– Все! – Рангони стиснул плечо Луиджи и помчался к приплясывающей, словно от нетерпения, шлюпке. – Догоняй мою птицу! Ну пусть только попробуют повернуть, убью!
2
Слегка накренясь подветренным бортом, «Ноордкроне» [44] шла в галфвинд, в снастях весело посвистывал шван, суля скорую битву, о том же кричали синие чайки и рокотало море.
– Погода играет нам на руку, – лейтенант флота Его Величества Йозев Канмахер, а для близких просто Зепп, мечтательно улыбнулся. – Сухопутчики разве что ноги замочат.
– Ты забыл про Вальдеса, – граф фок Фельсенбург, он же лучший друг Руппи, укоризненно покачал головой. – Бешеный не отступится, на то он и Бешеный.
– Признаться, мне его жаль, – совершенно честно сказал Канмахер. – Пятнадцать против шестидесяти, – тут Ледяной и тот ничего не сделает.
– Если б Олаф не сплавил Вернера в арьергард, – Руперт нехорошо усмехнулся, – жалеть бы пришлось его. Вальдес понимает, что его ждет. Думаешь, мы позавчера зря фрошерских [45] дозорных переполошили и ушли? Это было предупреждение, Зепп. Последнее предупреждение адмирала.
Вальдес мог отправиться хоть в Фариан [46] , хоть на Марикьяру, но этот сумасшедший решил драться. Уверяю тебя, он непростая добыча даже для Доннера. Нам придется пить не только за победу, но и за упокой, а потом ублюдок Фридрих будет вопить, что его распрекрасный Вернер с двадцатью линеалами взял бы Хексберг без потерь.
– Пусть кричат, – разрешил Зепп, любуясь на украшавшую нос «Пламени небесного» щитоносную деву. – Все знают, кто чего стоит.
– Добавь, на флоте, – поджал губу фок Фельсенбург, – в Эйнрехте повторяют за тем, кто громче орет... Постой!
На носу громко ударил сигнальный колокол, что-то прокричал впередсмотрящий.
– От вице-адмирала Доннера. По курсу дозорные корабли, – передали по шканцам [47] , – на всех парусах уходят к порту.
– По курсу дозорные корабли, господин боцман, – проорали совсем близко.
– От вице-адмирала Доннера...
– Бегу, – лучший друг хлопнул Йозева по плечу и бросился к трапу. Фок Фельсенбург был достаточно знатен, чтоб стать адъютантом адмирала, и достаточно толков, чтоб не терпящий высокородных обалдуев Олаф его не выгнал.
Зепп невольно усмехнулся. Подумать только, внук боцмана и родич кесаря – друзья не разлей вода. Руппи не только не кичился своей знатностью, но и, как мог, ее скрывал, не уставая повторять, что фельдмаршалов и адмиралов делает не кровь, а воля и опыт. Йозев с другом был более чем согласен, намереваясь встретить старость самое малое во главе одного из флотов Его Величества. В конце концов, великий Кальдмеер тоже не герцог, а сын оружейника из Эзелхарда.
– Сегодня! – крикнул вылетевший из каюты адмирала Руппи и, ловко придерживая шпагу, помчался на ют.
Зепп торопливо поправил воротник и мысленно обругал себя последними словами. После перевода на «Ноордкроне» он поклялся бросить «обираться» и почти бросил, но волнение взяло свое. Первый настоящий бой – это не шуточки. Руппи фенрихом участвовал в линейной баталии, но для Зеппа сегодняшняя битва станет первой, и опыт стычек с каданскими контрабандистами здесь не помощник.
Лейтенант боялся чего-то не понять, спутать, сделать не так, в глубине души мечтая услышать от Кальдмеера его знаменитое «хорошо, очень хорошо». Увы, в будущей баталии артиллеристу верхней палубы вряд ли представится случай отличиться. Бешеный достанется авангарду, а кордебаталия займется фортами. Это работа для тяжелых пушек нижних палуб. Лейтенант цур зее [48] Ойленбах дважды предлагал Йозеву перейти на вторую палубу командиром батареи, но лейтенант медлил. Он слишком любил открытый горизонт и долгие разговоры с Руппи под скрип рей, вот и остался не у дел.
– Сейчас выйдет, – улыбающийся Руперт присоединился к приятелю. – Похоже, фрошеров он и ждал.
Зепп понимающе кивнул головой. Кальдмеер не уставал повторять, что каждый должен делать лишь то, что за него никто не сделает, а стоят над душой у подчиненных только дураки и бездельники. Имен последних адмирал не называл – их и так все знали.
– Значит, это будет сегодня, – Зепп старался говорить небрежно, но голос предательски звенел, а рот еще более предательски улыбался.
– Сегодня, – подтвердил Фельсенбург. – У тебя есть новый платок?
– У меня целая дюжина, – не понял Йозев, – тебе нужно?
– Не мне, тебе, – расхохотался Руппи. – На «Ноордкроне» в бой надевают только ни разу не надеванные. Ничего, возьмешь у меня.
Горнисты в иссиня-черных мундирах с белой оторочкой и парадных белых шарфах весело протрубили «Общий сбор» и «Господ офицеров на шканцы». Первым, на ходу дожевывая и вытирая румяные губы, прибежал корабельный лекарь, за ним явилась неразлучная четверка палубных офицеров, следом вышагивал, словно цапля, Амадеус фок Хохвенде.
Матросы притащили походный корабельный алтарь и тяжелый серебряный сосуд со святой водой. Капеллан в парадном облачении с алым эмалевым львом на достойной боцмана груди озабоченно завертел головой, выискивая Полуденную сторону [49] , – ему показали.
Отец Александер пришел на «Ноордкроне» одновременно с Йозевом, а до этого служил полковым священником в Северной Марагоне. Адепт ордена Славы повидал немало стычек и два больших сражения, но на море был новичком. Поэтому, а еще потому, что клирик напоминал деда, лейтенант испытывал к нему какую-то нежность.
Последним на шканцы вышел адмирал, в посеребренной кирасе поверх иссиня-черного мундира и в украшенном орлиными перьями шлеме. Лишь увидев Ледяного Олафа одетым по форме, чего тот, по словам Руппи, терпеть не мог, Йозев понял, что до сражения остается всего несколько часов. Сегодня Западный флот Его Величества сделает то, что не удалось лучшим полководцам кесарии. Хексберг, крепость, костью торчащая в горле кесарии со времен Фридриха Железного, будет взята, и они с Рупертом это увидят! Если б великий король, сказавший накануне штурма, что победа не должна быть слишком легкой, об этом узнал, обрадовался бы он или попенял позабывшим его наказы потомкам?
Горны протрубили «К молитве», ударил судовой колокол. Ледяной Олаф снял шлем, обнажив русую с сильной проседью голову, негромко сказал: