— Сейчас дам адрес клиники, где классно делают аборты. Обезболивание и доктор хороший. Если на раннем сроке, то…
— Нет, нет, речь не об этом, — зашептала я, нервно оглядываясь по сторонам. — Дело более серьезное.
В глазах Лизы вспыхнуло любопытство.
— Давай заходи!
До сегодняшнего утра я ни разу не бывала у Макаркиных и сейчас оказалась поражена интерьером. В гостиной, куда провела меня Лиза, практически отсутствовало свободное пространство. Мебель тут стояла, что называется, богатая — щедро украшенная позолотой. Попадая иногда в магазины, торгующие предметами обстановки, я порой искренно удивлялась, кто же покупает эту жуткую «красотищу»: зеркала в аляповатых, псевдобронзовых рамах, комодики на «паучьих лапах», щедро расписанные картинами под старину, столы, у которых вместо ножек ненормально тучные ангелочки или громадные фигуры собак с табличкой «Welcome» на шеях. И вот теперь узнала ответ на вопрос: Лиза Макаркина. В ее гостиной присутствовал весь вышеперечисленный мебельный набор вкупе с метровым далматинцем, выполненным из фаянса, а на стенах теснились картины. Но я не стала рассматривать «живопись», сразу приступила к беседе.
Выслушав мои стоны по поводу резко ухудшившегося внешнего вида, Лиза вдруг засмеялась, потом сказала:
— Ладно, думаю, помогу. А ты вообще чем пользуешься?
— В смысле?
— Ну, там, крем, маска, гель для умывания…
— Ничем особым, — пожала я плечами. — Мыло, вода, а если кожу «стянет», беру детский крем.
— Ох и дура же ты! — всплеснула руками Лиза. — Кто же мылом моется?
— А чем надо? — растерялась я.
— Пошли! — велела Макаркина.
Ванная комната у Лизы оказалась забита таким количеством парфюмерии и косметики, что у меня зарябило в глазах. А еще через десять минут у меня заболела голова — запомнить всю кучу вываленной Макаркиной на меня информации оказалось попросту невозможным. Видно, на лице нежданной гостьи отразилась беспомощность, потому что Лиза вдруг прервала плавную речь и, схватив со столика довольно большую банку, велела:
— Вот, запомни хоть одну вещь — как выглядит коробочка. Этот крем делают во Франции. Стоит он, конечно, дорого, но эффект потрясающий!
— И где такую берут? — оживилась я.
— У метро торговый центр знаешь?
— Конечно.
— Там есть магазин «Она».
— Поняла.
— Проконсультируешься у продавцов.
— Все, спасибо, побежала! — ажиотированно воскликнула я.
— Давай, — улыбнулась Лиза. — И помни: о себе, любимой, надо заботиться. А то некоторые бабы стирают, убирают, готовят, детей в школу таскают, по рынкам носятся, мужа обслуживают, а мужик потом бенц — и к другой уходит. А причина одна: нечего в мочалку превращаться. Я вот, если перед выбором встану: в парикмахерскую пойти или суп сварить, всегда салон выбираю, оттого у нас с Антоном вечный медовый месяц. Сообразила?
— Ага, — с энтузиазмом кивнула я. Мне понравилась подобная жизненная позиция: намного приятнее сидеть в кресле с журналом в руке, когда вокруг тебя суетятся, наводя красоту, чем тупо резать овощи, в особенности лук.
— Ах ты, черт! — воскликнула Лиза около входной двери.
— Что случилось? — насторожилась я.
— Да у нас ключ в замочной скважине плохо держится, захлопнешь створку, а он выпадает… Сейчас, подожди…
Лиза опустилась на корточки и принялась ощупывать коврик.
— Вот зараза! — констатировала она спустя несколько минут. — Словно испарился!
— А он был? — спросила я.
— Естественно, — кивнула Лиза. — Как только прихожу домой, моментально ключ в скважину изнутри всовываю и замок запираю. Мало ли что… У нас с Антошей много ценных вещей. Вчера я статуэтку в торговом центре купила, за две тысячи рублей. Проследить за покупательницей, которая большие деньги выложила, нетрудно: проводят до дома, приметят квартиру да еще ограбят… Я это понимаю и всегда крайне аккуратна. И куда, скажи на милость, делся ключ?
— Но сегодня ты сидела дома?
— Вообще-то собиралась сегодня с одним человеком поболтать, да не вышло, накрылась моя встреча, — усмехнулась Лиза. — Вот деятель! Договорились о встрече, а он не явился. Зря только рано вставала и к метро ходила.
— Может, вчера потеряла ключ и не заметила?
— Ага, а как же я сегодня, вернувшись, домой попала и тебе сейчас открыла? Ты вошла, я створкой хлопнула… Не помнишь, запирала я ее потом или нет?
— Не обратила внимания.
— И у меня из башки выпало.
— А ты подергай дверь, — предложила я, — сразу станет понятно.
Лиза понажимала на ручку. Дверь не шелохнулась.
— Ага, — с удовлетворением констатировала Макаркина, — что я говорила! Машинально аккуратность проявляю, на автомате. Значит, выпал он, как всегда.
— Давай искать скорей, а то мне не выйти!
— Антон придет, откроет снаружи и выпустит, — засмеялась Лиза, шаря ладонями по плиткам пола.
— А когда твой муж явится?
— Сказала же — поздно. У него работа сдельная: как потопает, так и полопает.
— Разве Антон не врач? — удивилась я.
— Он же массаж делает, — пояснила Лиза. — Ты, похоже, одна во всем доме осталась, кто не в курсе. Спину вправляет, шею, с артритом борется. Работы выше крыши, а чем больше больных, тем выше заработок.
Я кивнула. Сама одно время зависела от частных уроков — репетиторствовала, и сумма гонорара была напрямую связана с числом двоечников, в головы которых госпожа Тараканова пыталась втиснуть необходимые знания.
— Вот беда-то… — пригорюнилась я. — Как же мне выйти?
— Ерунда! — отмахнулась Лиза. — Сейчас найдем. Давай консоль отодвинем, может, туда улетел? В конце концов, звякну Тоше на мобильный, приедет и вызволит тебя. Хотя, конечно, он обозлится. Больные-то по времени записаны, а среди них капризных полно. Одна Света Олейкина чего стоит. Такая зараза! Молодая, двадцати нет, а вредная. Моделью всего ничего служит, зато крутизны немерено.