Кабинет сэра Стивена располагался прямо над серо-желтым салоном и был значительно меньше его. Здесь не было ни дивана, ни канапе, зато стояла пара старинных кресел, накрытых ковровыми с вытканными цветочными узорами покрывалами. О. иногда сидела в одном из них, но чаще сэр Стивен предпочитал, чтобы она стояла рядом, на расстоянии вытянутой руки, с тем чтобы он всегда смог достать до нее. Когда англичанин хотел поласкать ее, он позволял ей присесть на стоящий слева от его кресла и упирающийся торцом в стену большой письменный стол. Тут же стоял и книжный стеллаж, приютивший на своих полках несколько словарей и телефонных справочников, и О., сидя на столе, могла боком опираться на этот стеллаж. Телефон находился за ее спиной, и когда он начинал звонить, она всякий раз вздрагивала от неожиданности. Поднимая трубку, она спрашивала «Кто там?», потом повторяла услышанное сэру Стивену и в зависимости от того хотел ли он разговаривать или нет, она, либо передавала ему трубку, либо, вежливо извинившись, опускала трубку на рычаг аппарата.
Если к сэру Стивену приходил посетитель, Нора, объявив его, уводила О. в соседнюю с кабинетом комнату, потом, когда гость уходил, она возвращалась за ней. Обычно, за то время, пока О. находилась в кабинете, мулатка несколько раз заходила в него. Она то приносила корреспонденцию сэру Стивену, то кофе, то открывала жалюзи, то закрывала их, то вытряхивала пепельницу. Ей единственной было позволено входить в его кабинет, причем приказано было делать это без стука, и она охотно пользовалась данным правом. Переступив порог, она всегда молча ждала, пока хозяин заметит ее и сам спросит, что она хочет. Однажды она вошла как раз в тот момент, когда О., согнувшись, стояла, опираясь локтями на кожаную поверхность стола и готовилась принять сэра Стивена между своими раскрытыми ягодицами.
О. заметила ее и подняла голову. Их взгляды встретились. Черные блестящие глаза Норы бесстрастно смотрели в глаза О. На неподвижном лице мулатки, словно выточенном их темного мрамора, не отражалось никаких эмоций. Холодный взгляд служанки так смутил О., что она непроизвольно попыталась выпрямиться. Но сэр Стивен удержал ее и, прижав одной рукой к столу, другой постарался пошире раскрыть ее. О., всегда старавшаяся сделать все возможное для удобства сэра Стивена, сейчас чувствовала себя скованной и зажатой, и ему пришлось применить силу, чтобы войти в нее. Сделав два-три движения, он почувствовал, что дело пошло легче, и, велев Норе подождать, всерьез принялся за О.
Потом, прежде чем отослать О., он нежно поцеловал ее в губы.
x x x
Не будь этого поцелуя, неизвестно, хватило бы мужества О. несколькими днями позже сказать сэру Стивену, что Нора внушает ей страх.
— Надеюсь, что это действительно так, — ответил он. — Но у вас будет еще больше оснований бояться ее, когда вы будете носить мое клеймо и мои кольца. Что произойдет довольно скоро, если, конечно, вы на это согласитесь.
— Почему? — спросила О. — И что это за клеймо и кольца. Я уже и так ношу…
— Вот поедем к Анн-Мари, — перебил ее сэр Стивен, — узнаете. Я обещал ей показать вас. Вы не против? Тогда мы отправимся сразу после завтрака. Она мой хороший друг и вам будет приятно с ней познакомиться.
Настаивать О. не решилась. Однажды, когда они завтракали в Сен-Клу, сэр Стивен уже упоминал имя Анн-Мари, и О. сейчас была по-настоящему заинтригована. Вынужденная хранить свой секрет, О. жила очень замкнуто, к тому же стены, возведенные вокруг нее Рене и сэром Стивеном, временами напоминали ей стены публичного дома: всякий, знавший ее тайну, имел право на ее тело, и это немного тяготило ее. Еще О. подумала о том, что глагол «открыться» имеющий второе значение «довериться кому-либо», для нее наполнен только одним единственным смыслом — изначальным, буквальным и абсолютным. Она открывалась всем и вся, и иногда ей казалось, что именно в этом-то и заключается смысл ее существования. Прежде, говоря о своих друзьях, сэр Стивен, так же впрочем, как и Рене, имел в виду только одно — что стоит им только захотеть ее, и она будет в их распоряжении. Сейчас же, услышав об Анн-Мари, О. терялась и не знала чего можно ждать от знакомства с этой женщиной. В этом ей не мог помочь даже опыт ее пребывания в Руаси. Как-то раз сэр Стивен упомянул, что хочет посмотреть, как она ласкает женщин, сможет быть, пришло время и именно это потребуется от нее? Но тогда, кажется, он говорил о Жаклин… Как же он сказал? «Я обещал ей показать вас». Да, именно так, ну или что-то в таком роде…
Однако, первый визит к Анн-Мари, мало что прояснил для О.
Жила Анн-Мари недалеко от обсерватории, занимая верхний этаж большого, возвышающегося над кронами деревьев, дома. Это была маленькая хрупкая женщина, примерно одного возраста с сэром Стивеном; ее черные короткие волосы местами уже посеребрила седина. Она предложила О. и сэру Стивену по чашечке черного и очень крепкого кофе и этот божественный ароматный напиток немного взбодрил О. Допив кофе, О. привстала из своего кресла, чтобы поставить пустую чашку на стол, но Анн-Мари перехватила ее руку и, повернувшись к сэру Стивену спросила:
— Вы не возражаете?
— Пожалуйста, — ответил англичанин.
До этой минуты Анн-Мари ни разу не улыбнулась О., не сказала ей ни единого слова, даже когда сэр Стивен знакомил их, а тут, получив согласие англичанина, она просто расплылась в улыбке и так ласково и нежно проворковала, обращаясь к О.:
— Иди сюда, крошка, я хочу посмотреть на твой живот и ягодицы. Но сначала разденься догола, так будет лучше.
Сэр Стивен не сводил с О. глаз, пока она снимала свою одежду. Анн-Мари курила. Минут пять О. молча стояла перед ними. Зеркал в комнате не было, но немного повернув голову, она могла видеть свое отражение в черной лакированной поверхности стоявшей напротив ширмы.
— И чулки тоже сними, — сказала Анн-Мари. — Ты что не видишь, что тебе нельзя носить такие резинки — ты испортишь себе форму бедер, — добавила она и пальцем указала О. на небольшую канавку над коленом, в том месте где резинка закрепляла чулок.
— Кто тебя научил этому?
О. открыла было рот, чтобы ответить, но тут, опередив ее, в разговор вмешался сэр Стивен.
— Ее возлюбленный, — сказал он. — Это тот самый парень, что отдал мне ее. Помните, я рассказывал вам? Зовут его Рене, и я не думаю, что он будет возражать.
— Хорошо, — сказала ему Анн-Мари. — Тогда я сейчас распоряжусь, чтобы О. принесли чулки и корсет с подвязками; он сделает ее талию немного уже.