– Умеешь ты утешить, Леля, – скуксился проэпилированный блондин и отвернулся, демонстрируя жгучую мужскую обиду.
– Все для тебя, дорогая, – сладко пропела я, – лишь бы улыбка не покидала твоего прекрасного личика!
– Издеваешься? – прошипел Лелигриэль.
– Заметно? – ответила вопросом на вопрос.
– Замолчите! – заорал отец-командир. Скомандовал: – Закрыли рты! Прекратили пререкаться и шагом марш в агентство!
Клац! Клац! – дружелюбно выразил свое отношение к непочтительным крикам в мою сторону подросший фикакус. Растение, шелестя листочками, мягким кошачьим клубком приблизилось к Магриэлю, заглянуло ему в лицо и демонстративно зевнуло, показав отнюдь не маленькие зубы.
Мужчина намек понял и выдал, глядя на меня исподлобья с непередаваемой колоссальной любовью:
– Пожалуйста!
– Конечно! – проявила я ответную вежливость, отчаянно желая завалиться спать и не имея сил пререкаться с ним.
Дотопали до агентства мы при мертвом молчании и в темноте кромешной. О-о-о, южная темнота – это что-то, скажу я вам! Когда на небе спряталась за облаками луна или наступило новолуние, то в качестве ругательства всеми тут расписываемое нутро черных драконов в сравнении с местными переулками отдыхает! Я ползла на подламывающихся ногах скоростной улиткой. Спасибо братьям эльфам, которые подцепили меня с двух сторон на буксир и тем спасли мою почившую гордость!
Знакомая дверь приветливо встретила нас красивой табличкой: «Если вам что-то от нас надоть, то приходить завтра, послезавтра или послепослезавтра! Даже если очень надоть, то ночевать на пороге категорически воспрещается!»
– Мило, – прокомментировала я, практически непрерывно зевая. – Ну разве можно спорить с могучей женской интуицией? Сбылась мечта прекрасной дамы – мы идем в трактир!
И мы пошли спать. Правда, как всегда, с приключениями, потому что одна милая белокурая дама с выпуклостями не на том месте в трактир через центральный вход, как нормальные люди, заплывать не пожелала (стеснялась шибко своей неземной красоты) и полезла через открытое окно второго этажа. Надо ли говорить, что Лелигриэль снова запутался в широких юбках и красиво навернулся, почти добравшись до вожделенного окна? И так раза три…
Когда мне надоело наблюдать за его эквилибристическими этюдами, народу уже собралось прилично, несмотря на позднее время. Лелик заменил скучающим зевакам цирк, кино, театр и казино в одном лице. Многие от души сочувствовали непутевой деве…
– Мотри, как ползет, – восхищался красноглазый гоблин, экзальтированно прижимая к груди перепончатые лапки. – Небось к полюбовнику страсть как хоцца!
– Не-э-э, – возражал, почесывая крючковатый нос, гном. – Скорее, шоб муж не застукал, шо она к хахалю бегает!
– Да вы только послушайте, какие замысловатые и неприличные выражения она употребляет! – надрывалась благообразная матрона средних лет и игриво подмигивала пунцовеющему от смущения Болисиэлю.
– Мырг вас подери! – выругался блондин, продолжая свой нелегкий путь наверх.
Эх, наверно, стоит преподнести им идею о создании Книги Гиннесса…
Мне до чертиков надоело это эксклюзивное зрелище чужой глупости, и я попросту смоталась в комнату к эльфам, приветственно кивнув по дороге крайне удивленной моим возвращением Муме, и притащила штаны и рубашку.
Дождавшись очередного «шмяк», всучила несчастному эльфу его мужское обмундирование. В это время мне в отдалении почудилось что-то зеленое и шкафообразное…
Но именно почудилось. Когда я рванула, чтобы рассмотреть поближе, то, естественно, «зелененькое» оказалось всего лишь большим разлапистым деревом.
Разобидевшись на весь белый свет в общем и одного индивидуума в частности, я надула губы и отправилась прямиком спать, без ужина.
Сколько можно есть, в конце концов? Эти фрукты такие калорийные!
Ночью мне снился замечательный сон… Я встречала Мыра на пороге комнаты, окруженная множеством удобных для женской изящной ручки метательных снарядов, и высказывала ему в очень вежливой форме, что я думаю по поводу его побега. Завершалась моя прочувствованная тирада угрозой никогда не иметь с ним больше никаких отношений, если он еще раз бросит меня на произвол эльфов…
– Леля, просыпайся! – заорал над ухом в ответ Мыр. – Счастье проспишь!
– Ах ты! – подскочила я на кровати и, разлепив глаза, увидела неразлучную троицу, ехидно ухмылявшуюся.
– Счастье – это когда вы далеко! – высокомерно заявила я и добавила: – Кругом! Шагом марш! Жертве вашего произвола срочно требуется одеться!
Ушастики послушно потопали к двери, но на пороге Магриэль обернулся и ядовито заметил:
– С кем это ты во сне целовалась? Так губки бантиком обворожительно складывала и причмокивала от удовольствия!
– Не волнуйся! – не менее ядовито отозвалась я, запуская в него подушкой. – Это был не ты!
– Какое счастье! – с облегчением выдохнул выкидыш серпентария, ловя подушку на подлете и возвращая назад.
– Не быть тебе… уй! – Подушка метко накрыла лицо. – Тьфу! Не быть тебе человеком, эльфийский кролик-переросток!
– И слава Демиургам! – передернул плечами от подобной перспективы Магриэль и вылетел за дверь.
Завтрак прошел в полном молчании. Мы вежливо передавали друг другу соль, перец, другие специи, соус, шербет, эль и еще какую-то жидкую отра… приправу. Я остро жалела, что предусмотрительный брюнет уселся от меня в сторонке и лишил заманчивой возможности мелко напакостить, вывалив что-то яркое и липкое на его идеально сидящие на узких бедрах штанишки.
После завтрака мы отправились в агентство. Двигались все так же молча, думая каждый о своем…
– Э-э-к! – раздавались в отдалении непонятные звуки.
Вывернув на финишную прямую к агентству, мы увидели Кувырлу, строгавшую «аксесюром» увесистые дубовые чурки на щепки. Получалось у нее это действо довольно ловко: бабуля заносила топор над головой, ее чуть-чуть вело в сторону – и она с криком «Э-э-к!» неслась к чурбачку, чтобы героически срубить очередную лучину.
Какая занятная утренняя гимнастика! И разомнешься, и дрова на щепки переведешь!
– Мадам, – обратился к занятой старушке Магриэль, – не подскажете…
– Мамзель, – поправила его бабуля, отрываясь от увлекательного занятия. – Кады запомнишь?
– В следующий раз – обязательно! – приложив руку к сердцу и глядя на бабку честными-пречестными глазами, заверил Магриэль.
– Я высеку это у него зубилом на каменном лбу, – поддержала я его и заработала злобный взгляд. Вот и делай ему добро после этого! Обламывают в самых лучших начинаниях!
– Че надоть? – заинтересованно спросила Кувырла, перебрасывая «аксесюр» с руки на руку. Заметив мое неприкрытое восхищение, бабушка поделилась опытом: – Надоть завсегда себя в тубусе держать!