– Вас ждет Директор, товарищ генерал. Следуйте за мной.
– Отставить, – небрежно бросил Джехангир. – Сначала я бы хотел посетить «отстойник».
– Как прикажете. – Майор снова бросил два пальца к виску, подошел к одной из бронированных дверей с номером 5, приложил к черному окошечку справа ладонь. Дверь с гулом повернулась на оси, открывая квадратный тоннель, облицованный коричневой керамической плиткой. В метре от входа вспыхнул тонкий веер лазерного сканера, образующий входной контур системы опознавания и контроля. Майор шагнул вперед, и светящаяся белая линия пробежала по его фигуре. Вспыхнули зеленым светом и погасли горизонтальные щели в стенах тоннеля. Тимергалин знал о существовании подобных сканеров, но видел один из них впервые.
Джехангир искоса посмотрел на него с видом рекламного агента, демонстрирующего товар, и Умар Гасанович понял, что тот не зря ходит гоголем: система охраны объекта, несмотря на бросающееся в глаза отсутствие контингента живых сторожей, оценивалась командующим очень высоко.
«Отстойник», то есть, по сути, тюремный бункер, где содержались люди, предназначенные стать подопытными «кроликами» для разработчиков психотронной аппаратуры, представлял собой подземный грот естественного происхождения, как и большинство других бункеров, слегка расширенный и обработанный для нужд хозяев острова, перегороженный бетонными стенами высотой в три с половиной метра на шестнадцать квадратных камер-клеток. Каждая такая клетка размером четыре на четыре метра почти ничем не отличалась от настоящих тюремных камер, кроме системы утилизации отходов и отсутствия каких-нибудь хотя бы маломальских удобств. «Кроликов» в камерах практически не кормили и долго не держали по причине их использования в экспериментах, поэтому «удобства» и не были предусмотрены разработчиками «отстойника». Крыш у камер не было, их заменяла одна общая крыша – потолок пещеры, а свет горел только в двух узких коридорах между рядами камер, по которым изредка прогуливались охранники «отстойника», дежурившие у пульта с монитором контроля на входе. Телекамеры просматривали коридоры, а одна из них обозревала сверху весь грот, но включалась она редко, потому что выбираться пленникам из камер на стены не имело смысла, они все равно не могли никуда убежать, и охранники пользовались этой телекамерой только во время сдачи и приема дежурства.
Тоннель привел группу посетителей во главе с Джехангиром к еще одной двери, напоминавшей люк в банковский бункер, с «глазком» телекамеры над ней. С гулом дверь отошла в сторону, и делегация прошествовала в «отстойник», не отвечая на приветствия вытянувшихся в струнку охранников в количестве трех человек.
Полковник Егор Крутов содержался в клетке под номером 16 в конце коридора, в самом углу бункера, так что две стены клетки являлись одновременно и стенами пещеры. В этой камере он был один.
Света из коридора, падавшего в камеру, было недостаточно, чтобы разглядеть пленника, и один из охранников включил фонарь. Луч света выхватил из полумрака шершавый бетонный пол с деревянной доской у стены, неровный каменный угол и человека, сидевшего на доске в позе лотоса с руками в наручниках. Открыв глаза, он глянул, не моргая, прямо в поток света, и кривая усмешка раздвинула его запекшиеся, разбитые губы.
– О, кажется, у меня сегодня гости?
Джехангир с внутренним содроганием оглядел лицо в кровоподтеках, голые плечи в царапинах и синих полосах от ударов дубинками и повернул голову к начальнику охраны.
– Кто приказал его избить?
– Он сопротивлялся, – меланхолически пожал плечами майор. – Искалечил четверых конвоиров во время первого допроса и двух специалистов во время второго.
– Каких специалистов?
Майор смешался, поглядев на командующего Легионом, как на несмышленого ребенка.
– Специалистов полигона, подготовивших эксперимент по проверке своих теорий.
Джехангир потемнел.
– На нем испытывали излучатели?!
– Нет, только новую систему «лунный свет».
– Я же просил его не трогать! Кто приказал испытать на нем «лунный свет»?
– Директор.
Джехангир открыл рот и закрыл, проглатывая проклятие, наклонился к сидящему в той же позе Крутову, продолжавшему смотреть в отражатель фонаря и улыбаться.
– Егор, ты меня слышишь?
– Слышу, учитель. Крепко сшил вас Создатель, коль вы все-таки выжили. Или у вас есть свой ангел-хранитель?
Полковник отвел взгляд от луча света, посмотрел на Тимергалина, стоявшего справа и чуть позади Джехангира, и Умар Гасанович внезапно понял, что Крутов чувствует его присутствие.
– Чему обязан такой чести видеть вас здесь, господа? – продолжал пленник.
– Тебя переведут в другое место…
– Не стоит волноваться, учитель, мне и здесь неплохо. Зачем я вам понадобился? Хотите поприсутствовать на испытаниях новых пси-систем?
Джехангир разогнулся, сделал шаг назад, повернулся к начальнику охраны.
– Снять с него наручники и перевести в комнату со всеми удобствами.
– Не имею права, – с сожалением сказал майор. – Директор приказал держать его здесь до вечера. Он в нем очень заинтересован.
– Почему?
– У него нестандартная реакция на включение «лунного света». Вечером состоится еще один эксперимент под руководством самого Директора.
– Я должен поговорить с Юрием Тарасовичем.
– Идемте, он давно ждет вас.
Джехангир вышел в коридор, оглянулся и встретил насмешливо-сочувственный взгляд Крутова.
– Спасибо за заботу, учитель. Я этого не забуду.
– Снимите с него наручники, – сухо приказал Мстислав Калинович охраннику.
– Но я не…
– Снять, я сказал!
Охранник вздрогнул, растерянно посмотрел на майора, козырнул и вернулся в камеру.
Уходила делегация под тихий смех пленника, в котором было больше презрения, чем ненависти.
– Что такое «лунный свет»? – с любопытством спросил Тимергалин, когда они уже стояли перед дверью в бункер с резиденцией Директора Проекта.
– Система внушения виртуальной реальности, – угрюмо ответил Джехангир. – Нечто вроде компьютерной игры с эйдосенсорными эффектами.
Умар Гасанович посмотрел на плотно сжатые губы генерала и покачал головой, понимая, что пришлось пережить его бывшему ученику. Если уж разряд «глушака» лишал человека воли, разрушал психику, приводил к фрустрации восприятия, то генераторы, создающие пространство иной реальности в сознании человека, должны были вообще подавлять сознание и заставлять человека жить в воображаемом мире до полной потери им реальной оценки бытия.
Сначала он был огромным бездонным болотом: тонул сам в себе, сопел, вздыхал, пускал пузыри, ощущал бездонность топи и ненадежность мшисто-травяного покрова, смотрел на мир глазами кочек, хилых деревьев, осоки и тростника и в то же время понимал, что все это болото живет у него в голове…