Это зрелище Жермон запомнил надолго. Валентин Придд медленно поднялся. Когда герцог отгонял выходца, он наверняка выглядел лучше.
— Вы ошибаетесь, — губы Придда побелели, но говорил он твердо, — убийство графа Васспарда — дело рук нашей семьи.
4
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Вы были свидетелем убийства? Вы знаете убийцу и причину убийства?
— Я не видел, как это произошло.
Прямой, твердый взгляд. Лжи не будет, как и еще более чудовищной правды. Есть вещи, которые словами не назовешь. Сам Жермон, по крайней мере, не взялся бы обвинять своего отца. Даже по горячим следам.
— Выпей. — Ариго протянул статуе в мундире кружку. — Можешь считать это приказом. Ойген, ты не угадал. К сожалению…
— Я не имею обыкновения угадывать, — уточнил бергер, — и я не услышал ничего доказывающего непричастность к смерти графа Васспарда посторонних. Полковник Придд, я настаиваю на том, чтобы вы ответили на мои вопросы. Ваше мнение о подоплеке преступления мы обсудим позже. Вы будете отвечать?
— Да. — Вино он все-таки проглотил. Залпом. Это поможет. Не от памяти, так от простуды.
— Граф Васспард получил полуторамесячный отпуск по ходатайству главы семьи, — казенным голосом напомнил бергер, — и отбыл из армии в обществе своего дяди, предыдущего графа Гирке. Через двадцать один день пришло сообщение о его гибели на охоте. Последнее обстоятельство вызывает у меня серьезные сомнения, так как не стыкуется с причиной, по которой Юстиниану Придду был предоставлен отпуск. Глава фамилии ссылался на события, требующие присутствия наследника, но охота к таковым не относится.
— Для охоты в тот вечер было слишком сыро. — Валентин снова сидел. Очень прямо, слегка откинув голову. На Ойгена он не смотрел, он вообще никуда не смотрел. — Все слуги, лошади и собаки оставались в Васспарде. Брат ушел пешком и без оружия. Если, конечно, уходил.
— Вы думаете, он был убит в замке?
— Или в саду. Его сапоги были в грязи, а ночью шел дождь.
— Кто был в тот вечер в замке, кроме слуг?
— Я и граф Гирке.
— А ваш отец и другие дядья?
— Дядья собирались быть на следующий день. Герцог Придд задержался в дороге и прибыл к утру.
— Но должен был приехать раньше?
— Его ждали к обеду.
Валентин подбирал слова очень тщательно. Казалось, он кого-то выгораживает или что-то скрывает. Жермон на его месте тоже бы скрывал. Если б знал, что виновен отец, мать, братья… Катари была слишком мала.
— Ваш брат не говорил, почему уехал в Торку?
— Полагаю, у него были веские причины. Какие именно, он не сказал.
— Вам известно, что в Торке с ним произошел случай, который расценили как попытку самоубийства?
— Юстиниан на самом деле хотел покончить с собой. Герцог Алва его остановил.
— Вам это рассказал брат?
— Да. Он показывал мне старинный кинжал. Когда-то он принадлежал Борраска. Юстиниан хотел подарить его герцогу, он считал, что Алва спас ему жизнь.
— Почему Юстиниана вызвали в Васспард?
— Я не знаю. Мать этого не хотела. — Показалось, или на слове «мать» голос стал более хриплым? Мать герцога Придда умерла в Багерлее, мать графа Ариго — в собственном замке. Сын об этом узнал через год.
— Решение объявить о смерти на охоте принял герцог Придд? Я имею в виду Вальтера Придда.
— Да.
— Другие члены семьи не возражали?
— Мать хотела, чтобы сказали правду. — Жермон не ошибся, слово «мать» давалось полковнику с трудом. — Сначала я согласился с матерью.
— Почему вы передумали?
— Так хотел Юстиниан.
— Он оставил предсмертное письмо?
— Он должен был вернуться за убийцей и вернулся, но он его любил. Юстиниан попросил меня помочь. Я помог.
— Ваш брат не пытался увести вас за собой?
— Он хотел, чтобы я жил, и я был не причастен к его смерти. Тем, что мне удалось помочь баронессе Сакаци, я обязан Юстиниану. Он сказал, что нужно сделать, чтобы выходец не смог увести своего убийцу. Я это сделал.
— Вы все еще не хотите назвать имя убийцы?
— Я его не знаю, но Юстиниан предпочел мести вторую смерть.
— Вы можете не знать, но вы должны догадываться.
— Я думаю, что стрелял граф Гирке. По приказу… герцога Придда.
1
При виде Эпинэ Тристрам-младший на полуслове оборвал Вускерда и чуть ли не раскрыл объятия Первому маршалу Великой Талигойи. Объяснение подобной радости было одно — случилось нечто до такой степени пакостное, что командующий гвардией не мог отказать себе в удовольствии доложить ненавистному Иноходцу лично. Робер изготовился слушать об убитых южанах, передравшихся барсинцах и разграбленных обозах, но эр Мартин заговорил сперва о музыке, потом — о Капуль-Гизайлях. В чем дело, Эпинэ сообразил, когда собеседник второй раз упомянул, что граф Ченизу остался в гостеприимном доме на ночь. Робер предпочел не понять, хотя новость прошлась по душе когтистой кошачьей лапой. Злиться и ревновать было не просто глупо — непорядочно. Несколько посланных Марианне побрякушек стоили куда меньше не прекращавшихся у Капуль-Гизайлей приемов, даже с учетом игры. У Валме, как его ни называй, деньги водились, у Эпинэ… Того, что отвалил Повелителю Молний Альдо, с трудом хватало на фураж и жалование пока еще честным солдатам. Южане, те давно уже не получали ничего, кроме еды и пороха…
— Вам лучше поговорить о музыке с графом Ченизу, — как можно небрежней ответил Робер, не желая думать о знакомой двери, вновь открывшейся перед пузатым балагуром. — Он лично знаком с маэстро Гроссфихтенбаумом, а я в ариях и фугах полный профан.
— Не скажите. Послушать флейту и птиц всегда приятно. К сожалению, вчерашний концерт испортили собаки. Они были невозможны, а их хозяева, — Тристрам сделал многозначительную паузу, — слишком заняты, чтоб успокоить своих любимцев.
— Зато вы, судя по всему, были свободны, — сорвался Робер, — что для командующего гвардией несколько странно. Подготовьте отчет. Завтра я посмотрю, на что израсходованы выделенные вам средства. Кроме того, я хочу видеть, как ваши орлы заходят на барьер. Служить в гвардии не значит без толку топтаться во дворце.
Лицо доносчика стало скучным и красным, как вареная морковь. Робер понял, что когда-нибудь врежет и по этой роже.
— Я принял гвардию не в лучшем виде, — начал Тристрам. — Прежний командующий…
— У вас была целая зима, — с удовольствием напомнил Эпинэ. — Граф Рокслей пробыл на посту вдвое меньше, чем вы, а средства на гвардию выделили в середине Зимних Скал. Джеймс Рокслей к этому времени был мертв. Идите и готовьте бумаги.