— Подожди! — Она потянула мужа за рукав.
Тристан остановился. Он мобилизовался до состояния полного отчуждения и ничем не напоминал человека, который в экстазе шептал ее имя на смятой постели часом ранее.
— Ты в порядке? Тебя тошнит?
— Меня все время тошнит, но я привыкла. — Лили нервно покрутила в пальцах прядку, которая выбилась из пучка. — Я вдруг подумала, что ничего не знаю о твоей семье.
— Тем лучше для тебя, — ядовито сказал Тристан.
— Тристан, не надо. Ну, например, у тебя есть братья или сестры?
Его передернуло. Почти незаметно, но Лили увидела, как сузились глаза, услышала, как сбилось дыхание.
— Есть младший брат Нико, но он сейчас в Мадриде. Если у тебя больше нет вопросов, может быть, пойдем внутрь? — Он потянулся к дверям.
Лили осталась стоять, где стояла, сражаясь с нервозностью, которая скручивала ее внутренности в узлы.
— Тристан!
— Что? — Он повернулся, не скрывая нетерпения.
Лили застыла в центре непомерно огромного холла, опустив голову и машинально разглаживая на себе платье. Тристан гадал, какой инстинкт подсказал ему, что именно этот цвет и фасон как нельзя лучше подчеркнут ее хрупкую, деликатную, бледно‑золотистую прелесть.
— Я нормально выгляжу? — Лили подняла на мужа нерешительные, невыразимо прекрасные глаза.
Тристан поборол соблазн сжать ее в объятиях и целовать до тех пор, пока на губах не останется помады, а дурацкий пучок не развалится окончательно, высвободив водопад волос.
— Ты выглядишь отлично. Давай уже покончим с этим, хорошо?
Лили никогда не видела столько холодной, мертвой роскоши в одном месте.
Длинный зал с высокими, как в церкви, потолками и декором, выдержанным в кремово‑золотых тонах, наверное, заставил бы хозяев замка Стовелл покраснеть от смущения за свои выцветшие от времени гобелены и исхоженные персидские ковры. Но сквозняки Стовелла, на которые в шутку жаловалась Скарлет, не шли ни в какое сравнение с достойной морга атмосферой Эль‑Параизо, ледяным холодом, почти парализовавшим позвоночник Лили, пока она пробиралась за мужем через толпу к группе людей в дальнем конце.
Шестым чувством Лили сразу угадала в высоком пожилом мужчине своего свекра, отца Тристана. Возможно, ей показались знакомыми разворот широких плеч и надменная посадка головы. Он разговаривал с другим мужчиной, красноречиво жестикулируя рукой с зажатым в ней хрустальным бокалом. Две женщины — ровесница Лили в безупречном, но скучноватом маленьком черном платье и другая, постарше, в длинном темно‑синем туалете с высоким воротом, — слушали мужскую беседу молча.
Допив шампанское, старшая из женщин внезапно посмотрела в их сторону. Она была стройной и элегантной, но избыточный макияж и сложная прическа шли скорее во вред, чем на пользу ее естественной красоте. Когда она увидела Тристана, в глазах мелькнула тревога или даже страх, но прежде, чем Лили успела идентифицировать выражение, оно исчезло, уступив место улыбке радушной хозяйки.
— Тристан, мой дорогой мальчик! Ты приехал!
Хуан Карлос Ромеро де Лосада поддернул вверх рукав костюма и посмотрел сначала на часы, а потом уже на сына:
— Ну наконец‑то. Ты опоздал ровно на час и пять минут.
Проигнорировав это замечание, Тристан наклонился, чтобы расцеловать женщин:
— Добрый вечер, мама, София… Боюсь, мы увлеклись и не уследили за временем.
Теперь глаза всех гостей были устремлены на спутницу Тристана. Сердце Лили колотилось как сумасшедшее. Он поднял ее руку, чтобы все могли видеть их переплетенные пальцы и два кольца Лили — обручальное и венчальное.
— Позвольте представить вам Лили Александер, мою жену и новую маркизу Монтеса.
В течение нескольких секунд казалось, что кто‑то превратил их маленькую группу в каменные статуи. Кругом гости обсуждали новость, смеялись и поднимали бокалы с каталонским шампанским, больше известным под названием кава, но в маленьком кругу возле камина никто не двигался и не говорил ни слова. Взглянув на Хуана Карлоса, Лили испугалась темной ярости, которая закипала в его глазах и которую он при всем желании не мог обрушить на голову сына перед полным залом гостей.
Мать Тристана нашла в себе силы нарушить гнетущую тишину. Она шагнула вперед и расцеловала Лили в обе щеки, обдав ее ароматами дорогих духов и дорогого алкоголя.
— Деточка, это просто замечательно! Прости нам плохие манеры, вы застали нас врасплох. Я почти попрощалась с надеждой, что Тристан когда‑либо женится!
Пока Аллегра сжимала невестку в объятиях, Лили посетило странное чувство — будто она вдруг оказалась на потолке среди заседающих в облаках херувимчиков и смотрела их маленький спектакль сверху. София, чья оливковая кожа окрасилась румянцем, когда Тристан поцеловал ее в щеку, погасла, сжалась и явно искала предлог, чтобы уйти. Хуан Карлос, напротив, подошел ближе и взял Лили за руку. Вторую руку все еще держал в своей Тристан, и электрические разряды взаимной неприязни двух мужчин пронизывали ее тело, словно она была живым громоотводом.
— Лили… Александер? — спросил Хуан Карлос с улыбкой, которая умерла где‑то на полпути к глазам. — Полагаю, наши пути раньше не пересекались?
Лили оценила, как умно был задан вопрос. Наверняка все думали о том же — предположение, что женщина вроде нее могла затесаться даже на самую отдаленную периферию элитарного круга общения семьи Ромеро, казалось фантастическим и смехотворным.
— Это очень маловероятно, — тихо сказала Лили.
— Конечно, я бы запомнил такое очаровательное личико. Расскажите же нам о себе: где вы живете, чем занимаетесь?
— Я модель. Живу в Лондоне.
Судя по выражению аристократического лица Хуана Карлоса, она с тем же успехом могла отрекомендоваться проституткой. Его брови поднялись так высоко, что едва не соприкоснулись с густыми, припорошенными сединой волосами.
— Звучит интригующе, дорогая. С какими интересными людьми, оказывается, якшается мой сын! Где вы познакомились?
— У Тома, — холодно ответил за жену Тристан. — На летнем балу.
— Какая прелесть! — Восклицание Аллегры прозвучало почти искренне, разве что чересчур восторженно. — Должно быть, вы полюбили друг друга с первого взгляда.
— Я не припомню любви с первого взгляда. — Слегка нахмурившись, Тристан заправил прядь волос Лили ей за ухо. — Думаю, любовь пришла, когда мы проснулись вместе на следующее утро.
Истерически звонкий смех Аллегры донесся до Лили словно издалека. Дрожь желания пробежала по ее телу, которое еще не остыло от экстатических переживаний сегодняшнего дня. Но она не могла не заметить, что Хуана Карлоса буквально распирает от злости и злость эта ищет выхода. Коротко кивнув дамам, он повернулся к Тристану: