Нет, я никогда не вернусь назад. Я подошел к засаленному креслу и опустился на продавленную подушку. И куда деваться? Ни документов, ни денег. Впрочем, имей я паспорт, все равно не смог бы им воспользоваться. Очень хорошо знаю Нору, она сейчас крайне зла и уже начала искать посмевшего взбунтоваться секретаря. При обширных связях моей бывшей хозяйки она легко обнаружит любое мое убежище.
Внезапно мне вспомнился старый анекдот про глубоко религиозного Семена, который тонул в реке. Он изо всех сил молотил руками по воде и просил: «Боже, спаси меня». Вдруг мимо поплыло бревно, но Семен не схватился за него, он продолжал молиться: «Господи, помоги!» Тут около него очутилась лодка, но тонущий не обратил на нее внимания, утроил просьбы к небу и… утонул. Представ перед престолом Господним, Семен с обидой сказал:
– Я жил праведно! Почему ты не помог мне?
– Я послал тебе бревно, потом лодку, – изумился Бог, – но ты не отреагировал. Неужели ждал, что я сам прыгну в реку?
Мораль: всякому человеку дается шанс, надо просто его использовать.
Бродячий цирк – последнее место, где Нора станет искать сбежавшего секретаря. Может, Мара прав и у меня талант этого, как его там, шпреха?
Я вскочил на ноги. Представление дают по вечерам, значит, утро и день у меня свободны. Иван Павлович, очнись! Твое доброе имя замарано грязью, необходимо отмыть его. Я знаю, что никогда не прикасался пальцем к Варваре! Я даже не знаком с ней, но она заявилась к Норе и звонила до этого мне по телефону. Следовательно, некто решил опорочить меня. Почему? Кто он, мой Яго? [9] Я непременно найду негодяя, заставлю его рассказать Норе правду и… и… никогда не вернусь к ней. Вот только смыть черное пятно с репутации необходимо. И как действовать? Я ничего не знаю о Варваре, ни адреса, ни телефона. Детская поликлиника! Очень хорошо помню, что на обложке истории болезни тщедушной Нины стоял штамп «Клиника имени академика Кладо». Сейчас узнаю адрес сего заведения, съезжу туда и выясню, где живет девочка Нина Чижова. Так, куда я положил ключи от машины?
Я ринулся к скомканному пиджаку и тут же сообразил, что автомобиля-то нет!
– Эй, Ваня, – всунулся в комнату Мара, – тебе какое имя больше по вкусу: Вова или Серега?
– Абсолютно без разницы, а почему ты спрашиваешь? – удивился я.
– Ты ж без документов, – пожал плечами парнишка. – У Энди есть два паспорта, один на Владимира, другой на Сергея, выбирай!
– Откуда у него чужие удостоверения личности? – поразился я.
– Не парься, – отмахнулся Мара, – ксивы настоящие, с московской пропиской. Я бы на твоем месте стал Вовкой, и фамилия у него красивая. О, глянь!
Улыбаясь, акробат сунул мне бордовую книжечку, я машинально уставился на страницу. Следует признать, мужик на фото слегка похож на меня, простое русское лицо, без особых примет. Ну-ка, достаньте свой паспорт и внимательно изучите снимок, думаю, он вам не очень понравится. Я всегда удивлялся, ну коим образом представитель власти, глянув на черно-белое изображение десятилетней давности, может опознать меня? Кстати, отсутствие сходства фото с оригиналом легко объяснить: пополнел, сменил прическу, обзавелся очками. Так, год рождения тоже не совпадает, я на шесть лет старше, но все говорят, что выгляжу моложе. И как теперь мне следует представляться? Владимир Тарасович Задуйхвост. Ну и ну, Мара прав, фамилия редкостной красоты. Внезапно на душе стало легко. Пусть Нора обломает зубы, разыскивая Ивана Павловича Подушкина, а тем временем Владимир Тарасович Задуйхвост спокойно займется расследованием, обнаружит мерзкую девчонку Варвару и серьезно поговорит с ней.
– Понравилось? – прищурился Мара. – Клево!
– Извини, пожалуйста, но я хотел уточнить по поводу оплаты, не дадут ли мне небольшой аванс, – тихо сказал я, – видишь ли, у меня нет ни копейки. Вчера я спустил всю наличность в баре.
– Деньги выдает Энди, – пояснил Мара, – раз в месяц, получка завтра.
– Мне сейчас надо съездить по делам… э… не мог бы ты… одолжить чуть-чуть?
Мара помотал головой.
– Не, у меня ваще ни копейки. Антонио!
– Че? – ответил голос из коридора.
– Бабки есть?
– Пусто, – сообщил средний брат.
– Жозефина! – завопил Мара.
– Ну? – долетел издалека женский голос.
– Дай сотняшку.
– Пошел вон.
– Очень надо!
– Кому?
– Мне.
– Тебе не дам.
– Это почему? – обиделся Мара.
– По кочану, – отрезала невидимая Жозефина.
– Вот пакость! – обозлился акробат. – Погоди, Ваня! Мими! Поди сюда!
В комнату влетела макака.
– Слышь, – заискивающе попросил парень, – дай пенендзов.
Обезьянка сложила фигу и повертела ею перед носом Мары.
– Это ему надо, – пояснил акробат, показывая на меня.
Мими кивнула, подошла к шкафу, вытащила темно-синюю спортивную сумку, порылась в ней, выудила ярко-красное портмоне, достала оттуда купюру в пятьсот рублей и протянула мне.
Я ошарашенно взял ассигнацию.
– Спасибо, Мимиша, – обрадовался Мара, – ты настоящий друг!
Макака улыбнулась, издала пару резких звуков и ушла.
– У обезьяны есть деньги? – отмер я.
– Мими очень хозяйственная, – с завистью заметил акробат, – и экономить умеет.
– Здорово, – только и сумел сказать я.
– Ксива при тебе, бабки тоже, – подвел итог парень. – О! Мобила! Значитца, так! Иди к Бобе, в бар за углом, он поможет, скажешь ему: «Работаю сегодня у Морелли, нужна труба».
– Сейчас семь утра, – напомнил я, – питейное заведение закрыто.
– В окно постучи, – зевнул Мара, – Боба там спит, в задней комнате.