«Орел» был флагманским кораблем Конфедерации. Ранее этот эсминец под названием «Токитуказе» принадлежал Империи, он был захвачен эскадрой под командованием Дэва во время битвы на Эриду. Корабль только что вышел из ремонтного дока где-то на орбитах Новой Америки после капитального ремонта. За ним следовали три корабля, срочно переоборудованные из коммерческих – водородный танкер «Tapa-Z» и два бывших сухогруза коммерческого класса «Мирак» и «Виндемиатрикс». Это были суда пятого поколения, снабженные приводом ГП (гиперпространства). Всего их было три в немногочисленном парке боевой техники Новой Америки, они спешно переделывались где-то на верфях Нью-Уэми в течение последних шести месяцев. Сухогрузы были превращены в легковооруженные транспортные корабли, масса каждого из них составляла свыше 25 тысяч тонн, каждый из них имел на борту четыре челнока, способных совершать полеты как в околопланетном пространстве, так и в атмосфере планет, кроме того, пять сотен живой силы и роту «Шагающих смертей».
Перестройка, которой подвергся «Tapa-Z» была более радикальной. Первоначально это был танкер для перевозки сжиженного водорода, неимоверная махина – пять огромных шаров расположились, словно бусины исполинского ожерелья, между крошечным модулем управления и гигантским кубом двигателя с отсеками энергоснабжения. Его главный сферический резервуар был нафарширован криогенным оборудованием и мобильными генераторами, необходимыми для бесперебойного функционирования системы жизнеобеспечения. К резервуару примыкала крытая палуба – временный ангар и жилые модули. В качестве полезного груза «Tapa-Z» мог нести на борту до двадцати восьми единиц истребительной техники – ровно столько, сколько имелось на борту каждого из Имперских «Драконов».
Эти три корабля, плюс «Орел» были всем, что могла представить Новая Америка для участия в рейде на Афину. Оставшиеся силы, включая и подкрепление в виде прибывших из других миров Конфедерации единиц, готовились противостоять возможной, вернее, ожидаемой атаке на Приграничье, которая непременно должна была последовать со стороны Империи.
Операции, подобные этой, когда объектом нападения были Имперские космические верфи, разбросанные по всему Шикидзу, являлись основным источником пополнения космического флота Конфедерации для предстоящего восстания. И, возможно, мелькнуло в голове у Дэва, когда он стремительно развернул свой корабль навстречу мерцавшему созвездию огней орбитальной Верфи Дайкоку, вполне возможно, что рейды эти обеспечат Конфедерации еще один весьма важный фактор: время.
* * *
Чуса – подполковник – Рэнди Брэдли Ллойд занимал должность старшего офицера охраны на огромном орбитальном комплексе под названием Дайкокукичи – База Дайкоку, – включавшего в себя нанофабрики, жилые помещения рабочих и обслуживающего персонала. Но почти всем в Гегемонии место это было известно, как «Верфи». Подплыв в помещение главного пункта управления и контроля, он стал при помощи рук пробираться к терминалам слежения. В этот момент его мысли снова вернулись к этой жирной скотине Танемуре. У Ллойда невольно вырвалось проклятье.
Здесь, на этой станции Ллойд имел над собой двух старших офицеров, уполномоченных Империи. Тайса Танемура был в должности командующего базой, а Чуса Кобо – командующим военно-морским контингентом верфи. Находившийся в их подчинении Ллойд отвечал за все техническое оборудование базы, включая лазерные установки космической обороны, кроме того, в его ведении был и многочисленный гражданский персонал.
Ллойд занимал довольно высокое положение, но в последнее время его стали донимать трудности, возникавшие именно тогда, когда он пытался этим высоким положением разумно воспользоваться. Дело в том, что моральные устои неяпонской части персонала, как на орбитальных участках, так и среди работников наземных служб, были настолько низки, что Ллойд всерьез стал воспринимать это как первую стадию мятежа. Такого понятия, как «дисциплина» среди младшего офицерства, а также среди офицеров, только что перешедших в категорию старших, практически не существовало. Да и к чему выполнять приказы, к чему перенапрягаться, если представители Империи в основном пекутся о твоем цвете кожи и разрезе глаз?
В данный момент Ллойд был взбешен именно отношением к себе своих командиров, причем обоих сразу, поскольку, как казалось Ллойду, офицер Гегемонии обязан относиться уважительно ко всем офицерам решительно, независимо от их ранга. Два или три дня назад Ллойд получил весьма основательную взбучку от какого-то наглого коротышки-майора, адъютанта Танемуры, и Ллойду это пришлось весьма не по душе. То, что адъютант носил на один шеврон больше, принципиальной роли не играло. Дело было в том, что этот Хагивара был просто самовлюбленным ублюдком, твердо верившим, что все гайджины без исключения – либо шпионы, либо потенциальные мятежники. Но самое неприятное, что майор был ублюдком, наделенным властью, и то, что он может настрочить в рапорте относительно Ллойда своему начальнику Танемуре, который, вне всякого сомнения, тут же сообщит еще выше, на Сингапурский синхроорбитал может принять наверху совершенно иную, естественно, негативную окраску. Этого Ллойду совершенно не хотелось.
А Танемура сильно недолюбливал Ллойда по причинам чисто религиозного характера.
То, что Ллойд решил перейти в «Разум Божественного универсализма»; сильно подорвало его карьеру в Гвардии Гегемонии. Теперь он понимал это, но жизнь его от этого понимания легче не становилась. Убеждение, что все разумные существа во Вселенной эволюционируют и стремятся в собственном совершенстве уподобиться Божеству, что все равны и нет никого ни хуже, ни лучше, являлось почти стопроцентной гарантией того, что отношение японцев, в штыки встречавших любую новую философию, фанатично веривших в пресловутые межклассовые барьеры и проявлявших традиционное недоверие к лицам неяпонского происхождения, будь то люди или не совсем люди, отношение к такого рода неофитам должно было резко измениться в отрицательную сторону.
Ллойд, разумеется, мог бы спокойно держать в секрете свой переход в новую веру, но в этом случае он нарушил бы Третью Установку Универсализма, гласившую, что идеи эти должны стать достоянием любого рационально мыслящего существа. Два дня спустя после доклада главе своего департамента, почтившего своим присутствием сторожевой корвет «Эпсилон Лиры» о предпринятом шаге, Ллойд совершенно неожиданно для себя был переведен на Дайкокукичи.
С тех пор миновало уже семнадцать месяцев – срок почти в три раза больший, чем положено пребывать на станции с весьма тяжелыми условиями службы. Его коллеги – офицеры, присланные сюда значительно позже его, – уже успели смениться, Ллойд же по-прежнему оставался здесь, и у него складывалось впечатление, что о нем просто-напросто забыли, что он теперь вообще никому не нужен. Дважды он подавал рапорт о переводе, поскольку и обе его жены, и его муж прекратили с ним всякие отношения еще год тому назад, но оба раза на его прошения никто не реагировал. Но Ллойд с завидным упорством продолжал свои апелляции к начальству в надежде, что его все же переведут с этой внешней системы прежде, чем скука окончательно его доконает.
Он снова хотел жить полнокровной жизнью. Однако жизнь эта, как показывали события, должна была пока подождать – дежурный офицер внезапно объявил «Готовность 2», тут же заменив ее на «Готовность 1».