– Я вам обоим очень благодарна – всегда. И вам это хорошо известно, – тихо проговорила она. – Оставь, пожалуйста, посуду. Я все сделаю.
Когда родители ушли в тратторию, Нико обнял Элери и прижал к себе.
– Не переживай, Эл. Пора отцу шагнуть в двадцатое столетие. Это просто чудо, что ты не отчалила давным-давно. Хотя я буду по тебе скучать.
Она судорожно стиснула его в объятьях.
– Спасибо, милый.
– Я займусь посудой, – сказал он, подтолкнув ее. – Иди. Отвези мамино знаменитое рагу Джеймсу и посмотри, как он там.
Элери с любопытством взглянула на него.
– Он и вправду тебе нравится?
– Как и тебе. – Нико усмехнулся с озорным видом. – И – только не дерись – я думаю, ты ему тоже нравишься.
– Просто он признателен мне за то, что я осталась и присмотрела за ним, – рассудительно проговорила Элери. – Но я, пожалуй, воспользуюсь твоим любезным предложением. Большое тебе спасибо. Вернусь не слишком поздно, а то, как бы па не примчался на всех парах в Честер-Гарденс и не потребовал от Джеймса сделать из меня честную женщину, если я останусь там еще на одну ночь.
Войдя в квартиру, Элери немало удивилась, застав Джеймса полностью одетым. В черной водолазке и джинсах он лежал на диване в кабинете.
– Не вставайте, – приказала она, когда он попытался подняться на ноги. – Почему вы не в постели?
– У меня был врач. Он сказал, что со мной все в порядке, если не переутомляться, и температура нормальная, – сообщил Джеймс все еще хриплым голосом. – Привет, Элери, – непринужденно добавил он, – рад вас видеть.
– Привет, Джеймс, – с усмешкой отозвалась она. – Мне очень жаль, но сержант опять здесь. Как вы себя чувствуете?
– Ну, некоторым частям моего тела полегчало, – осторожно проговорил он. – Но в ногах слабость, и я не могу избавиться от этого осточертевшего кашля.
– Скоро вам станет лучше.
– Надеюсь, что так! Я попробовал заняться работой, которую принес домой. Но меня хватило только на несколько минут.
– И очень хорошо. У вас есть аппетит? Вы что-нибудь ели с тех пор, как я ушла?
Он посмотрел на нее с виноватым видом.
– Я выпил изрядное количество апельсинового сока. И, – гордо добавил он, – заварил чай и выпил его с тем восхитительным печеньем, которое испекла ваша мать.
– Значит, пора обедать, – решительно заявила Элери.
– А вы не присоединитесь ко мне? – с надеждой спросил он.
– Нет, я пообедала дома. Моя мама прислала вам рагу.
– Чрезвычайно любезно с ее стороны, – поразился Джеймс. – А что за рагу?
– По-уэльски: кусочки молодого барашка, тушенные с луком и всякими другими овощами. Как раз то, что доктор прописал, – питательно и очень вкусно.
– Не сомневаюсь. – Вид у него был самый мрачный. – Я причиняю вашей семье столько хлопот…
– Я бы этого не сказала, – улыбнулась Элери. – Хотя мой отец не пришел бы в восторг, проведи я здесь еще одну ночь.
– В отличие от меня! – Джеймс ухмыльнулся, но затем в его глазах появилось задумчивое выражение. – Как вы миритесь с его опекой? Простите мне ссылку на возраст, но вы уже не подросток, Элери.
– Далеко не подросток. Через месяц мне будет тридцать, и никуда от этого не денешься. – Она сокрушенно улыбнулась. – Если честно, все не так уж страшно, потому что я пока не встретила человека, из-за которого стоило бы менять образ жизни.
– Даже ради Мейнарда?
– Силы небесные, конечно, нет. – Она пренебрежительно пожала плечами. – Нам с Тоби было весело вместе. Но в наших отношениях самым привлекательным, пожалуй, оставался их необязательный характер. Я встречалась с ним только изредка, когда бывала в Лондоне. Моих родителей это не волновало. Они знают, что сильные чувства – не по моей части. С чего вдруг мы заговорили об этом? – оборвала она себя, покачав головой. – Неподходящая тема на голодный желудок. Пойду разогрею рагу…
Когда она поставила поднос ему на колени, Джеймс признательно улыбнулся.
– Восхитительный запах, Элери. Вы уверены, что не хотите присоединиться?
– Нет, спасибо. – Она свернулась в уголке дивана рядом с ним, сжав в ладонях кружку с кофе. – Во время семейного обеда мое намерение дезертировать из кафе оказалось весьма эффективным средством, чтобы отбить всем аппетит.
– Как они это восприняли?
– Мой отец – как свинцовое грузило.
– И что вы собираетесь делать?
Элери посмотрела на его раздутый портфель и привычное нагромождение бумаг на столе, потом перевела взгляд на компьютер и факс и вдруг почувствовала острое желание вернуться к работе, соответствующей ее образованию.
– Ваше предложение все еще в силе? – резко спросила она.
Джеймс очень осторожно опустил ложку.
– Разумеется.
– В таком случае я вернусь, если вы меня возьмете, – сказала она.
– Вы отлично знаете, что возьму!
– Благодарю вас. – Элери задумалась на минуту. – Мне придется поработать в кафе, пока отец не найдет замену. Но по вечерам, пока вы выздоравливаете, я буду заходить и помогать вам в делах.
Он окинул ее испытующим взглядом.
– Могу ли я считать, что прощен за то, что посмел задать вам вопрос по поводу захвата?
– Не совсем. – Элери натянуто улыбнулась. – Будем считать, что я готова посмотреть на это сквозь пальцы.
– Как благородно с вашей стороны, – сухо заметил Джеймс, снова взявшись за ложку. – Итак, мисс Конти, в следующий понедельник жду вас в «Нортволде».
– Мне вдруг пришло в голову, – задумчиво проговорила Элери, – хорошо, что вечеринка не состоялась, если она была задумана как прощальная для меня… – Она замолчала, увидев кислое выражение на лице Джеймса.
– Вообще-то нет, – сознался он. – Это был еще один способ вас вернуть.
– Значит, вы хотели заманить меня обманом.
– Но с лучшими намерениями, – заверил он ее, закашлявшись.
Элери вскочила, чтобы спасти остатки его обеда, с сочувствием глядя на Джеймса.
– По-моему, вы должны принять лекарство в девять пятнадцать?
Джеймс, молча, кивнул. Она протянула ему стакан минеральной воды, он с благодарностью выпил и затем, тяжело дыша, откинулся назад, жалобно глядя на нее.
– Вам пора бежать?
– Нет. Если хотите, я могу задержаться. – Элери бросила жадный взгляд на заваленный бумагами стол. – Может, мне начать прямо сейчас?..
– Даже и не думайте, – отрезал он.