— Понимаешь, до тебя к нам приезжали только гости мужского пола или супружеские пары. Так что ты первая женщина, которую я пригласил в Бью-Риваж.
— Почему же ты раньше мне этого не сказал? Иначе…
— Иначе ты бы не приехала. А я очень хотел видеть тебя здесь. Когда отец купил этот дом, мне было всего шестнадцать. Но, переступив его порог, я был покорен навсегда.
— Еще бы, — с чувством согласилась Порция. Они спустились но тропинке к реке. Здесь ветер был резче и холоднее, чем наверху. Порция поежилась.
— Давай вернемся. Я покажу тебе парк со стороны дома, — предложил Люк, прижимая ее к себе. — А потом выпьем горячего чая. — Он провел рукой по ее заколотым волосам. — Порция, ты можешь доставить мне удовольствие и сегодня вечером распустить волосы?
— Но мне так неудобно…
— Пожалуйста!
— Это больше похоже на приказ, — рассмеялась Порция. — И я сделаю все, что ты захочешь. Люк не мог отвести от нес взгляд.
— Порция, я так тебя хочу!
— Я тоже. Но только не здесь. Люк, не в доме твоей матери.
— Я говорил тебе, это мой дом!
— Да, но здесь я так себя чувствую…
— Как?
— Различие в происхождении. Мы принадлежим к разным…
— Ты имеешь в виду своих родителей, которые были честными простыми людьми? — в ярости выкрикнул Люк. — Ты считаешь, меня это волнует?
— Тебя — нет. Но твою маму — да. Люк взял ее лицо в ладони.
— Моя мама не руководит моей жизнью. Она тоже не с пеленок жила в роскоши. Она родом из уважаемой крестьянской фамилии, известной в Бретани. И отец мой был всего лишь архитектором, который покинул Париж и переехал в Сен-Мало, чтобы сделать маме приятное. Бью-Риваж находился в ужасном состоянии, когда отец купил его; он стоил меньше, чем наша квартира в Париже. И не надо больше разговоров о какой-то там принадлежности. Ты принадлежишь мне. И вес, — отрезал Люк, целуя ее в губы. — Пойдем в дом. Но сначала ты должна увидеть огород. Гордость и радость моей мамы.
Огород представлял собой несколько грядок, расположенных возле стены дома так, чтобы солнце под нужным углом падало на овощи. Предварительно выслушав рассказ Люка, Порция с восторгом сообщила мадам Бриссак, что очарована ее огородом.
— Когда мы приехали, здесь были одни развалины, — объяснила хозяйка, и голос ее при этом звучал более приветливо.
Рассказы Режины о работах на огороде и ее достижениях в выращивании различных овощей очень удивили Порцию. Казалось, сельские занятия нравятся этой чопорной даме ничуть не меньше, чем рукоделие.
— А вы и вскапываете сами? — полюбопытствовала Порция.
— Уверяю тебя, что нет, — вмешался Люк. — Я плачу местным крестьянам, которые выполняют всю грязную работу в саду.
— Мне остается лишь сажать, выращивать… и давать инструкции, — добавила мадам Бриссак и продолжила увлекательный рассказ о выращенном ею новом сорте картофеля, который может расти рядом с артишоками. — Эдвард, отец Люка, не занимался хозяйством. Он только реставрировал дома. После его смерти, — произнесла она, выразительно посмотрев на Порцию холодными голубыми глазами, — Бью-Риваж вся моя жизнь.
Позже, в своей комнате, Порция безо всякого энтузиазма собиралась к ужину. Совершенно очевидно, что последнее замечание хозяйки предназначалось именно ей. Если Порция Грант имеет намерение в качестве жены Люка устроиться в Бью-Риваж, она может забыть об этом раз и навсегда. Режина Бриссак ей этого никогда не позволит.
Порция попросила Люка предоставить ей два часа свободного времени.
— Зачем тебе тратить время на что-то, когда меня нет рядом?
Порция спокойно возразила:
— Мне необходимо немного отдохнуть, принять ванну, почитать. И потом, я хочу собраться, чтобы хорошо выглядеть на ужине.
Люк кивнул.
— Прекрасно. Но в семь тридцать ты должна быть в столовой. И ни минутой позже.
Теперь Порция удовлетворенно смотрела на себя в зеркало. Она надела строгое платье из золотистого, цвета бронзы, бархата, которое чудесно гармонировало с ее темно-каштановыми волосами. Волосы были сколоты на затылке золотистой заколкой, а к плечам сбегали свободными блестящими локонами. Своеобразный компромисс на радость Люку.
Она встретила его на лестнице. На нем был один из его роскошных костюмов и темно-голубой галстук с красивой золотой булавкой. Оливковую кожу оттеняла белоснежная рубашка. Увидев Порцию, Люк застыл в восхищении.
— Ты просто неотразима, — прошептал он.
Порция довольно улыбнулась.
— Ты тоже неплохо выглядишь. В столовой их встретила мадам Бриссак. В простом черном платье и с фамильными бриллиантами в ушах.
— Проходите, Порция, — вежливо пригласила она, цепким взглядом окидывая гостью. — Вы хорошо отдохнули?
— Да, спасибо. Правда, я не спала. Читала все время. — Порция заметила незаконченную вышивку в раме. — Разрешите взглянуть, мадам?
— Конечно. Люк, принеси Порции аперитив. Люк подал ей бокал с вином, который Порция взяла с рассеянной благодарностью, так как рассматривала работу хозяйки.
— Это великолепно, мадам, — искренне призналась она.
Режина пожала плечами.
— Так. Домашнее занятие. Мне никогда не приходилось делать что-нибудь, чтобы зарабатывать себе на жизнь, как вам.
Что-то оскорбительное прозвучало в ее тоне, и Люк взял Порцию за руку. Порция попыталась незаметно вырваться, но Люк не отпустил ее. Так, взявшись за руки, они подошли к столу. Мадам Бриссак бросила ледяной взгляд на это рукопожатие и отвернулась.
— Что у нас сегодня на обед? — поинтересовался Люк.
— В честь нашей гостьи я выбрала настоящее местное блюдо. — Мадам Бриссак натянуто улыбнулась Порции. — Вам нравится рыба?
— Очень, — ответила Порция. Ужин, слава богу, обещает быть не таким обильным, как предыдущие трапезы.
Люк рассказывал о своих племянницах и племянниках, что немного смягчило его маму. Наконец она ушла на кухню, проверить, все ли готово.
Когда они остались одни, Люк снова взял Порцию за руку.
— Это невозможно. Лучше бы провести эти дни в Париже. — Он вздохнул. — Как видишь, мы с матерью не очень близки.
— Но почему?
— По разным причинам. — Люк погладил ее по щеке. — Не хочу забивать тебе голову подробностями. За ужином Режина сразу обратилась к Порции:
— Люк говорил, что у вас более чем скромный аппетит. Вот легкое блюдо. Это соленая треска, сначала вымоченная в течение нескольких дней, затем обжаренная и фаршированная артишоками, красным перцем и картофелем.
Люк положил ей немного на тарелку.