Савиньяк расстегнул мундир – бордоны не экстерриор, переживут – и хмыкнул:

– Я смотрю, волосы ты уже подвязал… Лезешь?

– Должен же я знать, куда лезть противней, на борт галеры или на бастион. – Валме оценивающе глянул на «Корзину». – В море вроде пониже, зато здесь не должно быть качки.

– Мне больше нравятся корабли, – лениво сообщил Алва, – но в стенах есть своя прелесть. Та брешь справа вечером выглядела очень навязчиво. Она явно ждет визита.

– Да, как следует ее заделать вряд ли успели, – подтвердил Эмиль и внезапно добавил: – Марсель, ты бы приглядел за господином Первым маршалом. Осознавая всю ценность его персоны…

– Ты слишком сроднился с Залем. – Тот, кто знает Алву хуже, решит, что Ворон весел. – Все, маршал, ты тут руководишь всем штурмом, а мы пошли.

Они, видите ли, пошли! Они в самом деле пошли. Первым, не оглядываясь, Рокэ, следом Марсель и два десятка кэналлийцев, наставлять которых Эмиль счел излишним. Эти и так… Только маловато проку от них было у этого клятого эшафота… Слишком много произошло за последние полгода такого, чего раньше не случалось, чтобы верить в судьбу. Чтобы просто так отпускать…

– Герард!

– Мой маршал?

– Гляньте, как там Карои, и добудьте чего-нибудь съедобного.

Шаги стихли. Гам за спиной лишь подчеркивал молчание равелина. Гарнизон, наработавшись, отсыпался, полагая, что до полудня им при такой гулянке у противника ничего не грозит. Только дожидаться полудня и даже рассвета никто не собирается.

– Закатные твари, почему не мы?!

– Потому что мы с вами – кавалеристы, а не абордажники и не кошки.

3

Траншея вихлялась, как кокетливый червяк, но вела куда нужно. Чем ближе, тем тише старались идти и тем больше топали, пыхтели и наступали на всякую трескучую дрянь. Плохонький лунный серпик, хоть и мелькал в облачных прорехах, света давал мало. В целом это было кстати, но смотреть под ноги мешало.

Другая траншея, параллельная линии укреплений. Пара десятков шагов, и навстречу выступают несколько фигур.

– Монсеньор, повязки.

– Со счета не сбились?

– Нет, монсеньор. Как прибежал посыльный, было шесть залпов. Еще два осталось… А потом – фейерверк.

Все, и Рокэ первый, навязывают на обе руки белые тряпки. Марсель, как и прочие, в последний раз проверяет пистолеты. Вроде порядок.

– Пора.

Еще один зигзаг, тянущийся к городу, но уже гораздо короче. Пока шли, сзади бухнуло – следующий залп станет сигналом к атаке. Все, конец траншеи, пора выбираться.

Наверху оказалось неуютно. Темнота была не такой уж и темной, а луна, помирая, светила, словно внизу собралась стая поэтов. Часовые со стен просто не могли не заметить вылезших на открытое пространство глупцов, а Рокэ еще потягиваться вздумал, мало того, он нацепил свою перевязь! Додумались же сделать ее черно-белой!

– Эх, еще бы день, прокопали бы поближе, – поддержал внутреннего труса некто рядом. Марсель оглянулся и страшным шепотом сообщил, что в такой темнотище траншеи без надобности. Внешний трус заткнулся, внутренний и не подумал.

– Вперед!

Чье-то тяжелое дыхание, размытые темные силуэты выступают из сумрака и пропадают впереди. Перед глазами маячит черно-белая перевязь. Это очень удобно, но когда же наконец ров?

Нечто с сухим щелчком метнулось к идущему слева. Тот отшатнулся.

– Тьфу ты!.. Паукан!

– Хочет воевать? – умилился вслух Валме. – Ах ты, лапушка!

Кто-то спотыкается, приглушенное проклятие, позади еще кто-то зло сплевывает и страшным шепотом обещает оторвать неловкому руки, ноги и голову. Дурацкий месяц вконец обнаглел, и вообще они свернули куда-то не туда. Будь здесь Бордон, они б давно ткнулись носами в стену.

– Ждем. Теперь ждем.

Шевеление вокруг прекратилось, никто никуда не шел и не полз. На всякий случай Валме подбоченился и вывернул руку с белой тряпкой так, чтобы спереди и сослепу оно сошло за перевязь.

Пара минут тишины, и… ба-бах! Там, в глубине лагеря, бомбардиры вновь салютуют кому-то и чему-то, здесь сразу несколько голосов шипит «вперед».

– Ты обещал за мной присмотреть, – раздается рядом. – Ров через сотню шагов, он сухой. Нырять туда с разбега не обязательно.

4

Бежать в темноте по неровному, кочковатому полю никто не собирался, атакующие двинулись хоть и быстрым, но шагом. Проклятье, сколько можно ходить?! Переломаешь ноги, никакая подагра не понадобится!

Валме споткнулся, но не выругался. За него это сделал сосед, и даже по-кэналлийски. Марсель понял все слова и обрадовался. Так обрадовался, что раздражение и страхи куда-то делись. Ночь была великолепной, луна – восхитительной, а бордоны – милыми и желанными. Виконт, изо всех сил стараясь не насвистывать, прибавил шагу, но добраться до рва в тишине и покое не получилось. Слева закричали, ударил выстрел. По нестройным рядам штурмующих порывом ветра пробежало беспокойство. Марсель присвистнул, вытащил пистолет и перешел на бег.

– Все-таки решил, что в ров надо прыгать?

Тьфу ты, Леворукий, вот же этот ров! Почти под ногами, и от отсутствия воды он лучше не стал… Кто-то скользил вниз по сброшенным канатам, остальные торопливо спускали все новые и новые лестницы. На краю возникла суета, выстрелы и крики звучали все чаще; перекрывая их, за стенами равелина грохнуло сразу несколько взрывов. Марсель припомнил свой предыдущий боевой опыт и осознал: это рвались гранаты, надо думать, талигойские… Люди уже забрались наверх и делают дело, а он, как дурак, топчется по эту сторону рва! Да еще и от Рокэ отстал…

По ближайшим лестницам вниз лезут кэналлийцы. «Вы можете требовать все, что захотите…» Очень кстати, если они вспомнят. Вспомнили, потеснились. А может, просто уступили спутнику соберано.

Ступеньки на лестнице оказались не очень-то удобными и прибиты были не только криво, но еще и редко: в конце виконт едва не сорвался. Обошлось.

– Хорошо все-таки, что в Бордоне сухо! – сообщил на бегу Марсель кому-то спрыгнувшему с соседней лестницы. Кажется, Бласко. Удачно, что здесь кэналлийцы, эти своего соберано из-под земли достанут, а вот и он сам. То есть перевязь…

Белая полоска скользит к противоположному краю рва. Там уже ждет самая обычная жердь с набитыми на нее поперечинами. Приличной лестницы для Первого маршала не нашли, фи! Рокэ буквально взлетает наверх, за ним – Хуан. Слева и справа все то же самое – лестницы, шесты и лезущие вверх люди; кто не лезет, тот, как и Марсель, ждет. Ну и сооружение, еще завалится, и почему люди не летают как птицы, взял бы себя под коленки и полетел!.. Хотя тогда бы летали и бордоны. Ладно уж, влезем и так.

– Дор Марсело, байас? [7]