— С огромным удовольствием.
Впервые за несколько дней, хорошо выспавшись на софе Джинни, в воскресенье вечером Эмили вернулась в Спайтлфилдс и с удивлением не обнаружила на автоответчике никаких сообщений. Сначала она очень расстроилась, потому что не позвонил Лукас, но потом с облегчением обнаружила, что ее не беспокоил и Майлз. Эмили протянула руку, решив позвонить Лукасу, но передумала и вместо этого включила компьютер. Она передаст свои чувства главной героине своего романа.
На следующее утро Эмили уже собиралась покинуть квартиру Доналдсонов, как вдруг в дверь позвонили. Она приоткрыла дверь, насколько позволяла цепочка, и сердце у нее замерло при виде Лукаса.
— Позволь мне войти, Эмили.
Она сняла цепочку и потянулась за сумкой.
— Я уже ухожу.
— Я боялся, что не застану тебя. — Лукас стоял на пороге и выглядел огромным в своей «дутой» куртке. — Как ты?
— Хорошо. А ты?
— Мне осталось принять антибиотики всего несколько раз.
— Прекрасно.
Воцарилась многозначительная тишина.
— Послушай, я еще ничего не знаю, слишком рано… — прервала молчание Эмили, чтобы сразу все прояснить. — Я обещала, что скажу тебе, и сдержу слово. — Она криво усмехнулась. — Я выросла в доме священника, и меня научили выполнять обещания.
— Замечательное качество, — сказал Лукас, забирая у нее сумку. — А я никогда не видел своего отца.
Взгляд у Эмили потеплел.
— Он умер, когда ты был крошкой?
— Нет. Когда Алиса и я были маленькими, он просто в один прекрасный день ушел из дома и больше не возвращался. Он был свободолюбивым человеком и считал, что семья и отцовство подавляют личность. — Лукас скрипнул зубами. — Так сказала мама. Она оказалась не права.
— В отношении твоего отца?
— В отношении меня. Я никогда не мог попять, как мужчина может просто так уйти и снять с себя всякую ответственность. — Лукас помолчал. — Послушай, если ты тут все закончила, давай выпьем кофе у меня.
— Хорошо. — Эмили заперла дверь квартиры и вошла вслед за Лукасом в лифт.
— Я звонил тебе в выходные.
— Ты не оставил сообщения.
— Я хотел поговорить с тобой, а не с автоответчиком.
— Я была у подруги. Мы раньше вместе снимали квартиру и продолжаем проводить вместе утро каждой субботы. В этот уикенд ее мужа не было, поэтому я осталась ночевать у нее. Хотя не понимаю, зачем говорю тебе все это, — с неожиданным раздражением добавила она, — я не обязана перед тобой отчитываться.
Лукас слабо улыбнулся, когда лифт остановился на первом этаже.
— Конечно. Но я начал беспокоиться, не застав тебя дома. Я испугался, что ты все-таки заразилась от меня гриппом и уехала к маме.
Эмили покачала головой.
— Я пока не езжу в Честлкомб.
Лифт в здании бывшего склада был значительно просторнее, чем в соседнем современном доме, но Эмили вдруг стало душно от знакомых запахов мыла и дезодоранта Лукаса.
Они вошли в его квартиру, он опустил ее сумку на пол, снял куртку и взял ее жакет, словно они делали это сотни раз, потом направился вслед за ней в кухню.
— Я приготовлю кофе? — предложила Эмили.
— Если хочешь. — Лукас сел на табурет и облокотился о кухонную стойку, наблюдая, как Эмили возится с кофеваркой.
— Обычно я не люблю разговоров об отце, но тебе рассказал эту историю с одной целью. Хотя нет, пожалуй, с двумя.
Эмили достала из буфета фарфоровые чашки и удивленно взглянула на него.
— А именно?
— Прежде всего, я думаю, это избавит тебя от навязчивой идеи о социальном неравенстве между нами. Всем, что имею, я обязан только себе. Когда отец бросил нас, мы переехали к бабушке, а маме пришлось искать работу. — Губы у Лукаса дрогнули. — Мы с Алисой первое время плакали, скучая по папе, но, как все маленькие дети, постепенно забыли его. Я уже учился в первом классе, когда мне напомнили, что у меня нет отца. Дети бывают очень жестокими.
Эмили допивала кофе, не зная, что сказать. Она понимала, что Лукасу Тенненту непросто открыть свою душу, и, наверное, потом он будет ругать себя за это. А может, и ее тоже.
— Но у меня была еще одна причина рассказать тебе свою историю, — прервал он молчание. — Если ты ждешь моего ребенка, Эмили, можешь быть уверена, я не откажусь от своих обязанностей. Мой ребенок не вырастет, не зная своего отца. Тебе ведь потребуется моя поддержка, если случится худшее.
— Это очень похвально и благородно, — помолчав, ответила Эмили.
Сердце у нее болезненно сжалось. Она взглянула на часы.
— Мое время истекло. Сообщи, когда вернешься на работу. Я приду и приведу здесь все в порядок. Если не найдешь другой уборщицы…
— К черту уборку, нам надо все обсудить, если ты беременна, женщина, — прорычал он, удерживая ее за руку.
— Давай отложим разговор до того момента, когда я выясню, действительно ли случилось худшее, — резко ответила она. — До свидания, Лукас.
— Эмили… — Он пошел за ней к двери. — Я неудачно выразился…
— Зато точно. Таково и мое мнение. — Она вошла в лифт, который начинала ненавидеть — в последнее время она слишком часто спускалась на нем в полном отчаянии.
Дома Эмили неожиданно столкнулась в холле с Нэтом.
— Я забежал ненадолго. Луиза Пауэлл пока заменила меня, — объяснил он. — Она приведет двойняшек из школы и побудет с Tea до моего возвращения. Мне надо сегодня провести совещание, потом я забегу сюда за кое-какими вещами и до конца недели уеду в Честлкомб.
— Как Tea?
— Лучше, но все еще очень слаба, бедняжка. — Улыбка сделала Нэта на десять лет моложе. — Но при моем нежном, заботливом уходе она скоро будет в полном порядке.
— Я бы передала ей привет, но Tea теперь не слишком расположена ко мне, — мрачно проговорила Эмили.
— Вообще-то… она хотела бы узнать поподробнее об этом твоем воображаемом любовнике. — Нэт вновь широко улыбнулся. — Я был не слишком находчив… высокий, темноволосый и красивый — все, что пришло мне в голову. Ну ладно, я спешу… увидимся позже.
Эмили устало поднялась в свою комнату и немного повеселела, не обнаружив сообщений на автоответчике — видимо, Майлз сдался.
Поскольку убирать у Нэта было не нужно, Эмили навела порядок в комнатах Марка, приняла душ, переоделась и выпила чаю с сэндвичем. Потом включила компьютер, приказала себе не думать о Лукасе и приступила к новой главе своего романа.
Долгое время она была поглощена работой, но постепенно до нее начали доноситься снизу какие-то звуки. Открыв дверь, она услышала знакомые голоса, разговор шел на повышенных тонах. Преодолев босиком два лестничных марша, Эмили мигом спустилась в холл… и застыла, когда двое мужчин повернулись к ней. На лице Нэта было написано глубокое возмущение, на лице другого человека — страшная обида.