчины и настоящего государя!
Все было кончено. Куда теперь идти, Илана не знала. Возвращаться к отцу или мужу, сделав вид, что ничего не произошло, — опасно. Бледный мог уже пронюхать, что ее нет в монастыре. Ланка не слишком таилась, надеясь, что Рене придумает, как замести следы. Но Рене ее предал. Надо было спешно что-то решать, но больше всего ей хотелось уничтожить, стереть с лица земли человека, отвергнувшего и ее любовь, и ее надежды стать великой повелительницей, подобной Равноапостольной Циале. Принцесса сбежала по винтовой башенной лесенке и, выскочив в Морскую гостиную, налетела на отряд воинов, предводительствуемый даном Бо собственной персоной.
Кинжала при ней уже не было, и она замерла в дверях, подумав, что ее надеждам и планам пришел конец. Теперь или смерть, или позорное возвращение в Гелань, так как доказать, что теперь они с Рене враги на всю жизнь, не удастся.
Сигнор Бо, однако, отвесил девушке самый изысканный из имеющихся в его арсенале поклонов: «Герцогиня, я и мои люди в полном вашем распоряжении. Вы блистательно избавили вашего отца и вашего супруга от самого опасного врага. Полагаю, вы желаете возвратиться в Гелань?»
Она смотрела на бледного нобиля, ничего не понимая, и тот слегка приподнял уголки рта в подобии улыбки:
— Предоставьте монсигнора Арроя его судьбе; он лучшая шпага Благодатных земель, но он не бессмертен и не способен, подобно героям баллад, один остановить целое войско. Если мы поспешим, то через шесть ор вы обнимете своего супруга…
Ей бы закричать, броситься назад, захлопнув за собой дубовую дверцу. Пока ее будут вышибать, они с Рене успеют воспользоваться известным лишь Илане потайным ходом. А дальше — спасенная любовь, жизнь, свобода…
Илана, герцогиня Монтайе Годойя, решительно шагнула вперед:
— Едемте.
…Из полусотни воинов, приведенных бледным, половина последовала за своим господином, галантно поддерживавшим под локоток женщину в мужском костюме. Но это были не самые сильные бойцы.
2228 год от В. И. 24-Й день месяца Лебедя.
Ночь. Таяна. Олений Замок.
Рене сам не понимал, что делает в этой предназначенной для любви спальне. Принцесса давно ушла. А он все сидел, следя взглядом за чудом проникшей в комнату без окон осой, примеривающейся к красиво уложенным фруктам.
Герцог чувствовал себя грязным и смертельно усталым, словно долго брел по жаркой, пропыленной дороге. То, что несколько ор назад казалось почти любовью, превратилось в малоприятное воспоминание, которое, поднимаясь из глубин памяти, вызывало лишь отвращение и досаду на себя.
Сколько бы он еще просидел, глядя в одну точку, неизвестно, но Жан-Флорентин больше молчать не мог. Знакомый скрипучий голос вырвал Рене из оцепенения:
— О, женщины! Вам имя вероломство, — с пафосом продекламировал жаб.
Герцог устало отмахнулся, но сбить болотного философа с толку было непросто:
— Как правило, женщины ставят любовь превыше прочего. Случаи, когда жажда власти перевешивает тягу к любви, крайне редки. Феномен Иланы заслуживает подробного обсуждения…
— Надеюсь, ты не будешь начинать его здесь и сейчас, — выразил надежду Рене.
— Отчего же не сейчас, — жаб был искренне раздосадован, — поиск истины никогда не бывают несвоевременным.
— Послушай, друг, — герцог нехотя поднялся, — обдумай пока это дело про себя, я сейчас не готов с тобой спорить.
— Зачем же спорить, — удивился жаб, — если я прав. Однако из уважения к психологическому шоку, без сомнения, перенесенному тобой, я действительно замолкаю.
Рене облегченно вздохнул — говорить с кем бы то ни было не хотелось. Оглядев напоследок комнату, любовно обставленную покойной сестрой, герцог бросил ключи на постель и вышел вон. Сработанный малорослыми горными кузнецами замок со звоном захлопнулся.
2228 год от В. И, 24-й день месяца Лебедя.
Ночь. Роггский тракт.
Небо было усеяно крупными звездами, но от луны осталась лишь узенькая изогнутая полоска, не дающая света. Лесная дорога казалась прорубленной в черной скале — такой темной и монолитной стеной стояли столетние ели. Кони шли мерной рысью. Олений Замок давно остался сзади, и то, что там сейчас происходило… Об этом лучше не вспоминать.
Илана зябко повела плечами и сразу же ощутила приятную тяжесть мехового плаща — бледный умело заботился о своей подопечной. Заговори он с ней сочувственно, подобострастно или же, не приведи Равноапостольная Циала, намекни на то, что все произошло так, как он и предполагал, гнев принцессы обрушился бы на него, но он молчал, лишь по возможности старался облегчить ночную дорогу. Принцесса обернулась к спутнику — хорошо, что темнота не давала рассмотреть ее лица.
— Они нас догонят?
— Нет, не думаю. У нас вполне достойный эскорт. Но когда вы прибудете, ваш супруг, возможно, уже будет располагать определенными… новостями, — видимо, решив, что он должен сказать что-то еще, бледный невыразительно добавил: — Вашему батюшке и господину герцогу, разумеется, незачем знать все подробности вашей поездки. Вы, как и было оговорено, договорились о встрече и затем провели день в циалианском монастыре, где вас никто не мог увидеть. Вечером я вас оттуда забрал.
— А как же монахини? — невольно осведомилась принцесса.
— О, они прекрасно помнят, что вы ни на мгновение не покидали обитель, — он сделал многозначительную паузу, — они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО помнят и готовы в этом поклясться. Так же, впрочем, как и наши воины, уже ору они уверены, что забирали вас именно из монастыря.
— Я должна быть вам благодарна, дан Бо?
— Вам не за что нас благодарить. Я был искренен, когда сказал, что вы будете лучшей со времен Равноапостольной Циалы властительницей. К сожалению, мы ошиблись в вашем брате — он оказался не готов к возложенной на него миссии. Впрочем, вы точно так же ошиблись с герцогом Рене.
О, он был замечательным правителем и воином и, бесспорно, стал бы великим императором, если б понял, что у него не было выбора. Вернее выбор был — или слава и величие, или же никчемная смерть.
Илана помимо воли вздрогнула, и бледный легонько коснулся ее плеча.
— Не думайте больше о нем, герцогиня. Вы достаточно умны, чтобы понять — любовь ничто в сравнении с властью. Сейчас ваш союзник — герцог Михай, но потом вам никто не помешает стать регентом при малолетнем брате.