– Зато убьет полет в Бездну, – возразил Паско.
– Я так понимаю, что и меня ждет та же судьба.
Мой голос прозвучал до ужаса обыденно. Мысль металась лихорадочно, но голос был абсолютно спокоен.
– Мы тебя сперва убьем, потом сбросим, – сказала мне Сиобхан.
– Тысяча благодарностей, как это трогательно с вашей стороны – сперва меня убить.
– Можем дать тебе умереть от жажды, пока ты будешь падать, – предложила Розенвин. – Тебе выбирать.
– Третьего варианта нет? – спросила я.
– Боюсь, что нет, – ответила Сиобхан, и шипящий звук ее голоса отдался в комнате так, будто ему естественно было здесь прозвучать.
Они обе обогнули перила и заходили на меня с двух сторон. Паско стоял над обеспамятевшим Рисом, который ловил ртом воздух. У меня были два складных ножа, а у них – мечи. При превосходстве противника в вооружении меня еще и обходили с флангов.
– Вы так меня боитесь, что убивать меня собрались втроем? Когда-то Розенвин едва не убила меня одна. У меня до сих пор на ребрах ее отметины.
Розенвин покачала головой:
– Нет, Мередит, ты нас не заболтаешь и не добьешься поединка. Нам дан строгай приказ просто тебя убить, без всяких игр, как бы ни были они приятны.
Китто прижался к полу, сбился в комок возле моей ноги.
– А что вы сделаете с Китто?
– Гоблин вместе с Рисом полетит в Бездну, – прошипела Сиобхан.
Я вынула один из ножей, и они расхохотались. Тогда я в другую руку вызвала силу, впервые намеренно вызвала руку плоти. Я ждала, что будет больно, но больно не было. Сила потекла по мне, как тяжелая вода – гладкая, живая, оживляя тело, руку, – как плотное что-то, достаточно плотное, чтобы метнуть.
Эти две женщины поняли, что я вызываю магию, потому что переглянулись. Это был лишь момент нерешительности, и они обе двинулись вперед. И были они всего в десяти футах от меня, когда Китто прямо с земли прыгнул на Сиобхан, как леопард. Она встретила его выпадом, и клинок прошел насквозь, но не задел ничего жизненно важного, и Китто налетел на нее, полосуя когтями, кусаясь, дерясь, как хищный зверек.
Розенвин кинулась ко мне, подняв меч, но я ждала этого и нырнула на пол, ощутив ветер от просвистевшего клинка. Я схватила ее за ногу, за лодыжку, и нога ее съежилась. Чтобы сделать то, что я сделала с Нерис, мне надо было бы попасть в середину тела, но Розенвин никогда не дала бы мне такого шанса.
Она упала с визгом, глядя, как ее красивая ножка сжимается, перекатывается волнами кости и мяса. Я загнала лезвие складного ножа ей в горло – не убить, а отвлечь. Выдернула меч из ее вдруг онемевшей руки. Сзади послышался топот – ко мне бежал Паско. Я упала на колени, подавляя желание оглянуться, потому что на это не было времени. Лезвие пронеслось у меня над головой, и я мечом Розенвин ударила назад и вверх, отчаянно ища его тело и находя его. Меч ушел глубоко, и я быстро прошептала молитву, откатываясь в сторону. Тяжесть собственного тела увлекла Паско на пол, и меч вошел по рукоять, пока из горла Паско рвались булькающие звуки. И тут случилось то, чего я не планировала. Паско налетел на поврежденную ногу сестры, и клубящаяся плоть залила ему лицо. У него даже времени не было вскрикнуть, когда она слилась с его кожей, и его тело начало сплавляться с нею. Руки Паско еще колотили по полу, а голову уже поглотил кусок бесформенной плоти, в который превратилась нижняя часть тела сестры.
Розенвин вытащила из горла мой нож. Рана тут же зажила, и женщина завопила:
– Мередит, принцесса, умоляю тебя, не надо!
Я попятилась к стене и только смотрела, потому что прекратить это я не могла. Не знала как. Это вышло случайно. Они были близнецами, жили когда-то в одной утробе – может быть, в этом дело. Как бы то ни было, редчайший случай. Если бы я хоть малейшее понятие имела, с чего начать, я бы попыталась прервать процесс. Такого никто не заслуживает.
Я оторвала взгляд от сплавленного ужаса Розенвин и ее брата, становящихся одной плотью, и повернулась к Сиобхан и Китто. Сиобхан была окровавлена, исцарапана и покусана, но без серьезных ранений. Однако она стояла на коленях, а меч лежал на полу перед ней. Она сдавалась мне. Китто лежал рядом с нею, тяжело дыша, и дыра у него в груди уже начинала закрываться. Она вполне могла бы меня убить, пока я наблюдала сплавление Розенвин и Паско, но Сиобхан, ночной кошмар сидхе, с нескрываемым ужасом смотрела, как сплавляются эти двое в багрово-розовый ком. Слишком она боялась, чтобы подойти ко мне на расстояние смертельного удара. Боялась меня.
Последним исчезло лицо Розенвин. Она кричала, дергалась, будто пытаясь удержать голову над поверхностью зыбучего песка, но ее поглотила эта трясина, и на полу забилась в пульсации масса плоти и органов. Слышны были голоса – два голоса на этот раз, два пойманных голоса. У меня в ушах застучала кровь, все громче и громче, и наконец все мои ощущения свелись только к ужасу этого зрелища. Не только Сиобхан была испугана.
Рис поднялся на ноги, шатаясь, со своим мечом в руке. Потом он рухнул возле меня на колени, не отрывая глаз от предмета на полу.
– Спаси нас Бог и Богиня!
Я только смогла кивнуть.
Но потом ко мне вернулся голос – низкий и хриплый.
– Разоружи Сиобхан, потом убей вот это, что на полу.
– Как? – спросил он.
– Искромсай, Рис, искромсай, пока не перестанет шевелиться.
Я посмотрела на меч Розенвин у себя в руке. Единственный в своем роде, сделанный под ее руку, с драгоценными изображениями весенних цветов на рукояти. С обнаженным мечом я пошла к ближней двери.
– Куда ты? – спросил Рис.
– Кое-кому кое-что сказать.
Огромная бронзовая дверь передо мной отворилась, будто открытая рукой великана. Я прошла в нее, и она закрылась за мной. Ситхен вокруг меня пульсировал и шептал. Я шла искать Кела.
Он был гол, прикован к полу в темной комнате. Здесь же был Езекиал, наш палач, в хирургических перчатках и с флаконом Слез Бранвэйн в руке. Пытка еще не началась, следовательно, не начались и три месяца. Я не могла требовать жизни Кела.
Первой меня увидела королева, глаза ее обратились к мечу у меня в руке. С ней были Дойл и Холод – свидетели позора ее сына.
– Что произошло? – спросила королева.
Я положила меч на обнаженную грудь Кела. Он узнал его – видно было по глазам.
– Я бы принесла тебе по уху от Розенвин и Паско, но между ними даже уха не осталось.
– Что ты с ними сделала?
Эти слова она прошептала.
Я подняла левую руку, занесла над Келом.
– Нет, Мередит, не делай этого! – сказала королева.