– Какого черта она там делает? – разозлившись, пробормотала я и тут поняла – вот оно, то мерзкое, что должно было произойти.

Ольга сказала матери, что уехала ко мне, а сама оказалась в каких-то гаражах на противоположной стороне города, и телефон ее работает, хоть и не отвечает. Ну, и что бы это могло значить? Верно, только одно – собирайся, Саша, и мотай туда, ищи – благо есть возможность понять, где это. Спасибо моему заботливому мужу, давным-давно снабдившему мой телефон «маячком» – вон как пригодилось.

Раздумывать особенно было уже некогда – мало ли что там с Ольгой происходит. Я быстро переоделась в кожаные брюки и теплый свитер, натянула берцы и кожанку, сунула в карман пистолет и – зачем-то – Сашкин веер-тэссен, потихоньку стянула с вешалки в коридоре ключи от гаража, где находился мой байк, и быстро выбежала во двор.

Охранник на воротах в изумлении наблюдал за моими манипуляциями, пока я проверяла бензин и все остальное:

– Куда вы, Александра Ефимовна?

– Покатаюсь, – бросила я. – Открывай.

– А Ефим Иосифович разрешил? – упорствовал охранник, чем разозлил меня до крайности.

– Ты тупой?! Я совершеннолетняя! Ворота открывай, сказала, ну!

И он подчинился, хотя я прекрасно понимала – едва отъеду, он тут же позвонит отцу. Но это сейчас было уже и неважно – пусть. Я должна найти Ольгу, потому что – вот чуяло мое сердце – с ней что-то случилось.

Ольга

Михаил развернул ее лицом к себе, не ослабляя хватки:

– Шпионишь? А с какой целью?

– Я… я не…

– Все понятно! Спелась с этой Сашкой? Сайгачеву помогаешь? Ну, так я тебя разочарую – ты ему ничем не поможешь. И сюда зря явилась – жила бы. Поверил тебе, думал, ты другая – а ты на его стороне! – Михаил шипел ей в самое лицо, и Ольга никак не могла понять, что происходит, почему он так зол и при чем тут Александр Михайлович. – Идем со мной! – приказал он, но Ольга уперлась и даже попробовала закричать, и тогда он коротко ударил ее ребром ладони по шее. Девушка обмякла и потеряла сознание.

Возвращение к жизни оказалось как в фильме ужасов – полутемный сырой подвал, запах сырости и плесени, кругом какая-то мебель. Ольга лежала на полу, чувствуя щекой холодный цемент. Хотелось пить, ужасно болела шея, которую она не могла повернуть.

– Очнулась?

Она вздрогнула – оказывается, Михаил никуда не ушел, сидел на стуле и смотрел на нее.

– Скажи, зачем ты за мной следила? Думаешь, я только сегодня это заметил?

– Я… не следила… просто…

– Просто – что?

– Ты меня обманул. Сказал, что уедешь, а потом я тебя встретила в городе.

– Затем и звонила? Проверить? – насмешливо спросил он.

– Проверить. А что в этом странного?

– Странного – ничего, – согласно кивнул Михаил. – Но вот зря ты это сделала, Олечка. Совсем зря.

– Почему?

Михаил встал со стула, потянулся, как после сна, прошелся по подвалу от стены к стене.

– Ты вмешалась в мой план, Оля. Я не смогу теперь тебя выпустить – ты слишком много уже знаешь. И узнаешь еще больше.

– О чем?

Ольга пыталась сесть, но никак не могла – все тело словно перестало слушаться, и тогда Михаил, понаблюдав с усмешкой за ее попытками, подошел и за воротник куртки рывком усадил девушку на подогнутые ноги.

– Оля-Оля… зачем же ты сделала это? Ведь я не хотел причинять тебе зла, ты другая совсем, не такая, как Анжела была.

– Анжела? Кто это?

– Это моя любовница. Была, – будничным тоном объяснил Михаил. – Красивая была, как фотомодель. Но сука. Знаешь, Оля, никогда нельзя упрекать мужчину в несостоятельности. Это такая травма, которая ничем потом не залечивается. Я не обольщался по поводу ее отношения ко мне – но зачем так-то? Ведь я ни в чем ей не отказывал, все по первому требованию, по первому слову, по движению пальца! – Михаил сжал кулаки и умолк, снова заходил по подвалу туда-сюда, от стены к стене.

Ольга лихорадочно искала способ спастись и понимала – его нет. Она не сможет справиться с физически сильным и тренированным мужчиной, да и тело совсем не слушается – видимо, сказался удар по шее, явно был нанесен в какую-то особую точку. «Нет, этого не может быть! Это не со мной, так ведь просто не бывает! – думала она, беспокойно наблюдая за передвижениями Михаила. – Это всего лишь сон – я сейчас глаза открою и окажусь дома, в своей постели, а на табуретке рядом будет стакан молока и тарелка с печеньем. И мама войдет и спросит, как я спала. А я скажу – мамуля, мне такой страшный сон приснился…»

Михаил перестал метаться, остановился около старого платяного шкафа и открыл его створки:

– Ты, кажется, говорила, что интересуешься старинным оружием? Я покажу тебе поистине уникальную вещь…

Он вынул какой-то сверток в красно-белом клетчатом одеяле, бережно развернул, и Ольга с ужасом увидела в его руках длинный меч в черных лакированных ножнах.

– Видишь? – Михаил любовно прошелся пальцами по ножнам. – Это настоящий самурайский меч. Да, он не слишком дорог в материальном плане. Зато он уникален в другом… С помощью этого меча я сумел вернуть себе самоуважение. А ведь это важно – самоуважение. Иначе ты никто – червь, тлен, прах.

Ольга, как ни была сильно напугана, все-таки узнала этот меч. Парный к нему малый меч-танто остался на катана-какэ в доме Сайгачевых. И значит, она была права – Михаил действительно украл его, действительно был в Сашиной квартире. Осталось выяснить одно, самое последнее… Но сделать это было так страшно, что Ольга снова зажмурилась. Если спросить напрямую, то кто знает, как именно поведет себя Михаил? Вдруг точно так же, как несчастным бомжам, отсечет голову и ей? Вид-то у него безумный…

И еще ей почему-то все-таки хотелось, чтобы это оказалось неправдой. Ладно – меч. Но убийства? Ведь она столько времени провела с этим человеком, успела проникнуться к нему уважением за его образованность и знания. Разве может такой человек убивать? А почему нет?

Ольга не могла найти ответов на свои многочисленные вопросы, а страх все сильнее сковывал ее. Все-таки пребывание в запертом гараже один на один с явно неадекватным человеком, у которого еще и меч в руках, заставляло думать скорее о плохом исходе, чем о хорошем.

А Михаил меж тем, вынув меч из ножен, принимал боевые стойки, и Ольга завороженно наблюдала за тем, как в тусклом свете небольшой лампы поблескивает, взлетая и опускаясь, старый самурайский меч. Она вынуждена была признать, что внешне ничем не примечательный и даже полноватый Михаил сейчас выглядел суровым воином. Если бы еще не думать о том, чем именно он занимался при помощи этого меча…

– Красиво, правда? – спросил он, остановившись. – Я с детства мечтал иметь свой клуб, учить мальчишек быть настоящими воинами. Мне хотелось ездить на турниры, побеждать там и совершенствоваться. Но у меня отняли это. Отняли, ничего не предложив взамен, кроме презрения. Ты знаешь, что такое потерять мечту?