— Верно, — прогудела добродушно Настя, протягивая мне сковородкообразную ладонь, — прям с людьми боюсь вот так здороваться, как бы не зашибить…
Я растерянно закивала.
— Здрассти, здрассти, пойдемте, чай на столе.
— Мне бы картошечки, — мечтательно протянула Настя, — на сале!
— Сейчас организую, — пообещала я и пошла на кухню.
Олег последовал за мной.
— Ну и как тебе Волкова? — усмехнулся он.
— Впечатляет, — пробормотана я, чувствуя себя совершенной идиоткой.
— Вот и славно, — потер руки Куприн. — Сейчас поужинаем, и я ее домой отвезу, к мужу. Тот жену встретить не мог, у них пятеро детей, а бабушек нет, оставить не на кого. Супруг у Насти известный ученый, его в Москву перевели в какой-то НИИ, а Волкова к нам устроилась. Она опытный эксперт, спортсмен… В общем, сама понимаешь, ценный кадр.
Я заморгала, а Олег внезапно захохотал. Отсмеявшись, мой муж пошел к двери, затем обернулся и спросил:
— Слышь, Вилка, знаешь, что такое ревность?
— Нет, — ответила я, — никогда не занимаюсь подобными глупостями.
Олег усмехнулся:
— Ревность — это искусство причинять себе зло больше, чем кому-либо другому.
Я разинула рот, а муж преспокойно ушел. Меня охватило огромное удивление: надо же, совершенно не предполагала, что Олег способен говорить афоризмами. Хотя, на мой взгляд, ревность есть некая разновидность подзорной трубы, она делает маленькие предметы большими, карликов — великанами, подозрения — истинами. Ревнивец всегда ощущает свою правоту, я точно это знаю, но сейчас мне в голову неожиданно пришло одно простое соображение: по отношению к тем, кого любишь, не следует всегда быть правым.