– Она предъявила медицинскую карту и сказала, что сама явится за средствами, дескать, дома дед алкоголик, он отнимет у нее деньги и пропьет. Нам показалось подозрительным ее поведение, поэтому я поехал в лечебницу и удостоверился: Нина Чижова состоит у них на учете, девочка больна. Варвара не солгала. И адрес я взял из документов медицинского учреждения. Вот только маленькая деталь: матерью девочки там записана не Варя, а Елена Петровна. Правда, странно?
Хозяйка села в кресло, потом вдруг спросила:
– Сколько тебе дать, чтобы ты ушел и больше не появлялся? Тысячи баксов хватит? Впрочем, я удвою сумму, если ты успокоишь идиотов-благотворителей, скажешь им: «Ок! Чижова бабки получила!» Соглашайся, это выгодное предложение, ты получишь две штуки от меня и те, что на Нинку выписали!
– Ничего не получится! – воскликнул я. – У нас строгий учет! Требуется подписать бумаги.
– Вытаскивай ведомость, – кивнула Елена, – оформим в наилучшем виде.
Я без приглашения опустился на диван.
– Леночка, насколько я понимаю, Нина ваша дочь?
– Не твое дело! Забирай лавэ и отваливай, – обрела истинное лицо красавица.
– Очень глупое поведение! И уж ни в коем случае вам нельзя оставлять автограф на документах, – укоризненно сказал я. – Предлагаю бартерную сделку: вы рассказываете, где Варвара, а я молчу про Нину. Ваш муж ведь не знает про девочку? Кстати, еще один совет: если вы стали жертвой шантажиста, никогда не платите денег, мерзавец не успокоится, будет постоянно выкачивать из вас средства. А мне не нужны деньги!
– Чего же ты хочешь? – спросила Елена.
Я закинул ногу на ногу.
– Адрес Варвары. Она заявила, что я являюсь отцом ее ребенка, Нины Чижовой.
– Ты кто? – на этот раз с искренним удивлением поинтересовалась Елена.
– Сейчас объясню, – ответил я и рассказал ей почти всю правду, вернее, в моем повествовании не было лжи, просто я был не до конца откровенен, не назвал свое настоящее имя и не упомянул о Норе.
– Не знаю никакой Варвары, – вздохнула Елена, когда мой рассказ иссяк.
– Леночка, вы обманщица, – мягко укорил я.
– Честное слово, никогда не слышала о ней.
– И о Нине тоже?
Чижова встала и начала ходить по холлу.
– Ну ладно, – решилась она, – это дурацкая история, но я в нее вляпалась. Понимаешь, мой отец был истово верующий человек. Прямо псих с иконой! Дома пост держали постоянно, даже на Пасху и Рождество отец нас в еде ограничивал. Детство у меня было, слов нет, жесть! Подъем в пять утра, час на молитву, потом уборка квартиры и в школу. Все девочки в коротких платьях, я подолом пол мету, на голове платок. Ни о каких там спортивных секциях или театральных кружках даже заикаться нельзя, в них «беса тешат». Уроки отсидела – и домой! Телевизора, радио, магнитофона у нас не было, даже телефон отец срезал, потому что это «адское изобретение». Ванная комната у нас запиралась на ключ, в душ пускали лишь по четвергам.
– Почему? – изумился я.
– Каждый день моются только блудницы, – горько улыбнулась Елена.
– Похоже, ваш отец мало общего имел с истинно верующим человеком, – покачал я головой.
– Фанатик, – кивнула хозяйка, – в самом ужасном его проявлении. Маму он мучил еще больше, чем меня, и в конце концов мы сбежали, насыпали ему в воду снотворное и деру! Прямиком на вокзал кинулись, сели в поезд и в Москву подались, решили, здесь он нас не найдет.
Елена перевела дух и продолжила:
– И точно! Больше я папашу не видела, через год узнали – он умер. Первое время нам с мамой туго пришлось, затем она пристроилась пиццу на дом развозить, а я работала в магазине продавщицей. Ну и произошла с мамой потрясная история, она вышла замуж за американца, вернее, он из наших, укатил в семидесятых в Атланту, бизнес поднял, разбогател. Короче, мать сейчас в шоколаде: собственный дом, несколько машин, счет в банке.
– А вас она кинула?
– Нет, конечно, с собой звала.
– Почему же вы не поехали?
Елена поманила меня пальцем.
– Пошли на балкон, я дома не курю. По какой причине я решила в Москве остаться? Влюбилась. Думала, всю жизнь вместе проведем, забеременела, ребеночка родила, Нинку, а он…
Девушка оперлась на перила лоджии и замолчала.
– Бросил вас, – завершил я за нее фразу.
– Ага, – по-детски шмыгнула носом Елена, – я маме про беременность ничего не сообщала, думала, она ругаться станет, кричать: «Штампа в паспорте нет, а в постель с мужчиной легла». Толик мне твердо пообещал: появится ребенок – женюсь. Но он даже в родильный дом ни разу не приехал! Исчез! Я сюда одна вернулась, вернее, с Ниной. А через некоторое время звонок из Атланты: Олег, отчим, на проводе, мило так попросил: «Элен, приюти на время сына моих друзей, Майкла. Он тоже этнический русский, едет в Москву по делам бизнеса, открывает в России сеть магазинов!»
Отказать Олегу я не могла! И дико испугалась! Этот Майкл увидит Нинку, расскажет своему отцу, тот насплетничает другу, Олег, ясное дело, пристанет к маме с вопросами, вот правда наружу и вылезет!
– Вы молчали о дочери? – изумился я.
Елена кивнула.
– Но почему?
– Боялась, – тихо ответила девушка, – папино воспитание сработало, думаю, в нем все дело. Ну чего стыдного в ребенке?
– Ничего, – пожал я плечами.
Елена скрестила руки на груди.
– Так все запуталось! Эту квартиру мне Олег подарил, сказал: «Живи счастливо, ни о чем не думай, учись в институте». А меня любовь закрутила, я учебу забросила, родила невесть от кого.
– Ясно, – сказал я.
– Ничего тебе не ясно, – обозлилась Елена, – все из-за отчима случилось! Он хотел как лучше!
– А вышло как всегда, – процитировал я культовое выражение.
Елена кивнула:
– Ну да! Олег с мамой не знали про мою любовь. Я мотивировала свое желание остаться в Москве другой причиной: дескать, хочу получить образование в МГУ. Отчим попытался меня отговорить, начал перечислять американские колледжи, объяснял: «Детка, в Штатах не самые худшие профессора».